"Дорога на яйлу" - читать интересную книгу автора (Журавлев Владимир Борисович)Глава восьмая. Кормчак – и не его женщины.– Э, робя, ну куда все поползли?! – вопросил растерянно морской пехотинец. – А военный совет? Ему нравилось у мятежников. Простые отношения, ясные задачи. Кто был никем – пожалуйста, можешь стать всем. Но иногда, вот как сейчас, соратники его страшно раздражали. Потому что держали себя так, словно знали что-то, но ему сообщать не спешили! Переглянулись – и пошли… а куда пошли?! А ему куда… и что?! Дать бы по башке! Вот хоть эльфам, чтоб не лыбились… Он безнадежно подождал ответа, попробовал поймать за руку Асиа… и как-то до того неловко это сделал, что женщина оказалась у него в руках. Вся. – Ну вот она я, – нетерпеливо сказала она. – Ты меня хочешь… – Да, потом! – машинально брякнул Кормчак. – Здесь хоть кто-то может сказать, что мне делать? Рядом тут же появились эльфы, страшно заинтересованные ситуацией, когда «хочет, но потом». И еще они могли и хотели сказать Кормчаку, что ему делать, когда в руках оказывается женщина! Морпех, и так рыжий и веснушчатый, страшно покраснел. Но не от советов. Вряд ли он их вообще слышал. Дело в том, что Асиа никуда не рвалась уйти, а уютно расположилась в его руках. И поглядывала с любопытством поверх платка. И Кормчак вдруг почувствовал, что держит восхитительно изящную, красивую женщину. Вплотную же стояли. И офицер разом потерял голову, сердце, душу – что говорить, он даже дышать забыл! За свои двадцать пять лет жизни он никогда не держал в руках женщину. Никогда. Так получилось. А тут – сразу Асиа… Он родился и вырос в рыбацком городке на южном побережье, где девочки вообще-то были доступны, как в любом порту. Но не для всех. Например, парень, зовущийся Музгун Кормчак, шансов не имел вообще. Музгун – мелкая такая живность в южных водах, еда для более сильных. Он был очень мелким и слабым, Музгун Кормчак. Отверженность его не смущала. Он же не один такой. Вон сколько вокруг таких же, худосочных и бедных, никому не нужных. Пинки и затрещины делились на всех поровну, так что жилось… терпимо. В юности он, правда, окреп и немного подрос. Но к тому времени выучился, благодаря светлой голове, и на пьяных ровесниц из родных трущоб глядел с брезгливостью. А ослепительно красивые йохи из богатых семейств, о которых он мечтал, с брезгливостью смотрели на него. Это если вообще смотрели. Потом – армия, закрытый гарнизон… вот так и получилось, что Асиа оказалась у него первой женщиной. Не в смысле – первой, а… все равно получается, что первой! Женщина тоже что-то почувствовала. Еще бы! Как она не воспламенилась в тех местах, где офицер ее касался, непонятно. Но он молчал, и Асиа высвободилась, мягко и как-то незаметно. И ушла, оставив волнующий запах трав и цветов на его руках. Духи. Она пользовалась духами, как благородная… Уже издалека донесся ее голос: – Лала! Войско пойдет – твои гонцы где? – Мои гонцы за шпионами подглядывают! – радостно отозвалась Чоолпан. – «Ночные коты», и два «Кулака» с ними! Они в овраге ползают! Такие смешные! – Пусть ползают, если на конях не умеют ездить! А вы не подглядывайте! Уважайте старших! Расставь гонцов немедленно! Давай отсюда… – Ай-гала-да! – понятливо заключила Чоолпан и убежала. Кормчак огляделся. Убедился, что остался на холме в одиночестве, и побрел к лагерю, не чувствуя ног. У мятежников было хорошо. Но одно осталось, как и прежде: Музгун Кормчак не имел у женщин никаких шансов. И не то чтобы женщин не было среди мятежников. Они еще как были, аж глаза резало. Но – все как будто жили… в офицерском училище профессор объемных сред называл это – параллельные миры. Вот там женщины и существовали: любили и ненавидели, дружили и ссорились… Эпсар Кормчак ходу в те миры не имел. И не мог – в соответствии с законами объемных сред. Реальные расстояния значения не имели. Даже Асиа, бывшая ближе некуда, жила в ином мире. И принадлежала, странно представить, какому-то подростку. В том числе и подростку. «Почему какой-то берхь сопливый, почему не я?» – в который раз задался вопросом Кормчак. Ответа не было. Вот этот берхь сопливый к Кормчаку и подъехал. И застал его в очень неприятный момент: морпех сердито наблюдал за суетой в лагере и, как всегда, не мог сообразить, что делать. Советами и подсказками степняки себя не утруждали, а эпсар до просьб не унижался. – Вот уроды! – сказал вдруг Санниэре. – Хоть так, но новичка принизить! Вроде и миры разные, а повадки шакальи неистребимы! Курган из голов сложить бы… Находившиеся неподалеку Ит-Тырки предпочли убраться подальше. Странный подросток занимал в мире степняков не совсем понятное, но серьезное положение. – Смени тяжеловоза на степную лошадку, – посоветовал подросток. – И мореманы твои пусть заменят. Отряд дальше быстро пойдет, не угонитесь. – ? – Мореманы! – повторил подросток. – Или как у вас? Оммдёмэр? Шипмен? Маринер?.. – Маринески, – сказал Кормчак, сообразив. – Мы маринески. Люди моря. – А всё равно битюгов замени. – А как… – Подойди к мастеру-джабеку Кара-баш, – понимающе кивнул подросток. – У него заводных лошадей много. Скажи, пусть даст. Скажи, Асиа приказала. – Всё слышали, поняли? – обернулся Кормчак к подчиненным. – Соображаешь, – одобрил Санниэре. – Так. Вот еще что: ты же разведчик? Кормчак мученически вздохнул. – Значит, разведчик. Ну так передай другим таким же разведчикам – тем, кто в овраге ползают – пусть вылазят и тоже берут нормальных коней. А то не угонятся. – С самого начала знали, да? – проворчал Кормчак и достал раковину. Одно утешило: «Ночные коты» вылезли гораздо более смущенными! И чувствовали себя наверняка идиотами. Вроде мелочь – а приятно… Подросток лично проследил, чтоб им выделили каких надо лошадей. И явно собрался опекать новичков и далее. Так что в походной колонне ехали рядом. – Степь живет традициями, – негромко говорил Санниэре. – Люди кочуют веками. Порядок жизни знают с детства. Сколько должно быть мужчин в клане, сколько женщин и детей. Сколько скота. Как и куда двигаться. Кто и за что отвечает… Эпсар задумчиво кивнул. Да, это было понятно. Оптимальные решения, вот как это называется. – На совете прозвучало: идем через отроги, – чуть улыбнувшись, продолжил подросток. – И все знают, что делать. Лала степей гонцов расставит, молодежь, которым скакать в радость. Джабеки дозоры отправят на