"Александр Жиров. Черный амулет ("Кондратьев #2", Серия "Спецназ")" - читать интересную книгу автора

Глядя в желтые глаза, Кофи медленно опустил ведро с мясом. Зверь и ухом
не повел. Он чего-то ждал.
"Мать честная! - по-русски пронеслось в голове вождя. - Что-то я не так
делаю. Но здесь от страха все равно ничего не вспомню..."
Молодой разносчик отставил одну ногу. Словно переменил позу. На самом
деле это был первый шаг назад. К двери.
Кофи переставил другую ногу. Черт с ней, с инструкцией! Черт с ним, с
ведром!
Жизнь дороже.
Кофи уже совсем было собрался бочком-бочком засеменить к выходу.
Спокойное, выжидательное выражение стерлось с морды Планта в один миг.
Челюсти и губы разошлись, огромный нос сморщился. Разверзлась пасть, в
которую свободно умещается человеческая голова. Получился тот самый
львиный оскал, который уже многй тысячелетий приводит в трепет
человечество.
В следующий миг Плант испустил рык, от которого в саванне содрогается
все живое. Кофи Догме зажмурился и простился с жизнью. Он ждал, что два
центнера мускулов, клыков и когтей вот-вот обрушатся на него. Никто на
свете не поможет. В зверинце наступила полная тишина.
Прошли три секунды длиной в три часа. Странно, что он еще жив. Кофи
приоткрыл один глаз. Другой. Плант не стоял, а сидел перед молодым вождем.
Пасть приоткрыта, и видны убийственные -клыки, но это уже не оскал.
Было что-то собачье в этой позе.
Пока Кофи жмурился, на рык неслышно выбежала львица. Сейчас она стояла
рядом с мужем, готовая на все. Львица смотрела не на мясо, не на Кофи, а
на Планта. Плант прикажет убить - убьет, не раздумывая.
"Дай, Плант, на память лапу мне!" - шандарахнуло вдруг в голове.
Возможно, Солнечный бог вновь вспомнил о существовании верного своего Кофи
Догме.
Четыре года назад, на подготовительном отделении для иностранных
студентов, Кофи лучше всех в группе успевал по русской литературе. На
торжественных вечерах его неизменно заставляли читать есенинское
стихотворение "Собаке Качалова".
- Дай лапу, Плант, - чуть слышно произнесли трясущиеся губы. - Дай лапу!
Лев только этого и ждал. Взметнулась лапа, созданная природой вовсе не
для рукопожатий. На протяжении всей своей истории черное население Африки
жило бок о бок со львами, но никому не приходило в голову научить царя
зверей подавать лапу при встрече с человеком.
Кофи тряс жуткую лапу, вежливо глядя льву в глаза и повторяя:
- Вот хорошо, Плант, вот умница, вот молодец!
В ответ лев гудел, как трансформатор.
У кошек такое проявление чувств называют мурлыканьем. Ох уж эти русские.
Наконец вождь решился отнять руку.
Ничего угрожающего в поведении обоих зверей не появилось. Кофи осмелел,
поднял свое ведро. И продолжил путь к кормушке такими шажками, словно под
опилками находился не бетон, а хрусталь.
Он унес ноги из львиного жилища под дружный хруст хрящей. Звери с
наслаждением рвали оттаявшую говядину. Кофи, в свою очередь, рвало от
испытанного только что предсмертного ужаса. Он стоял на коленях посреди
прохода. Больше всего было жаль завтрака, съеденного в булочной по дороге