"Людмила Жукова. Крылья Дедала (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

Афины, и казалось, рвется из груди сердце к Заряне, будто предчувствует,
что горькой будет разлука, что не найдет в себе сил Дедал перекроить свою
жизнь.
Но вот чудеса: после Заряны его больше не трогало кокетство жены с
другими, и даже когда она, убедившись в этом, разгневанная его
равнодушием, стала изменять открыто, уколов ревности не чувствовал.
Та вспышка, что вызвала роковой удар, не ревность к Талу, не зависть, а
скорее кара за измену общему делу.
...Три звезды в проеме крыши мерцали, словно источали слезы, как в ту
давнюю ночь у ручья, на Делосе. Если ему удастся вырваться из неволи, все
дороги приведут туда.
- Жди меня, Заряна! - прошептал он звездам.
Спать не хотелось. Он подлил масла в светильники, сразу в четыре, и при их
ярком свете, при веселой пляске бликов по стенам - бревенчатым, как вся
усадьба Дедала, в память о данепрянке - взялся за глину. Руки сами
размочили сухой комочек в воде, размяли, что-то стали лепить... Дедал
часто, задумавшись, не ведал, что делали его пальцы. Они словно жили сами
по себе. На этот раз из бесформенного куска вырисовывалась голова быка с
неистово ощеренной пастью, и ночную тишь сотряс яростный рев... Дедал,
вздрогнув, смял глину, но рев продолжался, сотрясая густую, душную темь
критской ночи. То не спалось несчастному сыну Пасифаи - уроду Минотавру.
За этим мог последовать стук в дверь - Пасифая, проснувшись от рева, могла
вспомнить о Дедале...
Мастер с яростью швырнул комок глины в угол, рухнул с размаху на жесткую
скамью, служившую ложем, сдавил уши ладонями. Но рев пробивался и сквозь
них. "О-о! О-о!" - трубно стонал несчастный, жалуясь всему свету на
проклятый жребий, и этот стон странным образом действовал на Дедала,
оживляя лицо Пасифаи - смуглое, с карими огромными глазами - в половину
маленького треугольного лица. Небольшая головка на крупном, начинающем
полнеть теле кивала ему, руки жадно тянулись... В Дедале, как всегда при
воспоминании о Пасифае, взметнулась смесь чувств - ненависти, раскаяния,
желания...
От громкого стука в дверь он вскочил, встревоженный, напрягшийся.
- Мастер, госпожа зовет тебя! - знакомо рыкнули за дверью. Медлительный
Тим, конечно, опять не успел предупредить хозяина, пропустил стража
Пасифаи и теперь плелся следом.
- Иди. Я приду сам, - крикнул Дедал и поспешно сорвал рабочий хитон.
Рев стих, но тишина не пришла - навалилась. Слышен стал дальний рокот моря.
- Тим, подай другую одежду, - тихо попросил слугу, отводя глаза. - Новый
синий хитон.


Узкие улочки скоро вывели его к новому дворцу. Даже в темноте было видно,
как огромен построенный им лабиринт. Двуострой секирой - лабрисом -
священным предметом для критян распластался вдоль моря, темный сейчас и
безмолвный. Только на втором этаже не спали - слышался жалобный плач, то,
видно, юная Ариадна проснулась от рева братца, и ее доброе сердце
разрывалось от жалости к нему.
Дедалу нравилась Ариадна, милая, улыбчивая. Он даже подарил ей игрушку -
клубок удивительно тонких и крепких нитей: как ни дергай, не порвутся, а