"Янина Жураковская. На краю времени " - читать интересную книгу автора

у меня уже уши замерзли! И руки! И ноги!
Гхарынж, ведь почти получилось! Я тебя!.. Спокойно. Выровнять дыхание.
Сосредоточиться. Отбросить все звуки и образы внешнего мира. Тишина.
Покой... А теперь - мысленный шаг. Перед внутренним взором возникает
привычная уже, пульсирующая в такт биению твоего сердца серая дымка, и ты
радуешься ей, как родной. Но твой путь еще не завершен, осталось самое
трудное. Слиться с туманом. Раствориться в нем. Стать его частью. И в то же
время удержать крохотный лепесток своего "я" целостным, и неделимым,
свободно парящим в пустоте. Еще шаг - и серая дымка расползается, рвется
неудержимо, как тонкая кисея, ты проваливаешься в черную бездну, сияющую
тысячами звезд. Те, что ярче - твои братья и сестры ардражди, те, что
бледнее - гваньер и простолюдины. И как отыскать среди них ту единственную,
что нужна тебе? Вот одна - ярко-лиловая, изредка вспыхивающая синим:
холодный гнев, волнение, страх... Сестричка. И потянуться бы, позвать (вдруг
услышит?), да рядом с ней другая звезда, тусклая, багрово-алая с черными
крапинами - отец. Почуять-то он не почует, но на нем ожерелья, каждому из
которых лет столько же, сколько самой империи, если не больше. И это отнюдь
не побрякушки. Вбрасывая старику ложную память, ты на миг отчетливо увидел
разверстый зев "ловушки разума" - жутковатой вещицы, как раз для защиты от
бродяг вроде тебя. Может, она и неактивна. А, может, тебе просто повезло.
Проверять это, рискуя обратиться в овощ, охоты мало, а времени - еще меньше.
Вперед. Еще одна звезда - слепящее серебро, окутанное сетью тончайших
грязно-желтых нитей - чем-то похожая на тебя. Это Зелгадис. Паутина - так
здесь выглядит эрголитовая камера - угрожающе тянет к тебе длинные зловеще
мерцающие нити, ты невольно отшатываешься, содрогаясь от омерзения, и
застываешь, скованный ужасом. Если тебе стало дурно всего лишь от
мимолетного касания щупалец... великий Создатель, какие муки должен
испытывать ментат, заточенный в эрголитовую камеру?
Ты не рискуешь приблизиться к учителю, которого сам же предал, но
Зелгарис чувствует твое присутствие, и тянется к тебе сам, невзирая на боль.
"А-а-аххх..."
Но в его касании не ярость, не гнев, а... радость? Надежда? Он тебе
верит?
"Иди-и... ищщи!" - его разум легонько подталкивает тебя, и ты летишь...
летишь куда... ого, а это что за...
Сапфир, жарко горящий в пустоте, притягивает взгляд и манит к себе,
словно звездоцветки бабочек ресс. Но стоит приблизиться, как он, насмешливо
подмигнув, ускользает, и ты пролетаешь, как стыковочный трос мимо шлюза.
Пробуешь зацепить "якорьком" - словно из ниоткуда возникают сотканные из
тумана высокие стены и башни мысленных барьеров и мягко - пока еще мягко -
отстраняют тебя: "Не надо. Уходи". Намек тонкий, словно стена ракетного
бункера: "Все равно не пролезешь, дурачок..." Довольно, резко обрубаешь ты,
не хочет по-хорошему, будет по-взрослому. Не впервые сквозь закрытые двери
проходить, а времени на раскланивания нет. Остатки сил утекают как песок
сквозь пальцы, вывернутое плечо немилосердно ноет, а осколок сломанного и не
залеченного толком ребра впивается тебе, кажется, в самое сердце. Ты
извинишься перед ней потом, когда будет время.
И поблагодаришь.
Возможно.
А сейчас - держись, девчонка!