самые высокие холмы. Мы походом идем, а дозорные наверху стоят. И всё видят. И еще знаками обмениваются. Знаешь, как в степи говорят? Конник на холме – в степи порядок. Ну а мастер-джабек клана Кара-баш – он очень хороший следопыт. Его дозор уже далеко впереди. Когда каждый в клане знает, как и что делать – все получается легко и просто. Деревня Гончаров по тем же правилам живет. Здесь, в степи, у народов схожие порядки. Традиция. – Это я понимаю, – сказал Кормчак. – Я не понимаю, где нам место. Можно сказать, что мы чужие. Можно – что в параллельном мире. – Второе правильней, – кивнул странный подросток, понимающий, что такое параллельные миры. – Ходу вам в кланы нет, это верно. Вы же группой пришли. Свои порядки, словечки. Традиции. Санниэре помолчал, словно сомневаясь, стоит ли откровенничать. – Ты – тоже джабек, – всё же продолжил он. – Ищи место для своего клана. Джабек? Кормчак оглядел внимательно слушающих товарищей. Что ж, странный подросток удивил не только его. Хотя… они же еще не думали о будущем. Шла война, останешься в живых или нет, пока не очень понятно. А вот Санниэре, получается, думал? И имел основания считать, что в местном населении они не растворятся. – Якорьки нужны, – вдруг сказал один из морпехов. – Какой клан без якорек? Казарма. Можно чифак собрать, вон у Ит-Тырков бродят, но… ф-фе! – Чифак – это такой мусор, – стесняясь провинциальности, пояснил эпсар. – В бухте у нас плавает. Гнилой. Никому не нужен. Ну и дзуды пьяные так же зовутся… а якорька – тоже дзуда, но для семьи. Так у нас говорят, в других городках как-то иначе… Морпехи возбужденно заговорили. Вот эта тема была им близка и понятна! Одно было непонятно: где женщин взять? – А ты смеялся, когда услышал, что эльфиек в полон берем, – вдруг напомнил Санниэре. И наступила тишина. Эльфийки?.. Кормчак оглянулся. И понял: его товарищи пойдут за Санниэре до конца. Они эти ворота эльфийские руками разломают. Голыми. Перед отрогом начались перестроения. Гномы слитной группой подались вдоль подошвы горы. – С небесными воинами хотят поздоровкаться, – непонятно объяснил Санниэре. – У Верблюда настроение плохое… А вы, ребятки, пойдете со мной. Потому что у вас специальная подготовка. Спецназ и диверсии, верно? Морпехи не возражали. Еще бы! Эльфийки! Один Кормчак проклинал свою грамотность. Как единственный в группе офицер, он единственный и понимал в полной мере, во что они сейчас ввяжутся. И его уже колотило от страха. Вслед за своим мелким предводителем они вынеслись вперед войска. – Ну, Аркан…– сказала побледневшая Асиа. – Нам отступать некуда, верно? Мы здесь живем? И Кормчаку сразу стало легче. Асиа боялась гораздо сильнее его! – Артисты! – крикнул Санниэре. – Мне нужны артисты! А голос у подростка оказался знатным, аж в ушах зазвенело. Подъехал маленький мастер-джабек клана Кара-баш. – Артисты есть, – неуверенно сообщил джабек. – В каждом клане есть. Кроме Ит-Тырков. Но… что мы можем? Это же просто игры… – Длинные шесты, да? – спросил Санниэре. – Арканы и канат? Джабек недоуменно кивнул. – Я верил, что кто-то остался! – счастливо сказал Санниэре. – Вы понимаете, что ваши состязания на летних праздниках – точная копия штурма крепости? – Мастер, – неловко сказал джабек. – Да, мы догадывались. Но у нас верхние – дети. Девойки. И твоя Лала степей – лучшая среди них. – Акробатка, – пробормотал непонятно подросток. – Мог бы догадаться… И замолчал. – Нам идти первыми, – сказал джабек. – Я понимаю. Больше некому. Мы пойдем. Да, мастер, мы пойдем. – Останьтесь в живых, – хмуро сказал Санниэре. – Ни о чем больше не прошу. Кони уверенно шли в гору. Санниэре с морпехами выдвинулся вперед, прихватив по пути Надию и Асиа. И молчал, молчал… – Знать бы, что правильно иду, – с тоской пробормотал он. – Эй, маринеск! Ты же учился где-то? Что у вас там говорили о существовании бога? – Да много чего, – удивился Кормчак. – Я в школе монашеского ордена учился. И в офицерском училище профессора из монахов были. – О! Ну и нашли хоть одно доказательство присутствия божества? – Почему – одно? – не понял эпсар. – Только список, обязательный к заучиванию, содержит полсотни пунктов. Сейчас, наверно, уже больше… Санниэре резко остановил скакуна. – Укажи Знак! – требовательно сказал он. – Любой! Кормчак пожал плечами. Он не понимал, в чем проблема. Бог – это же очевидно. Мир познаваем и в целом понятен – но это пока не взглянешь на небо. Бесконечность Вселенной ставит в тупик лучшие умы, разрушает логику построений и не желает объясняться ни так, ни этак. Вполне в стиле Творца, нахальном и язвительном. Так же, как и Время. Как и многое другое. Бог – он же перед глазами! Стоит лишь взглянуть подальше. Или значительно поближе… Но Кормчак не стал приводить сложных для понимания фактов. Он сказал то, что обычно говорят начинающим ученикам. – Музыка. – Музыка?! То, что несет в себе строение Мира? Проявление Творца… Но у диких народов музыка примитивна, а кто и вовсе не воспринимает… хотя, каков ум, таково и понимание… Подросток обескураженно глянул на эпсара. – Знаешь, мне надо подумать! – признался Санниэре. – Так просто… что не укладывается в голове! – Всё обсудили? – нервно осведомилась Асиа. – Может, теперь подумаем, как эльфов бить? – А! – махнул рукой Санниэре. – Вот это действительно просто! Война, и ничего более! Вперед! Кормчаку на мгновение показалось, что Асиа начнет войну прямо на этом месте. Но подросток предусмотрительно ускакал вперед. Они остановились на перевале. – Здесь точка невозврата! – строго сказал подросток. – Асиа! Идешь прямо, до конца? – Аркан, вот треснуть бы тебя… – Ох у вас и честолюбия! – усмехнулся Санниэре. – Или это жадность? Ну… слушайте. И не говорите потом, что не слышали. И не обижайтесь на судьбу… Асиа, экстрим форс помнишь? Женщина содрогнулась. – Ночью спать не могу! – призналась она. – Все кажется, что идут… почему не пришли, не понимаю! Я ждала! – Боятся потому что. Группа ушла – и не вернулась. А им тоже жить нравится. И даже очень нравится, они же Бессмертные… но не в том дело. А дело в том, как их убили. На них же щиты. Подросток вытянул руку. Задумчиво подбросил на ладони огненный сгусток. – Ой, мама! – сказала Надия. – Давно, в благословенные мирные времена, некий эльф проговорился, что основатели расы скрестили генетику с электроникой. Или проще: исполняющая система