"Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Беременность не болезнь" - читать интересную книгу автора

- Катя, там ничего нет. Понимаешь, ни-че-го. Бензин - это фигня, его
залить можно, но там нет масла, нет тосола...
- А что масло и тосол залить нельзя? Сергей нервно вскрыл бутылку.
- У нее передние колеса стоят по третьей позиции. Сергей доблестно
пытался изобразить ногами, как
стоят колеса.
- Это первая, - сказала Маша.
- Что?
- Позиция первая. Смотри, вот это первая, это вторая, это третья, куда
ты пошел?
- Никуда не пошел! Ты понимаешь, что на такой машине нельзя ехать?
- А что на ней можно?
- Дотелепаться до ремонта и стоять там месяц!
- Ну так телепайся, - хором сказали мы с Машкой, - что же ты сидишь...
У меня все было спланировано: приезд, погрузка, поездка, разгрузка.
Но я слишком долго жил вдали от любимой беременной женщины. Четко
удалось провести только приезд. Грузить оказалось нечего и не во что. То
есть вещей, конечно, было много - извлеченные из шкафов, они заполняли весь
объем квартиры, словно идеальный газ (школьный курс физики, класс, кажется,
девятый). Грузить всю квартиру я считал глупым занятием, так как в Москве
нас ждало жилище менее просторное, да еще и заполненное моим барахлом. Я
приступил к затяжным переговорам. За каждое багажное место Катя стояла
грудью - заметно увеличившейся за последнее время. Я виртуозно лавировал,
соглашаясь на компактные предметы (утюг, телефон, вазочки) в обмен на
обещание не брать вещи громоздкие (пляжный зонтик, гладильную доску,
сервант), однако напряжение накапливалось. Когда Катя заявила, что
непременно нужно взять пучок какого-то турнепса, я взвыл и выбежал на улицу.
Описав круг вокруг дома ("круг вокруг" - нервничая, скатываюсь на
тавтологии), я решил заняться чем-нибудь полезным, важным. Сначала сходил за
пивом. Вовремя вспомнил, что мне сейчас за руль, и успел купить "нулевку".
Дошел до автомобиля и понял, что мог покупать крепленое, - это средство
передвижения передвигаться уже практически не могло. Не знаю, как Катя
проходила техосмотры, - там даже масло пару лет не доливали. А уж
сход-развал... это был не развал, а разруха.
Попытки устроить разборки со скандалом удивительным образом ударили по
мне самому. Оказалось, что именно я должен был устранить все замеченные
недостатки или, если мне лень, ехать так. Я малодушно решил склониться ко
второму варианту, но представил себя посреди матушки России в машине, у
которой если мотор не взорвется, то колеса отвалятся...
Остаток дня я провел на СТО. Мне, конечно, обещали все быстренько
сделать ("Вы езжайте, после обеда заберете"), но я воробей стреляный. Причем
стрелянный и дробью, и картечью, и пулями со смещенным центром. Я остался и
торчал над механиками, пока процесс не был завершен. Это - как и
предупреждали - случилось после обеда. А также после ужина и вечернего чая.
Когда, преисполненный гордости, я вернулся в пенаты, то застал там не
толпу благодарных женщин, а все ту же гору барахла. В углу одной из комнат в
вещах была вырыта норка, в которой уютно посапывали Катя в обнимку с Машкой.
То есть не в обнимку, а очень сложно переплетаясь телами - похоже, сон
сморил их в момент борьбы за право лежать по диагонали матраса. Мама и дочка
поразительно напоминали кошку с котенком.