"Валентина Журавлева. Сквозь время" - читать интересную книгу автора

Но когда профессор протянул и тут же отдернул руку, Садовский почувствовал
желание сказать "нет", даже если бы хотелось сказать "да". С этого,
собственно, и началось. Закон консервативности? Ерунда! Просто лепрологию он
знает и чувствует. А опыты Зорина для него - китайская грамота. И вообще
откуда Зорин узнал о нем? Ничего особенного не произошло. Врач заболел. Что
здесь удивительного? На Гавайских островах еще совсем недавно существовал
закон, по которому врачи давали подписку на всю жизнь оставаться в
лепрозориях.
Садовский вспомнил, с каким испуганным лицом Зорин отдернул руку. Люди
чертовски боятся проказы. А ведь, в сущности, она не более опасна, чем
туберкулез. Но люди боятся даже слова "проказа". И Зорин боится. В кресло сел,
как на электрический стул. Правда, потом, когда начал говорить о своих
опытах... Да, опыты! Все-таки Зорин талантлив. Блестящая идея - выключить
сердце и легкие, заменить их аппаратом... Да, придумано хорошо. Уже по одному
этому следовало бы согласиться на эксперимент. Пройти сквозь время...
Заглянуть в будущее. Каким оно будет? "Если понадобится - даже на двадцать
лет!" Так, кажется, сказал Зорин? Двадцать лет - это другие люди, другая
жизнь, другая эпоха. Кем он будет для них? Чужим? Можно уехать за тридевять
земель - и все-таки вернуться на родину. Из путешествия по времени не
возвращаются никогда. Единственная поправка к фантазии Уэллса, но как много
она значит! Навсегда уйти от своей эпохи так же трудно, как уйти от себя...
Если бы на год, на два... Но каков Зорин? Человек бросает вызов времени! Как
быстро растут люди! Может быть, поэтому и страшно прийти в будущее.
Садовский усмехнулся. Было даже что-то радостное в том, что он мог
выбирать. Мог взвешивать, обдумывать, оценивать. И самое главное - не спешить.
Пусть даже в глубине души он знал, что именно скажет Зорину. Но выбирать
приятно. Обреченность начинается там, где нет выбора. Зорин терпелив: он и не
думает уезжать из лепрозория.
А пока... Пока есть недочитанная книга, есть музыка, есть цветы на
столике. И еще - есть тепло. Он только сейчас почувствовал, как холодно.
Мелькнула озорная мысль: если отсюда до входа в клинику четное число
шагов - нужно соглашаться, если нечетное - пусть Зорин уезжает.
Вот теперь снег действительно поскрипывал под ногами - это оттого, что
Садовский шел быстро. Было интересно, что получится. Он почти бежал - от
нетерпения и немного от холода. Посмеивался: "Вы скатываетесь в болото
мистицизма, уважаемый Александр Юрьевич. Хорошо, что об этом никто не узнает".
Когда до клиники оставалось метров двести, он замедлил шаги. Может быть,
это была усталость. Потом шаги стали еще медленнее. "Вы шаман, уважаемый
Александр Юрьевич, разве так решают вопросы?" Снег снова пощелкивал,
отсчитывая шаги. Тысяча двести семнадцать... восемнадцать... девятнадцать...
Он остановился. Все-таки глупо так волноваться! В конце концов это шутка.
Двадцать семь... Двадцать восемь... Нужно просто пробежать оставшиеся метры!
Но он прошел их очень медленно, машинально сокращая шаги так, чтобы
получилось нечетное число.
Последний шаг был тысяча двести тридцать девятый.

* * *

- Вы только, голубчик, не волнуйтесь! Лежите и не волнуйтесь.
Зорин говорил почти умоляюще.