подчиняется родственникам. Тем, в ком течет эльфийская кровь… – Ой, мама! – слабо сказала Асиа, начиная понимать. – Ох и гад же ты, Аркан… – Вы обе – носительницы эльфийской крови! – обвинил подросток. – Вы сами это заявили! А здесь – сплошное Место Силы! Объявите претензии на власть – и система примет вас! Если, конечно, вы действительно дети эльфийской расы, в противном случае только опозоритесь… – Аркан, я тебя убью! – предупредила мать кланов. – Что хорошо, у вас есть подготовка! – деловито сказал Санниэре. – Исполняющая система требует умения работать с абстракциями. Делается так: вытягиваешь руку, четко формулируешь задачу, кидаешь молнию – и экстрим форс нет… Асиа, ты все еще уверена, что идешь прямо, до конца? Кормчаку стало жалко мать кланов. Несчастная женщина мялась и жалась, бросала негодующие взгляды на Санниэре, шипела… и смертельно боялась неудачи. – Вытягиваешь руку… – подсказал Санниэре. Бах, ух! Мать кланов кубарем слетела с коня, а бедное животное бешено завертелось, хрипя и бросая дикие взгляды на хозяйку. – Идиот! – завопила с земли Асиа. – Меня чуть не убило! И коня – тоже! – Я имел в виду – шаровую молнию, – невозмутимо заметил Санниэре, кусая губу. – Учила ль ты физику, неразумное создание? Ну кто в здравом уме станет пропускать через себя высоковольтный разряд? Только невежественная женщина. Морские пехотинцы в благоговении смотрели на мать кланов. Вдалеке дымился черный выгоревший круг травы… А Надия задумчиво играла с огненным шариком и странно улыбалась. – Действительно – эльфийская кровь! – признала она, глянув на Асиа. – И еще одна принцесса пророчества. Эре, ты был прав. Это – дурдом! Я так понимаю. – Ты еще не все понимаешь, – заметил Санниэре. – Вас вообще-то много таких. Твой отец славно погулял. И вся эта толпа сейчас где? На яйле. В сплошном Месте Силы, где стоит лишь четко сформулировать задачу – и исполняющая система примет нового оператора. Одно утешает: работа в системе требует развитого абстрактного мышления! А в деревне Гончаров не блещут грамотностью. В противном случае наступили б веселые времена! Знаешь, толпа операторов с дикими запросами – это, пожалуй, страшнее, чем ядерная бомба! Для Бессмертных страшнее, я имею в виду… Третья раса, блин! Пейзане верхом на суперкомпьютере! Эти эльфы ничего нормально сделать не могут! – Эре! – слабым голосом сказала Надия. – Ты дурак, да? Какая неграмотность? Я же учила молодежь! Я и теорию объемных сред давала… Эре! Ты же сам там был! Ты что, не помнишь? Ой, мама… – Я-то был! – смутился подросток. – Но вот что помню – вопрос отдельный, скажи спасибо своим нарядам! – А я думаю – нас сейчас выкинут из системы! – сообщила Асиа, вернувшись в седло. – Наших эльфов же выкинули?.. Кстати, где они? Опять смылись, прохиндеи! – Чтоб выкинуть, надо, чтоб мы там были, – заметил Санниэре. – Асиа, ты где-нибудь регистрировалась? И я нет. Так что мы сейчас кто? Хакеры. И самый надежный способ нас выкинуть… – Убить, – закончила Надия. – Ой, мама… Асиа внезапно сделалась необычайно деловитой. – Эре, тогда почему мы все еще не сожгли Флоренсо? – осведомилась она. – Кстати, почему я его не вижу? – Ну изъяви волю! – сердито сказал Санниэре. – Отключить маскировочный полог – не велик труд! Кто из нас принцесса пророчества – я или ты? Подошло войско. И остановилось, зачарованное. Внизу раскинулся прекрасный город. Сады. И дворцы из воздуха и света. И фонтаны. И сияющий камень мостовых… И сплошная стена между городом и степью. – Дерево! – удовлетворенно сказал Санниэре. – Ну, я предполагал. На Ожерелье Океании дерево – самый дорогой материал. Тем лучше. Замечательно будет гореть! Дребен Хист, император. Война, смерть, Бог … Враги действительно шли. Пешком. – Или я чего-то не понимаю, или в пешей атаке конногвардейцев сокрыта неведомая мне военная хитрость! – задумчиво объявил эпсар Джайгет. – Крутизны никакой, вполне могли бы заехать. Как думаешь, император? Хист недоуменно пожал плечами. Стандартное вооружение конного гвардейца – сабля, пика и малый пружинный стреломет. Последнее, кстати, не столько для боя, сколько для пьяных дуэлей. Самое то покуражиться и проявить молодецкую храбрость – при полном отсутствии опасности. Стрелялись-то на тридцати шагах, а стреломет уже с десяти давал гарантированный разброс в полкорпуса, а на двадцати терял эффективную убойную силу. Ну, это понятно: оружие для дуэлей и делалось, вовсе не для истребления эпсарского состава. Вот только это и было понятно. Сабля и пика являлись, конечно, неплохим оружием – но только в сочетании с конем. А конногвардейцы брели на холм пешком… хе, зато выдерживали интервалы конного строя! Что значит парадная выучка! – Коней жалеют, – тихо сказала стоящая рядом лучница. – У гвардейцев прекрасные кони. Очень дорогие. Они выездке обучены. Танцуют… Глаза Здравы ир-Дарц мечтательно затуманились от приятных воспоминаний. Затем прояснились и построжели. Йоха прикинула расстояние, отстраненно и холодно, как все снайпера, прицелилась и пустила стрелу по дуге. В далекой шеренге упал и истошно завопил боец в разукрашенной форме эпсара. – Кони у них прекрасные, – сообщила невозмутимо лучница. – А вот эпсары – пьянь наглая, приставучая! Перебить бы всех! И еще одна стрела унеслась к далекой цели. И опять безошибочно. Шеренги дрогнули и прибавили ходу. – Без коней – в этом может быть смысл! – признал гном, нервно стиснувший копье. – Ваши саперы нарыли канав на загляденье – мелких, зато как быстро! Конь если и пройдет, то медленно – и не везде! Но почему они без стрелков? – Армия! – философски вздохнул эпсар Джайгет. – Это значит – путаница и неразбериха. Зато без приказа рукой не шевельнут. Вот кто бы объяснил, почему в структуре, где все регламентировано, вечный бардак? Конногвардейцам арбалеты по штату не положены, только и всего! Вот они и топают в атаку без прикрытия! Коней берегут, а людей, как всегда, не жалко… Ну а мы им сейчас вломим! А потом еще вломим! Тогда они начнут думать. Потом отправят гонца за помощью. А мы им в это время еще вломим! Дребен Хист испытал робкую надежду. А вдруг и вправду получится вломить? Джайгет говорил очень уверенным тоном! – А потом? – подбодрил он своего полководца. – А потом к ним подойдет помощь, – вздохнул пограничник. – Со щитами, с арбалетами. Может, даже со спецсредствами. – А мы? – А что мы? Нас к тому