"Валентина Журавлева. Снежный мост над пропастью" - читать интересную книгу автора

Я хотела обернуться, и вдруг - мгновенно, в какую-то неуловимую долю
секунды - у меня появилась мысль, которую я ждала все эти годы. Я отчетливо
увидела, что надо делать дальше. Увидела картину, в которой эксперимент с
Настей был лишь одним из эпизодов.
Ушел поезд, на время опустел перрон, а я стояла, смотрела на рельсы, и
сердце стучало так, словно я бежала куда-то из последних сил.
С этого дня я начала готовиться к следующему эксперименту. Время - вот
чего мне постоянно не хватало. Слишком быстро прошел этот первый год в
Москве.
Летом, сразу после экзаменов, я устроила Настю лаборанткой в Институт
технической кибернетики. Я надеялась, что Насте представится случай проявить
свои способности. Случай действительно представился, хотя все получилось
совсем не так, как я рассчитывала.
После первого трудового дня Настя вернулась в восторженном настроении,
невнимательно проглотила парадный обед, сооруженный мною под руководством
Лидии Николаевны, и весь вечер вводила нас в дела лаборатории бионики.
Группа, в которой работала Настя, занималась проблемой распознавания
образов, и общих чертах эта проблема мне знакома, она затрагивает и
психологию.
Возьмем какую-нибудь букву, скажем, "а". Ее можно написать по-разному:
прописью, печатным шрифтом, мелко, крупно, самыми различными потернами, но
человек легко определит, какая это буква. Можно положить "а" набок,
перевернуть, зачеркнуть каким-нибудь замысловатым узором - все равно человек
увидит и узнает "а". Наш мозг умеет выделять главное, характерное для всех
изображений объекта и отбрасывать несущественные детали, как бы они ни
искажали предмет. Значит, существуют приемы, с помощью которых человек
распознает зрительные образы. Чтобы научить машину распознавать образа,
нужно найти приемы распознавания, суметь их промоделировать,- в этом одна из
главных задач бионики. В Настиной лаборатории опыты велись на персептроне -
электронной машине, специально сконструированной для распознавания образов.
Персептрону показывали набор географических карт, и машина безошибочно
отыскивала два одинаковых изображения среди сотен более или менее похожих.
Настя уверяла, чаю персептрон просто чудо.
- С таким персептроном,- сказала Настя,- мы обязательно утрем нос
самому Розенблатту, основоположнику персептроники.
Тут она замолчала и стала глядеть на камни в углу комнату. Сначала мне
показалось, что Настя представила себе эту картину: как осуществляется
процедура утирания носа и как ведет себя при этом основоположник
персептроники. Но по глазам (в них начали собираться грозовые тучи) я
поняла, что дело серьезнее.
У Насти появилась идея.
Мне хотелось расцеловать Настю, но из психологических соображений я
сдержала восторг. Надо было по-деловому вез обсудить.
Идея в самом деле была замечательная.
Предъявим персептрону много разных фотографий одного и того же
человека. Пусть машина выделит наиболее характерные черты и даст обобщенный
портрет. Каким бы искусством ни обладал фотограф, он не может снять
обобщенный образ. Обобщение под силу только живописи. Но живопись, в отличие
от фотографии, не документальна. Если идея окажется верной, персептрон
позволит соединить конкретность и точность фотоискусства с художественным