"Александр Жиров. Черный амулет ("Кондратьев #2", Серия "Спецназ")" - читать интересную книгу автора

Кофи.
И в свою очередь ткнул черно-розовым пальцем в скопление коричневых
прямоугольничков. Начался обстоятельный разговор об условных обозначениях,
примененных для Васнецовки и ее окрестностей. Подключился и Борис. Вместе
они довольно точно отметили то место у острова, где Константин Васильевич
остался вчера удить рыбу.
Любовь Семеновна с благоговейным страхом смотрела на происходящее.
Разноцветная карта произвела на нее такое впечатление, будто врач раскрыл
саквояж с инструментами у постели больного.
Хотя со стороны все это больше напоминало совещание в штабе, например,
заирских повстанцев. Молодой вождь играл роль грозного Лорана Кабилы.
Борис Кондратьев и сержант Пантелеев в качестве российских военных
советников объясняли грозному, но бестолковому мятежнику, как лучше
захватить столицу Заира.
Наконец сержант перерисовал остров на лист бумаги, отметил крестиком,
где в последний раз видели старика Кондратьева, и велел расписаться.
Подпись иностранного гражданина он изучил с пристрастием и спросил:
- Это вы на каком же языке расписались? На африканском, что ли?
Борис отвернулся. Кофи невозмутимо ответил:
- Я расписываюсь по-французски.
Это государственный язык моей страны.
"Ишъ ты. По-французски он расписывается! - Сержант даже носом закрутил.
- Какие мы все независимые да гордые".
- Любовь Семеновна, я вас просил фотографии мужа поискать, - вспомнил
Пантелеев. - Нашли?
- Да-да, вот...
Руки у старушки уже не дрожали, а тряслись. Она едва сумела передать
милиционеру семейный фотоальбом.
- Меня последних лет снимки интересуют... Вот здесь его давно
фотографировали?
На черно-белой карточке дед Бориса стоял в полушубке, среди сугробов.
Одно ухо ушанки задрано кверху, как у деда Щукаря. В руках двустволка, а
правая нога картинно опирается на поверженного кабана.
- Когда ж это было-то? - Бабушка задумалась. - Да вот зимой...
- Я вижу, что не летом. - Сержант уже начал терять терпение.
- В позапрошлом году, должно быть...
Или в позапозапрошлом.
- Годится. А это когда?
На другой черно-белой карточке Константин Васильевич также был в полный
рост. И держал за жабры щуку. Рыбища была таких размеров, что хищная пасть
находилась вровень с лицом старика, а хвост свисал аж до земли.
Вид деда в качестве рыбака подействовал на Любовь Семеновну удручающе.
Вновь затрепетали ее худенькие плечи.
Она закрыла морщинистое лицо морщинистыми ладонями.
- Карточки разрешите взять? - спросил сержант, испытывая нечто вроде
зависти к трофеям старого рыбака и охотника. - Для розыска. Надо же знать
в лицо, кого ищешь.
- Да, возьми, милок, - с трудом вымолвила старушка. - Только не
потеряй...
Сержант поднялся.