времени уже не будет. При таком перевесе сил конногвардейцы нас за три атаки на ноль помножат, и даже без арбалетов. Хотя, может, я и ошибаюсь… Хист с возродившейся надеждой глянул на него. – Может, мы не три атаки выдержим, а четыре. Ласточка неуловимо улыбнулась. И выпустила еще стрелу. Йоха была вполне довольна ситуацией. Стой да безнаказанно расстреливай лично ненавистных тебе эпсаров, не дававших проходу в столице – что может быть в жизни лучше для скромной девицы? А потом, тяжело отдуваясь, набежали конногвардейцы – и началась тяжелая военная работа. Рубить, колоть, отбрасывать, носиться с резервом от стены к стене, запугивая врага видимостью численного превосходства – и рубить, рубить! И постоянно чувствовать рядом надежное спокойное внимание Здравы ир-Дарц. Ласточка безошибочно выбивала самых опасных бойцов, самых смелых. С особой любовью – эпсаров… Так что они отбили атаку. Хист покрутил головой, нашел саперов и отправил парочку вояк собирать стрелы – боезапас растратили еще на подходе к яйле. Хоть какой-то с балласта прок. Остальные, не дожидаясь указаний, кинулись с бешеной энергией копать и досыпать вал. Во как их на жизнь потянуло! Потом была еще одна атака, ничем не отличимая от первой. Разве что нападали с другой стороны? Джайгет тоже отметил эту особенность. – Вот если б у нас четыре стены было, я б смело мог предположить количество атак до того, как гвардейцы побегут за помощью! – задумчиво отметил он. – Но мы стоим кругом. Так что даже и не знаю, куда вильнет военный гений конногвардейцев… Что ж, видимо, неизвестный командир конногвардейцев сумел-таки проявить аналитическую мощь ума и представил круг в виде квадрата – потому что атак состоялось четыре. А потом день закончился, и наступила темнота, быстро, как это всегда происходит в горах. Бойцы сидели без сил прямо там, где их застала ночь. Насмешница-судьба дала им возможность пожить до рассвета. Конногвардейцы – не спецназ, они по темноте не воюют. Кстати, спецназ… Хист собрался с силами и приподнялся с земли – только для того, чтоб услышать, как Джайгет отправляет уцелевших «Ночных котов» за кем-нибудь поразговорчивее из состава гвардейцев, желательно эпсара. Профессионала не стоило учить ремеслу, и Хист в очередной раз устыдился. – Эпсара не обещаем: Здрава всех распугала, кого не выбила! – недовольно проворчал старшина разведчиков. – Говорили же дуракам, что хуже нет обидеть девственницу с луком! Ладно бы своего добились, а то по пьяни и не смогли ни по одному, ни вместе… И ловкие тени растворились в сумерках за валом. Крепкая ладонь прихватила Хиста за портупею и усадила обратно. – Какой неугомонный у нас император! – мягко сказала лучница. – Сиди. Отдыхай. Гвардия ночью не воюет. Гвардия ночью в кости играет на пайковый алкоголь. Уж я-то знаю. – Ты замечательная йоха, Здрава ир-Дарц, – пробормотал Хист. – И почему мы не познакомились с тобой раньше? – Потому что некрасивая, – хмыкнула Ласточка. И Хист мысленно согласился с ней. Да. Именно поэтому. Пришел Джайгет и тяжело опустился рядом. Притопал гном и еще кто-то из руководства блицштурма. Хист до сих пор путался в их именах. Да и смысл запоминать? Все равно они все злобные оппозиционеры и тайные наймиты главного визиря. Курган бы сложить из их голов. Кстати об именах… – Почтенный, ты бы представился, что ли! – пробормотал Хист. – Четыре атаки вместе отбили, ты половину своих ребят потерял, а мы так и не знаем, как к тебе обращаться. Не орать же «эй ты, гном!» через все укрепление? – Да ори! – хмыкнул гном. – С именами у нас сложно. И захочешь, да не проорешь, больно неблагозвучные! Мы ж не эльфы! А по жизни больше кличками пользуемся – потому что все характерны и неповторимы, не то что эльфы те же самые! Вот меня Кирпичом зовут, потому что… – Морда кирпича просит, – негромко пробормотал Джайгет. – Потому что лицо формы прямоугольной и чуточку плоское! – рявкнул гном. – И еще красное оно от ветров да солнца, как кирпич, ибо на открытых местах тружусь! А тебе, степняк окультуренный, лучше б меня Мастером окликать, да поуважительней, вот как ребятки мои кличут! – А ребяток твоих – Подмастерьями? – спросил Хист уважительно, чтоб замять недоразумение. – Кстати, прими соболезнования. Мы потеряли настоящих бойцов. – Подмастерья? – покатал во рту непривычное слово гном. – Под… язвительно как-то… среди гномов такое непотребство не практикуется, если честно. Разве что у эльфов? Вот Мастерками – это да, это зову! Я Мастер, а они, получается, Мастерки. Меж собой они, понятно, как-то обзываются, но я не вникал. Молоды еще для собственных кличек! И… что-то я не понял, император – кого вы потеряли? – Да Мастерков твоих! – удивился Хист. – Я сам видел, троих от вала унесли еще в первой атаке! И потом еще падали! – Э, да они встали давно! Гнома пикой не упокоить, нам такие раны что царапинка, раззадоривают только! – Понятно, – странным голосом сказал Джайгет. – Ох и гады вы, длиннобородые. Убить бы всех… – Так! – решительно сказал Хист и встал. – Джайгет! Я чего-то не понял! Длинная рука лучницы без затруднений усадила его обратно. – Я тебе сказала же не подпрыгивать! – попрекнула йоха. – Или тебя обнять и не пускать? Сиди. Отдыхай. Они сами разберутся. Я вот, например, уже разобралась. Хист подумал, оценил крепость держащей его руки и махнул рукой на дурдом. Привалился к надежному плечу лучницы и закрыл глаза. Пусть хоть передерутся. Все равно их всех завтра с утречка поубивают. – А я давно не мог понять одной странности, – тусклым голосом сказал пограничник. – Все слышали про трехслойную гномью броню… – Наша работа, и что? – настороженно ответил гном. – … а кто-то и видел. Очень дорогая, очень редкая. «Кулаки императора» могут себе позволить, личная охрана главного визиря – и все, пожалуй. У них практически нет потерь в личном составе. У Ворты всего один погиб по глупости – сферу снял. А вот гномы свою разработку не используют! Я много ваших перевидал в Южном массиве. И перебил! Теперь понимаю, что не насмерть… – Пограничник? – задумчиво спросил гном. – Тот самый Джайгет? Ну – уважаю. И что? – Вы почему в простых кольчугах бьетесь? – с горечью сказал Джайгет. – Я уж не говорю про барахло, которое называется мягкой броней! – Да наша мягкая броня арбалетный болт держит!.. – Для вас войны – просто игры от нечего делать, верно? Гном смущенно