"Алексей Миронов. Симфония" - читать интересную книгу автора

готовилась к приходу снега. Идель вспомнил свой сон, и симфония снова
зазвучала в нем.
Послушай, - сказал он возникшему из-за спины Артотрогу. - Как здорово.
Артотрог окутался клубами едкого дыма и ответил:
Странно. Я не сплю уже восьмой день, но ничего похожего не слышал. Это
действительно здорово.
Под столом забегали измученные бессонницей мыши. Пятнаша открыла один
глаз, но ей было ужасно лень просыпаться, поэтому глаз закрылся.
Нам пора, - сказал Артотрог и, вынырнув из клубов дыма, направился к
двери.
Накинув коричневое пальто, Идель последовал за ним.
Они шли очень долго дворами, затем через мосты, по крышам и опять
дворами. Идель едва поспевал и боялся отстать. Артотрога же словно что-то
несло.
Я боюсь не успеть, - говорил он, кутаясь в свои седые уши, и все
прибавлял шаг.
I am hot, - отвечал ему Идель, но Артотрог его совсем не слушал и летел
вперед.
Наконец, завернув за угол обшарпанного дома и нырнув в подворотню, они
остановились.
Это здесь, - сказал шепотом Артотрог и уставился в звездное небо. Идель
тоже закинул голову. Дома обступили их, словно стены глубокого колодца.
Куда-то исчезли все звуки. Где-то бился в окно мотылек, пытаясь добраться до
лампы. Капала из незакрытого крана вода. И вдруг Идель ощутил едва заметное
дрожание воздуха. Из глаз потекли слезы, размазывая силуэт неба.
Смотри! - закричал Артотрог. - Это она!
И в ту же минуту упал, сраженный молнией, ударившей ему в глаза. Идель
в ужасе бросился прочь. Ему мешали стены, постоянно выраставшие перед ним,
улицы вдруг обрывались тупиками или никогда не кончались. Молнии, бившие с
неба, обжигали его пятки. Он метался из одной подворотни в другую, стучался
в двери. Но город словно вымер. В конце концов Идель выбился из сил и,
прислонившись лицом к стене, стал ждать. Словно пытаясь укрыть его, с неба
хлынули струи дождя.

Глава 2
ПРОКЛЯТИЕ

Я снюсь ей белым днем. Ей страшно. Неровный лживый мерцающий свет
расползается по стенам убогой комнатушки, выплывая из угла и делаясь похожим
на дым.
Она боится меня, как боится уродливого чудовища. Я преследую ее везде.
Она не может укрыться в суматохе минут, и даже хаос облаков ее не спасет.
Мысль обо мне будет преследовать ее три столетия. Всего лишь три.
Ничтожно, мелко и так мало. Она будет мучиться мгновение по сравнению с тем,
что выпало мне. Но хотя бы в нем я буду наслаждаться своей адской местью. За
все счастье, за годы, выпавшие этому существу...
Дождь, смой ее лик с затвердевшего, огрубевшего от времени воздуха и
навсегда смешай его с грязью и пылью, прилипшей к подошвам моих башмаков. Я
пройдусь по уставшей земле, согнувшейся под тяжестью своих детей и ставшей
шаром, и везде оставлю ее тяжкий вздох. Лишь ветер, играя полами моего