"Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Я достойна большего! Жизнь и грезы бухгалтера Петровой " - читать интересную книгу автора

Андрей Валентинович Жвалевский, Евгения Пастернак

Я достойна большего! Жизнь и грезы бухгалтера Петровой


A_Ch
"Жвалевский А., Пастернак Е. Я достойна большего!: Жизнь и грезы
бухгалтера Петровой": Время, ИД "Азбука-классика"; М., СПб.; 2007
ISBN 5-9691-0190-7, 5-91181-213-4

Аннотация

Новые истории от авторов ставших без малого культовыми романов серии
"М+Ж".
Книга для всех, кто верит в чудо, созданное своими руками! Что делать
не слишком молодой, не слишком красивой, не слишком замужней - словом, не
слишком счастливой женщине? Да просто придумать себя другую - красавицу,
умницу, повелительницу мужчин! Стоит поселить ее в мире своих грез - и она
в благодарность окажет вполне реальную помощь. Окажется, что жизнь неплоха
и без принца на белом коне. Не сразу, конечно...

Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Я достойна большего!:
Жизнь и грезы бухгалтера Петровой


Жизнь

Будущий автор бестселлеров бухгалтер Петрова неспешно шла с работы.
Был почти апрель, и сумасшествие очнувшейся жизни кружилось вокруг нее.
Люди метались, ошалев от внезапного тепла (каждый год внезапного), но
весенний авитаминоз придавал их движениям неровную суетливость. Из-под
снега показались продукты зимней жизнедеятельности города, а из-под юбок -
первые, еще несмелые, коленки. Мужики резво блестели глазами в предчувствии
любовных побед и футбольного сезона. Голуби и милиционеры вели себя
нетипично живо, даже если ни дармовых крошек, ни робких кавказцев
поблизости не наблюдалось.
Впрочем, все это Ирины Николаевны касалось мало, а если касалось, то
скользило по ней и улетало прочь. В ее тридцатидвухлетней душе уже давно
царил непролазный февраль. С бухгалтером Петровой никогда и ничего не
происходило. В тот день она, как обычно, шла после безупречного трудового
дня в безупречно пустую квартиру.
Возле перекрестка Ирина Николаевна остановилась полюбоваться привычной
картиной весеннего дорожного движения: три машины стояли перед светофором,
уткнувшись друг в друга, как при забытом ныне танце "летка-енка". Первая и
третья машина выглядели дорого и блестяще, их явно только что извлекли из
зимних хранилищ и вымыли. В середине "бутерброда", как котлета в
гамбургере, застыл коричневый грязный "Москвич". Хозяин его, такой же
грязный и бывалый, беседовал с водителями остальных машин. Беседа протекала
живо и давно уже перешла бы в банальную потасовку, если бы коричневому