кашлянул. – Ну, не совсем, – неохотно признал он. – Тут видишь, какое дело… наши женщины, они не того… это… в общем, много у гнома остается ярости для жизни, слишком много, а больше вам знать про нас и не стоит! И ярости, и страсти, да! Вот и тешимся молодецкими забавами! Кровушку пустить – оно и для здоровья полезно! Для психического… да! – Вам – конечно! А сколько я своих ребят в этих проклятых горах на костер положил, вы считали?! – А зачем? – Затем, что мы потом не встаем! Для нас с ударом копьем жизненный путь – закончен! Нет больше моих ребят, ты хоть это понимаешь?! – Это я понимаю, – озадаченно признался гном. – И, это… ты не злись. Ты объясни. Действительно разобраться кой с чем пора. Мы тоже все в недоумении, чего это вы на нас так злобно кидаетесь! – Вы нас навсегда убиваете! А сами потом встали и пошли! – Угу, – кивнул терпеливо гном. – Это я понял. Но вы говорите, что в смерти уходите к Творцу. Все говорите! Или это шутка? Джайгет поперхнулся и замолчал. И молчал очень долго. – Не шутка, – наконец отозвался пограничник. – Но… – Вот я бы с удовольствием к Творцу сходил! – признался гном. – У меня к нему много вопросов накопилось по части устройства мироздания! Вдруг Он разъяснил бы, потешил мое любопытство? Я б потом в новую реинкарнацию удовлетворенным пошел! – Может, в эльфе воплотился бы… – Не, я понимаю, ты оскорблен! – обиделся гном. – Но твое пожелание – это уж слишком! Чтоб тебе самому распутной девкой в дольний мир вернуться, язви тебя! Лучница тихо засмеялась. Нашла в темноте губы Хиста. Император улыбался… – Извини, – буркнул Джайгет. – Я понял, Мастер. Вы точно знаете, что вернетесь в этот мир. А встреча с Творцом – вопрос веры, не знания. Никто не вернулся из-за грани, чтоб подтвердить: Творец ждет погибших. Никто. Реинкарнация – это догадка, родившаяся среди людей. А как оно на самом деле? Мы не знаем. Может, после смерти ничего и нет. – И с таким ужасом в сердце вы еще и воюете? – поразился гном. – Меня смертью не запугать, – просто ответил пограничник. – И моих ребят – тоже. Теперь надолго замолчал гном. – Уважаю, – наконец высказался он. – Вот просто – уважаю! Ну, люди, вы и даете! О-хо-хо… это что же получается? Придется веселье отменять? Ой, ребятки обидятся! А как иначе? Это для нас – веселье! А для вас-то – жизнь на кону стоит! Не, так нечестно! Придется отменять… – Что отменять? – не понял Джайгет. – Да веселье! Я же ребяток на подмогу вызвал! Они к утречку должны подойти, чтоб подмогнуть холм разблокировать! Но я своих душегубов знаю! Ох и азартны! «Тигры Южного ущелья» – это ж кровавое клеймо! Они конногвардейцев без числа накрошат! Не, так нечестно! Придется отменять… Хист прекратил целоваться и попробовал подскочить. Не получилось. – Ох и неуемный же ты! – улыбнулась йоха. – На одном ложе с тобой спать, пожалуй, и не получится? Сиди! И меня целуй. Они сами разберутся. – Здрава! Да отпусти … мы же, выходит, еще спастись можем! – Я поняла! – вздохнула лучница. – Пойдем отсюда. Иначе ты до утра о работе думать будешь, не обо мне. Да пойдем же. Ты сможешь найти свободный фургончик, чтоб никакой гном глупостями не отвлекал? Понятно. Сама найду. А они и без нас договорятся. Кормчак – и его женщины. – Делайте, что хотите! – повторил Санниэре джабеку клана Кара-баш. – Но чтоб на стенах до последнего не догадались, как вы будете забираться! – Мы сделаем, – кивнул джабек. – Большой круг скачек, да. Крики, все куда-то скачут – никто ничего не поймет. – Сигнал для штурмовых групп – когда вон с той скалы полетят такие разноцветные птицы… над озером видели? Вот такие. Санниэре неуверенно потер переносицу и глянул на Асиа. – Или упадут с той же скалы, – пробормотал он. – Но все равно будет видно издалека. Вот тогда и начинайте. Ни мгновением раньше. – Нет, – сказала Асиа и вцепилась в луку седла так, что побелели пальцы. – Аркан… – У нас нет выхода, – виновато сказал Санниэре. – Думаешь, ворота не укреплены? Твоей чахлой молнией их только изнутри можно выбить. – Аркан, я летать не умею! – Сверху вниз? Ничего сложного… А Кормчак глядел на подростка и удивлялся. И вот он не может найти знаки бога? Да он сам – сплошной Знак! Интересно, кто-нибудь понимает, что имеет дело со святым? Чувствуют-то, похоже, все. Не зря же подчиняются беспрекословно! Разве что Асиа огрызается, но это от страха. Вот вопрос: а чего она так испугалась? – Маринеску! – бросил Санниэре, не оборачиваясь. – Проверь раковину. Я блокаду поставил, чтоб не подслушивали. Но не уверен, что правильно. – Сдохла, – озадаченно сказал Кормчак. – Уроды эти эльфы, к системе и то корректно не смогли подключить… Между тем принесли тюки, в которых Кормчак опознал те самые крылья, которые сам же и собирал в месте прорыва на яйлу. И понял, почему так трясется мать кланов. Потом пересчитал тюки. Поймал внимательный взгляд Санниэре. Стиснул зубы и убрал руки за спину. – Правильно понимаешь ситуацию! – одобрил подросток. – Крылья на спину – и вон на ту скалу. Вперед. Потом Санниэре подхватил на руки свою юную жену. Погладил по голове, заглянул в глаза… – Останься в живых, Чоолпан! – пробормотал он. – Только останься. Повернулся и пошел первым к скалам. Кормчак кивнул своим мыслям. Санниэре мог чувствовать… не будущее, конечно. Беду. Кормчак и сам смутно ощущал что-то при виде юной степнячки. И он уже встречал раньше таких людей, способных к предвидению. В монашеском ордене, вот где. Их там почитали за святых. Даэрвеш – так они назывались на южном побережье… Видимо, Асиа смирилась с участью, потому что шла молча и почти без принуждения. Зато, увидев скалы, намертво встала Надия. – Эре, я туда не полезу! – заявила она. – Мне хватило в прошлый раз! Кормчак даже подивился странным вывертам ее психики. На крыльях со скалы прыгать, выходит, нормально, а по камням наверх подняться не может? Потом он понял: Надия еще не догадалась, что их всех ожидает. Но вот-вот догадается. И ему сразу стало легче! А потом дошло и до морских пехотинцев, что за тюки они тащат на спинах. И для кого. И наступило настоящее веселье… Они стояли на вершине, и Санниэре уговаривал всех сразу не бояться. – Это с той стороны были скалы! – сердито втолковывал он. – А здесь просто склон. Только крутой. Вон даже кустики кое-где растут! Вы прыгнете вниз… Асиа тихо застонала и закрыла глаза. – … и даже если крылья не раскроются – просто