"Камиль Зиганшин. Пять рассказов (Перелом, Беркут, Горное око, Горбун)" - читать интересную книгу автора

редкие звезды, просвечивающие сквозь размазанные по небу облака, подмигивали
ему. Озеро тоже будто уснуло. Вода была неподвижной и маслянисто-черной. Вот
на нее легла серебристая дорожка выползшей из-за холма луны. Корней хорошо
знал, что окружающий его покой и тишина обманчивы, что ночью жизнь замирает
только у дневных животных и птиц. С вечера ей на смену просыпается богатая,
но несуетливая жизнь ночных обитателей, кажущаяся таинственной и непонятной
лишь из-за того, что она невидима для человека. А вообще-то, она течет
обычным порядком: кто-то выслеживает, кто-то любит, кто-то утоляет голод,
кто-то чистит логово, и при этом каких-либо явных звуков не слышно. Ночная
тайга любит покой и неприметность во всем.
Когда, из-за холма выползла полная луна Корнею сразу стало видно, что
вокруг суетятся крепкосбитые лесные мыши. Интересно было наблюдать, как эти
крохотные призраки, неслышно перебирая лапками по земле, играли в одни им
понятные игры. С вершины громадной ели сорвался пушистый серовато-желтый
комочек и, распластав лапки и распушив хвост стремительно перелетел на
ближнее к Корнею дерево. Тихонько прокрался на самый конец длинной ветви и
настороженно глянул вниз, туда, где лежал человек. Поза человека выражала
такую беспомощность, что даже крохотная белка почувствовала себя более
уверенной и сильной.
Вскоре, внимание Корнея привлекло шумное чмокание и сопение лосей,
бредущих по заливу. Аппетитный хруст сочных побегов, которые они отщипывали,
опуская морду в воду. Корней, на всякий случай, окликнул Снежка, но лоси
испуганно шарахнулись и убежали под защиту леса.
Уже светало. Туман, рождающийся над заливом, струился над водой, как
легкий прозрачный дымок. Незаметно густел и, еще до восхода солнца, залил
поверхность водоема густым молоком. Но с рождением дня с берега потянул
ветерок, насыщенный густыми запахами леса. По застывшему глянцу озера
поползла рябь. Туман стало отжимать к дальнему холму. Вскоре проявились
очертания одинокого острова. Они менялись, казалось остров перемещался,
укрываясь от лучей солнца, то исчезая, то вновь воскрешаясь в клубах тумана.
Когда солнце пробилось сквозь туман, появился Лютый. Увидев, что его
друг в порядке, немного покрутившись возле, опять удалился. Провожая рысь
взглядом, Корней заметил у комля ели, росшей на краю обрыва, высокую кучку
шариков-испражнений летяг. Эти ночные существа живут парочками в дуплах и,
по поверью, бытовавшему в скиту, близость летяги приносит счастье. Сей факт
приободрил Корнея. Днем Лютый еще несколько раз наведывался, ненадолго
ложился мурлыча лесные новости и исчезал. В один из визитов принес
куропатку. Тронутый такой заботой, Корней мягко и нежно потрепал кота за
крепкую шею и чмокнул в прохладный нос. Натаскав крючком на веревке груду
хвороста, он разжег костер и испек дичь.
Вынужденное заточение на берегу озера имело и свои достоинства. Корней
никогда бы не увидел столько любопытных сцен из жизни обитателей тайги, если
бы не необходимость столь долго и неподвижно лежать на одном месте.
Вон на соседний мысок вышла семья: медведица, два пестуна и медвежонок.
Оглядев берег, они зашли в воду. Молодежь стала плескаться, обливаться
водой, бороться. Мать, лежа в воде, умиротворенно созерцала их забавы.
Наигравшись, они так же дружно скрылись в зарослях. Через несколько часов,
на этом же месте, устроила соревнование по скоростному спуску на спине по
глинистым, скользким от сочившейся воды, береговым желобам выдра.
Но были и трагические сцены. Как-то, на второй вечер зоркий Корней