"Валентина Журавлева. Урания " - читать интересную книгу автора

В.ЖУРАВЛЕВА

УРАНИЯ

[Image001]



Я не люблю, когда люди теряют голову в трудных обстоятельствах. Горы
требуют спокойного сердца и ясного ума. Из тридцати четырех спасательных
экспедиций, в которых я участвовал, семь пришлось предпринимать только
потому, что люди теряли выдержку и делали глупости.
Тридцать пятая экспедиция началась с радиограммы- путаной, на три
четверти состоящей из бессвязных призывов о помощи. В этой радиограмме,
подписанной начальником высокогорного астрофизического пункта, почему-то
упоминалась вторая луна - да, именно вторая луна! - и говорилось, что
астроном Закревский заблудился в горах. Когда и в каком районе заблудился
астроном, какое у него снаряжение, начаты ли поиски - об этом не было
сказано ни слова.
Мы вылетели на вертолете вдвоем - я и пилот Леднев - в половине
четвертого утра. На сбор спасательной партии требовалось часа два-три, а я
не хотел терять время. Весной Памир коварен: частые обвалы, ползущий,
липкий, как пластырь, туман, внезапные метели, короткие и жестокие, - тут
каждая минута может стать решающей.
До перевала Хытгоз, на котором находился астрофизический пункт, я не
рассчитывал добраться меньше чем за час. Вертолет пробивался сквозь рваные,
насыщенные грозовым электричеством облака. Стоило немного изменить высоту
полета, подняться или опуститься на тридцать-сорок метров, - и вертолет
начинало кренить, раскачивать.
Леднев вел машину по приборам. За три года, что мы работали вместе,
нам, пожалуй, еще не приходилось начинать поиски в таких сложных условиях.
Леднев храбрый парень, он сказал, усмехнувшись: "Запросто можно грохнуть", -
но я видел, как ему трудно. Он все-таки посадил вертолет на маленькую
площадку у астрофизического пункта и, когда мотор, сухо кашлянув, умолк,
спросил у меня, который час, хотя часы были перед ним, на пульте.
Мы вышли из машины. В окнах бревенчатого двухэтажного здания горел
свет. Навстречу нам, защищаясь рукой от слепящих фар вертолета, спешил
низенький, очень полный человек в расстегнутом меховом комбинезоне. Он
тяжело дышал, и по его крупному, в рябинках лицу стекали капли пота. Я
подумал, что это начальник пункта, и не ошибся.
- Устинов. Моя фамилия Устинов, - торопливо, глотая окончания слов,
сказал толстяк. - Рад, что вы прилетели... Ну, теперь все будет хорошо. Да,
хорошо... Прошу вас, пройдемте...
Он побежал к домику, на полдороге остановился, зачем-то огляделся по
сторонам, подошел ко мне и, поднявшись на носки, торопливо зашептал:
- Понимаете, там наша сотрудница, Елагина... невеста Закревского... Вы,
пожалуйста, осторожнее при ней. Знаете, не надо раньше времени... Может, все
еще устроится...
В невысокой, освещенной двумя яркими лампами комнате (это было что-то
вроде столовой или общего зала) нас встретили паренек в цветастом свитере и