пропашете носами гору! Но крылья раскроются! Это же десантный вариант, простые, как полено! Крылья – раскроются! Ну и вас понесет, конечно, здесь же восходящие потоки… – Аркан, я тебя убью! – Не убьешь. Так. Перед носом окажутся рулевые тяги. Их – вниз. Только медленно вниз! А то, как дернешь – так и воткнешься! Ну а дальше вниз. И постарайтесь поближе к воротам. Если мы их не выбьем – напрасны все наши труды! Степняки без коней – не воины! А коней через стенку не перетащишь! Всё. Нет, не всё. Кормчак. Подросток развернулся к эпсару. – Береги свою женщину, – серьезно сказал он. – Изо всех сил береги! Асиа обязательно будут убивать. Принцессы пророчества никому не нужны. Теперь всё. Вперед. – Эре, я с тобой! – испуганно сказала Надия. – Разумеется. На стену попадешь? – Да. – Ну, я предполагал, что вас Ласточками не за быстрый бег зовут! Обучена парашютному делу? – Даэрвеш! – окликнул Кормчак подростка. – А ты сам на крыльях летал? – Теоретически да. – А разбивался? – Практически нет. Санниэре сверкнул ехидной улыбкой, подпрыгнул – и огромная разноцветная птица стремительно понеслась вниз. Надия завизжала и прыгнула со склона… Нет, Кормчак не зажмуривался. Он просто ничего не видел. До того момента, пока крылья не хлопнули у него над головой. А потом события понеслись стремительно! Цветным пятном пролетел мимо морской пехотинец – и покатился вниз по склону, разбрасывая матюки и личное оружие… Асиа испуганным голоском бормотала совсем рядом что-то про маму… Потом склон опасно качнулся, и Кормчак торопливо вцепился в то, что болталось перед носом. Обещали, что это будут рулевые тяги… Ух! И еще предупреждали не тянуть резко! Уй, мёрд!.. Земля дала в грудь так, что чуть зубы не вылетели. Кормчак вскочил, лихорадочно выпутался из подвески… Вокруг крутился бешеный водоворот драки, сверкали оранжевые тельники. Морская пехота!!! Кормчак и сам махнул тесаком раз и другой, мгновенно влепил кому-то из пружинного стреломета, сместился, закрывая Асиа. Мать кланов сосредоточенно лупила по воротам… Кормчак кинул быстрый взгляд вверх – нет ли стрелков. По верху стены бежала стремительная фигурка, и перед ней вспыхивали короткие злые огоньки…. Сверху упал аркан, больно ударив по руке. Съехала Надия, шлепнулась, тут же вскочила, взмахнула руками… и ворота с грохотом вынесло наружу. Через освободившийся проем неудержимым потоком понеслась конница… – Спасибо, сестра! – хрипло сказала Асиа. – Маринеск! На стену! Вот на стене он и получил в первый раз. Мир перевернулся и приложил по затылку. Перед глазами медленно проплыло черное солнце. Потом проявилось лицо Асиа. – Живой, – констатировала женщина.– Ты непробиваемый, да? – Не я, тельник, – выдавил Кормчак и сел. – Мягкая броня. Парадно-боевая, одобрена лично императором… На месте эльфа-лучника дымилось пятно. Они нашли Санниэре у самого края стены. – Молодцы, – безучастно сказал он. – Умеете драться. Кормчак подошел к краю стены и заглянул вниз. И понял, почему по ним не стреляли лучники. Они в это время расстреливали штурмовые группы. Бородатый Верблюд поднялся на стену в сопровождении гномов. – Ворота зря уронили, – заметил он. – Небесные воины на подходе. И злые чего-то. Без ворот как их удержим? – Пусть заходят, – равнодушно сказал Санниэре. – Может, помогут город жечь, пока за степняками гоняются. – Думаешь? А мы как уйдем? Они же ворота заблокируют! – Стену проломим, – обронил Санниэре и поднялся. – Пойдем. Еще не все подожгли. А внизу их поджидали. Может, стрелки неплохо замаскировались, только Кормчаку хватило одной стрелы в грудь, чтоб держаться настороже. И он заметил, как в проеме крайней башни то ли осторожно сдвинулись тени, то ли… но грудь сразу заныла в ожидании следующего удара. Потому что он только и мог, что закрыть Асиа. Крикнуть? Ага. Первая стрела прилетит ему в лицо, вторая – в мать кланов. А так стрелок выжидал, когда освободится линия стрельбы. Может, выжидал. А может, просто выверял тщательнее прицел… Мелькнуло. – Вперед, – сказал за спиной Санниэре. И Кормчак рванул не задумываясь. Пролетел мимо падающего лучника, перечеркнул пару теней тесаком, врезался в следующего… и почувствовал, что ему в захват попался не воин. Женщина. Затрещала ткань. – Ой, – сказала женщина и замерла, прислушиваясь к ощущениям. И Кормчак, озадаченный, замер тоже. А потом стало светло. Обнаженная эльфийка попыталась вырвать завернутые за спину руки – и сдалась. – Это и есть знаменитый человеческий секс? – задумчиво вопросила она. А Кормчак хлопал глазами, не в силах понять, куда подевалось платье эльфийки. Он же ее одетую схватил… Эль Швадесенс включила остальные светильники и огляделась. – Тетя! – прозвенел ее жизнерадостный голосок. – И стоило полсотни лет хранить невинность, чтоб отдаться первому же солдату? Женщина яростно дернулась. Кормчак машинально перехватил ее покрепче… Внутрь осторожно заглянул Бородатый Верблюд – и просиял. – Принцессочка! Я ж о тебе и мечтал! Ты где была?! – Переговоры готовила! – сердито сообщила эльфийка. – Но разве с людьми можно иметь дело?! Этот брутальный морпех один перебил охранников и тут же изнасиловал главу дома Швадесенс, единственную свою союзницу! – Уже?! – поразился гном. – Слушай, герой, а ты точно уверен, что ты – не гном? В башню стали протискиваться заинтересованные, и Кормчак почувствовал себя крайне неуютно. Бородатый Верблюд с интересом оглядел живописную композицию. – А что не отпускаешь? – полюбопытствовал он. – Боюсь, – честно сказал Кормчак. – Она же меня спалит. – Надо было производить впечатление, – наставительно сказал Верблюд. – А теперь что же? Действительно спалит. Отпускать нельзя. И не отпускать нельзя. Ты влип, парень! Женщины – они такие! Осмелевшие морские пехотинцы оживились и начали давать своему командиру интересные советы… Всё же эльфийка обладала необычайной гибкостью. При завернутых к самым лопаткам руках она умудрилась выпрямиться, прижалась роскошным телом к эпсару и осторожно откинула голову ему на плечо. Черные волосы мягкой волной скользнули по его щеке… – Я, конечно, оценила и внимание, и заботу, – еле слышно прошептала она ему на ухо. – Но если ты меня сейчас не отпустишь, я тебя без всякой магии на клочки разорву, голыми руками… Хоть бы помылся, скотина! – Я неделю в конном походе! – огрызнулся Кормчак и помог женщине выпрямить руки. Эльфийка