"Валентина Журавлева. Орленок " - читать интересную книгу автора

В.ЖУРАВЛЕВА

"ОРЛЕНОК"

[Image001]



Мой друг, мой далекий друг, буду говорить с тобой. Капитан разрешил нам
говорить сорок минут. Кристаллофон запишет то, что я скажу. Потом шифратор
сожмет, спрессует записанное - и на мгновение корабельные реакторы отдадут
передатчику всю свою мощь. Короткий всплеск энергии, несущий мои слова,
будет долго идти сквозь черное Ничто. Но настанет время - и ты услышишь мой
голос.
Я должна многое сказать тебе. Еще несколько ми-пут назад, выслушав
распоряжение капитана, я знала, что именно надо сказать. Я бежала по трапу,
чтобы скорее попасть в свою каюту. Но стоило мне включить кристаллофон - и я
почувствовала, что слова, казавшиеся такими необходимыми, совсем не нужны.
Вероятно, это усталость. Да, все мы безмерно устали. Через двадцать
девять дней после старта, когда корабль достиг субсветовой скорости, приборы
отметили повышенную плотность межзвездного газа. С этого времени аварийные
автоматы почти беспрестанно подают сигналы опасности. Я слышу их звон и
сейчас, когда говорю с тобой. Межзвездный газ постепенно разрушает оболочку
корабля. Установки магнитной защиты, доведенные до предельного режима,
работают с перебоями. Частицы межзвездного газа проникают сквозь экраны
реактора, вызывая побочные реакции. Электронные машины захлебываются в
потоке бесконечных расчетов...
Мы свыклись с опасностью. Сигналы аварийных автоматов вызывают только
одно ощущение - глухую досаду. Сигналы означают, что снова надо идти к
пультам управления. Снова думать, рассчитывать, искать. Усталость сделала
нас неразговорчивыми. Мы молча работаем, молча едим. И, если кто-нибудь
пытается шутить, мы лишь молча улыбаемся.
Но раз в сутки все изменяется. В двадцать часов по корабельному времени
капитан выключает систему аварийной сигнализации. Управление кораблем
полностью передается электронным машинам, и мы идем в кают-компанию. Час - с
двадцати до двадцати одного - мы разговорчивы, оживленны, веселы. Мы ведем
себя так для единственного пассажира корабля. Этот пассажир выходит из своей
каюты только на час. И мы стараемся скрыть усталость. Наш полет имеет смысл
лишь в том случае, если этот человек будет доставлен благополучно...
Мой далекий друг, над кристаллофоном висят часы, и я слежу за минутной
стрелкой. У нас мало времени, а я еще ничего тебе не сказала. Мне трудно
найти нужные слова.
Ты помнишь вечер накануне твоего отлета? Ты улетал утром, на три недели
раньше меня, и это было наше прощание. Ты помнишь, в тот вечер мы почти не
говорили. Мы долго стояли у реки, а над городом полз багровый от
бесчисленных огней осенний туман. Сквозь туманное марево пробивался свет
кремлевских звезд, и казалось, эти звезды так же далеки от нас, как и те, к
которым нам предстояло лететь. А потом ты спросил: "Любишь?" - и я ответила:
"Спроси, когда вернемся". Ты сказал: "Через полтора года..." "Это для нас, -
подумала я. - А на Земле пройдут десятилетия. Что будет здесь, на этом