"Валентина Журавлева. Сквозь время" - читать интересную книгу автора

- Очень приятно вас видеть, - пробормотал он, чувствуя, что краснеет, и
понимая, что говорит глупость.
- Садитесь, профессор, - Садовский кивнул на кресло.
Несколько секунд они еще стояли друг против друга: высокий, чуть
сутуловатый Садовский, низкий, очень полный Зорин. Потом Зорин рывком
поидвинул кресло. И странное дело - опустившись в кресло, которое минуту назад
казалось ему таким страшным, он неожиданно почувствовал облегчение.
Садовский, прихрамывая, прошел к другому креслу.

* * *

Проказа - как тигр, В терпении, с которым она преследует жертву, есть
что-то страшное, неотвратимое. Год, два, десять, тридцать лет она выжидает.
Потом прыжок - и когти впиваются в тело, рвут, терзают...
Александр Садовский мог пибедить проказу. Ему просто не повезло.
Случилось почти невероятное. Он, врач-лепролог, сам заболел проказой,
Это произошло весной, когда он испытывал созданный им препарат АД. Новый
препарат совершал чудеса: он был намного сильнее сульфетрона, пропизола,
хаульмугрового масла. Но иногда - это случалось нечасто - препаратт АД вызывал
резкое обострение болезни. Садовскому не удавалось нащупать закономерность.
Требовались эксперименты, десятки, пожалуй даже сотни, длительных
экспериментов.
А проказа ответила ударом на удар. Четырнадцатого апреля, утром,
умываясь, Садовский заметил на кисти правой руки красноватое пятнышко овальной
формы. Через неделю такие же пятна появились и на лице. Еще через месяц пятна
превратились в язвы.
Это была какая-то редчайшая разновидность лепроматозной проказы -
злокачественная, скоротечная. Проказа словно мстила человеку, посягнувшему на
ее тайны. Препарат АД не помогал. Каждый эксперимент - теперь Садовский
экспериментировал на себе - приносил ухудшение.
Лепрозорий размещался в двух одинаковых трехэтажных зданиях. В одном
находилась клиника. Здесь же жили больные. В другом были квартиры врачей и
обслуживающего персонала. Еще весной Садовский перебрался в клинику. С этого
времени он жил в химической лаборатории. Впрочем, "жил" - не то слово. Он
работал. Работал утром, вечером, ночью. Победу над проказой - а с ней и
спасенье - могла дать только скорость. Нужно было обогнать болезнь.
Препарат АД приготовлялся из солей двух кислот - хаульмугровой и
гиднокарповой. Действие препарата зависело от его состава. Где-то, отмеренная
сотыми долями процента, проходила граница между жизнью и смертью.
Все лето Садовский искал способ получения химически чистой гиднокарповой
кислоты. Осенью врачи проверили действие очищенного препарата АД на больных. В
шестнадцати случаях из семнадцати препарат принес почти полное излечение. И
только у семнадцатого больного врачи констатировали обострение процесса. Этим
больным был сам Садовский.
Новые опыты - новые неудачи. Они подгоняли болезнь. История болезни
Александра Садовского быстро превратилась в пухлую папку. Садовский был и
исследователем, и врачом, и больным. В историю болезни вписывались скупые,
пожалуй излишне скупые, жалобы больного, латынь врача, химические формулы
исследователя. Каждый опыт приближал победу исследователя. Каждый опыт
приближал гибель больного. Врачу оставалось определить, что произойдет раньше.