поблагодарила признательным движением ресниц. Отступила. И платье стало медленно возвращаться на свое место. – Вот даже как! – озадаченно произнес от входа эльфийский принц. – А с чего это глава дома Швадесенс на дипломатический прием явилась в платье для эротических свиданий? Или слава человеческого секса так впечатлила… – Я сюда прямо с бала пришла! – вспыхнула женщина. – Эти варвары напали без предупреждения! – Стриптиз? – всунул любопытный нос еще один эльф. – О, глава дома Швадесенс… А я хотел сообщить: сейчас здесь будут небесные воины! И чего-то они злые! И все как-то быстро оказались на конях. Только глава дома Швадесенс замялась. Для нее коня не приготовили. Кормчак вздохнул, отважился и протянул женщине руку. Затрещала ткань, мелькнуло обнаженное тело, эльфы захихикали…. – Это самый модный на сегодня стиль! – сердито сообщила женщина, поудобнее устраиваясь в руках эпсара. – Да, платье рвется при любом движении! Но ведь всегда возвращается на место! Что б вы понимали в эстетике, провинция! А потом были скачки. Они прорвались через горящий город, сделали круг, вынесли заслон в воротах и увели войско в степь. На прощание Санниэре обернулся – город полыхал с удвоенной силой. Наверно, для того, чтоб небесные воины погрелись. И успокоились. – Вот твое царство, принц! – сказал устало Санниэре. – Правь по справедливости. – Я думал, вы мне его оставите… э… менее обугленным, – ответил эльфийский принц, впечатленный пожаром. – Старались… – Как я понимаю, принц, вашими трудами ни семьи Бонэр, ни семьи Дюк … нет? – усмехнулась глава дома Швадесенс. – Тем просторней для оставшихся! Поделим зоны влияния? Степнякам, понятное дело, отойдет яйла – дальняя ее часть… Принц замялся. – Но ты ведь женщина, – наконец сказал он. – По союзному соглашению со степными кланами эльфиек забирают в полон… на три года… – Что?! – А не стоило так легкомысленно менять пол! – Это было пятьдесят лет назад! – Но легкомысленно? – Главы, отвлекитесь от политики! – обеспокоенно сказал один из эльфов. – Санниэре плохо! – Это пройдет, отец, – пробормотал подросток. – Я… как-то не так поставил блокаду. Ваша дурацкая исполняющая система… – Это не система дурацкая, это… ты что натворил опять?! – ужаснулся принц. – Допусти людей до управления! А я-то думаю: чего это у меня ничего не получается? У самого меня! Ты же… ты эльфов вообще от магии отрезал?! Верни, как было!!! Санниэре слабо улыбнулся – и лег лицом в гриву коню. Он невероятно устал. Кормчак подумал, подумал… и прижал к себе покрепче эльфийку. Под ладонью треснула ткань… – Сожгу! – предупредила эльфийка. – Попробуй. Женщина призадумалась. – Всего три года, – напомнил Кормчак. Бывшая глава дома Швадесенс оглянулась на пожарище. Вздохнула. И смирилась. Санниэре медленно выпрямился. – Позовите Асиа! – ясно сказал он. – Хист попался! Его убивают прямо сейчас… Император. Война, смерть, Бог… и любовные фигуры. Как ни странно, они действительно договорились. По крайней мере, утром, когда Здрава поливала довольного Хиста водой у колодца, гном и пограничник подошли вместе. И блицштурмовец, злобный оппозиционер, следом за ними. И все трое не имели видимых последствий драки. Лучница приветливо кивнула блицштурмовцу. – Брат, – пояснила йоха. – Ир-Дарц? – удивился Хист. – В полиции? – Просто Дарц, – спокойно ответил эпсар. – Я из внебрачных. И не вижу плохого в полицейской службе. Она не такая легкая, как кажется со стороны. – И какая же она изнутри? – усмехнулся Джайгет. – Ох и тяжела? Презрение армии к полицейским было настолько давним, что успело войти в поговорки. – Решайте сами, – пожал плечами блицштурмовец. – Ваши пограничные, очень тяжелые посты в четыре смены держатся. А блицштурм каждый день обеспечивал проезд визирей из загородных резиденций к дворцу. Вставали в оцепление с рассвета. А визири, чаще всего, и после обеда не все собирались. Вот и стояли. В любую погоду. И даже до кустика не отойти. – Это ты сейчас командир блицштурма? – полюбопытствовал Хист. – Станешь визирем, так же охрану у дорог будешь забывать? Эпсар Дарц снова пожал плечами. Он оказался очень спокойным, этот блицштурмовец. Совсем как сестра. Здрава – она и на ложе не рассталась со своим непоколебимым, ироничным спокойствием. Совсем не то, что буйная, наивная, страстная и бестолковая Яха… – До визиря дожить надо, – заметил эпсар. – А нас вроде как сейчас убивать станут. Союзные гномы не подошли. Хист резко распрямился. Здрава по привычке удержала его и подала в руки форму. – И это все из-за тупости некоего гнома! – высказался Джайгет. – Честность ему подавай! В войне – честность! – Да шутканул я! – досадливо ответил гном. – Очень ты меня разозлил, вот и захотелось посмотреть, как у тебя рожа вытянется, когда узнаешь, что помощи не будет! – Да что в темноте можно было увидеть?! Посмотреть он хотел… – Кто хочет – видит, – невозмутимо отозвался гном. – Вон Хист в той же самой темноте и губы у Здравы нашел, и застежки на одежде! А «Тигры» не подошли – на то, значит, причина имеется! У нас, между прочим, своя война сейчас в разгаре, и ваш налет на Фролинг лишь малой ее частью считается! Ребятки сейчас стражу тоннельную теснят, чтоб своды обрушить, я так догадываюсь! Не обрушить своды – еще отряды подойдут! В империи войск много! – Так, – сказал Хист. – Понятно. Бойцы все напились? Вот и замечательно. К бою. И он хмуро оглядел периметр обороны. Бойцов стало меньше. Значительно меньше. И кончился весь боезапас к арбалетам. На этот раз – действительно весь, даже Ласточки стояли вместе со всеми со своими игрушечными сабельками в руках. Лучница спокойно пересчитала стрелы в колчане. – Семь, – сообщила она. – Семь эпсаров за мной. Остальные твои, Дребен. – Здрава, ты сумасшедшая дрянь! – завопил привязанный к фургону пленный гвардеец. – Сумасшедшая! Мы не возмущались, когда ты перебила своих обидчиков! Мы их сами хотели перебить! А остальных – за что? Даже твои Ласточки в ноги целили! Дрянь жестокая! Вот ответь – за что остальных? Нет ответа, да?! – Я защищаю императора! – холодно сказала лучница. И пленный заткнулся. – Хорошо ночкой побеседовали! – вздохнул гном. – Многое прояснилось, да… А я всё удивлялся: как так, вроде все яростно рубятся, а звону больше, чем убитых? Возле нас в основном и валялись, да вот Здрава много положила – а остальные как-то сами убегали… Вы, люди, как дети деретесь, больше пугаете… Теперь-то понятно. При таком раскладе вам вообще воевать нельзя. Вот как мы с эльфами не воюем. Квёлые они, эльфы! В это утро конногвардейцы взялись за дело более решительно. Может, разозлились. Но, скорее, к ним подошли подкрепления. И это были гномы. – Ну, братия! – выдохнул Хист. – Нет отныне пограничников и блицштурма, нет Ласточек и военной полиции, нет саперов даже – одна семья мы навеки! В жизни и смерти… – … кровию кровь скрепя… – прошептали побелевшие губы лучницы. – … братья навек… Солнце все ползло и ползло к зениту. Лязгало оружие, хрипели люди. На этот раз бились не отступая, насмерть! И упрямо гудела над безымянной крепостью древняя клятва. А потом подошли гномы-арбалетчики. – Значит, не удержали арсенал мои «Тигры», – пробормотал Мастер и сплюнул кровью. – Что ж вы, ребятки? И-эх… – Расстреляют, – кивнул вниз Джайгет. – Так, брат мой Дарц? Эпсар молча кивнул. – Укрыться! – хрипло скомандовал Хист. – Подпустить! Смешаться с нападающими! И убить их всех! Гномам – рубить головы! – Головы не получится, – с сожалением отозвался Мастер. – Мы ж не просто так носим шлемы с наплечниками. Уязвимое место бережем… – Вместе с плечами рубить! Джайгет снял шлем. Вытер взмокшее лицо. – Знаешь, Мастер, а ведь ты угадал, – отстраненно пробормотал он. – Я действительно родом из степняков. Я – Джайгет! Это значит – воин степей! В моем отряде много таких. Мы легенды храним со времен Черного Аркана… – Аркана не было! – уверенно сказал гном. – А легенды есть. Братья! Кто помнит? Светловолосый степняк подставил лицо яркому солнцу. – Напои меня, степь! – сказал он. – Напои вольным ветром… Ветер ударил ему в лицо. – Легенды, – неуверенно возразил гном. – Да… Но идут хорошо. Смело идут! И смерти ведь не страшатся! Ну вы, люди, и даете! – Кто идет? – не понял Хист. Гном ткнул грубым пальцем вдаль. Из-за холмов в громе копыт вылетала и разворачивалась в лаву степная конница. Трепетали на пиках алые чёлки. А с другой стороны вереницей катили такие знакомые боевые фургоны, и мягкая броня на конях серебристо сияла под солнцем. Хист рассмеялся, как сумасшедший, и вскочил на вал. – Атакуем, братья! – заорал он. – Смутить арбалетчиков! Не дать выбить степняков! И первым кинулся вниз. – Все же сбежал! – возмутилась лучница и в несколько шагов догнала императора. У нее еще остались две стрелы. Она была очень экономной йохой. Битва, казавшаяся бесконечной, наконец закончилась. Пленных не было. Живых – мало. И Хист не очень понимал, на каком свете он сам – в последней схватке ему досталось по голове. Бородатый Верблюд склонился с седла. – Мы внутрь, – вежливо проинформировал он. – Закончим диспут с политическими противниками – и сразу вернемся. Хист кое-как выпрямился и разрешающе кивнул. – Надия, принцессочка моя! – тут же заорал Верблюд без всякого почтения. – А поедем с нами, свои владения принимать – подземную их часть? Высокая воительница с черными развевающимися волосами оглянулась. – Эре… – неуверенно сказала она. – И что – Эре? Его из-под жен и не видно! Есть кому позаботиться! Всадница, вся в серебристой мягкой броне, еще раз оглянулась – и унеслась к Фролингу, надежно окруженная отрядом гномов. – Ты извини нас, император! – вздохнул Мастер. – Ну не могли мы тебе помочь. Мы на твой отряд стражу Старшинского Совета наружу выманивали – и выманили. – Свиньи, – сказал Хист. – А то! – просиял гном и вскочил на коня. – Ну, встретимся! Я за вождем! За вождем и за принцессой пророчества! Хист побрел к Асиа. Мать кланов была в обычном своем состоянии: злая, как сторожевая овчарка, сквозь разодранные одежды сверкает стройное тело – и разукрашенная камча в левой руке. А по всему лицу – еле заметная розовая полоска. Шрам. – Ну что, поглядела на волшебную столицу эльфов? – спросил Хист. – И как? – Да так же, как у вас, – рассеянно сказала женщина. – Развалины. И горит все… слушай, у тебя врачи остались? Санниэре упал. – Не знаю, – пробормотал Хист. – У меня мало кто остался. Посмотрю… Хист не совсем понимал, для чего нужен врач. Какой-то Санниэре просто упал. А тут раненых больше, чем стоящих на ногах. Но… если просит такая прекрасная женщина… вон сквозь одежду видно, что прекрасная… то, конечно, надо найти врача. Он покачнулся и пошел непонятно куда. Здрава ир-Дарц подхватила его под руку. – Император, тебе нужно лечь, – настойчиво сказала она, похоже, не в первый раз. Хист шел. – Ласточки убиты, – бормотал он. – Саперы убиты все. Блицштурма… нет. А я же их вел к новой жизни, не к смерти! Пограничники… убиты. Братья… братья… Первый десятник осторожно подхватил его с другой стороны. – Мы живы, командир! – сказал он. – Яха привела боевые фургоны. Мы всю ночь гнали! И мы – живы. – Интересно ты выполнил мой приказ! – отметил Хист. – Старался! – без всякой скромности признал первый десятник. Хист остановился. – Найдите врача! – ясно приказал он. – Асиа нужен врач. Первый десятник обеспокоенно заглянул ему в глаза, кивнул и ушел. А Хист стоял и смотрел, как вокруг лежащего подростка суетятся люди. Какой-то Санниэре. И от этой сутолоки к императору медленно шла воительница, вся в броне, только без сферы, и потому светлые волосы рассыпались по плечам. Шла и оглядывалась назад. И нерешительно кусала губы. Сначала Хисту показалось – это Надия. Уж очень были похожи йохи. Обе в броне. Обе рослые. Только та черноволосая, а эта – светлая, как солнышко. Яха. Императрица. Принцесса пророчества. Только об этом – ш-ш-ш! Никому ни слова… Кого же ты выберешь, глупая малышка? Хист неловко улыбнулся. И Яха опрометью кинулась к нему. Подхватила, прижала вместе с Ласточкой, захлопотала вокруг… А император сидел на земле и глупо улыбался. – Живы! – лепетала Яха, осыпая суматошными поцелуями и его, и Ласточку. – Дребен, ты жив! А ты кто? Здрава? Спасибо, сестра, спасибо! Живы! Счастье-то какое!.. – И что в столице все книжки – про любовный треугольник? – еле ворочая языком, пробормотал Хист. – Это же просто примитив, неинтересно… Иное дело у нас! Звездочка, красивая такая… многолучевая… Он еще хотел подняться, чтоб дать Джайгету указания по организации лагеря – но ноги отказали. – Да что ж ты все подпрыгиваешь? – возмутилась Ласточка. – Лежи! Без тебя с лагерем разберутся! – Слышал, что тебе Здрава приказала?! – поддержала Яха. Дребен Хист счастливо улыбнулся и закрыл глаза. |
|
|