"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

Исаак Башевис-Зингер


Шоша

(пер. Нина Брумберг)


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава ПЕРВАЯ

1

С детства знал я три мертвых языка: древнееврейский, арамейский и идиш
(последний некоторые вообще не считают языком), и воспитывался на культуре
еврейского Вавилона - на Талмуде. Хедер, где я учился, - это была просто
комната, в которой ели и спали, а учителя готовила еду. Меня не обучали ни
арифметике, ни географии, ни истории, физике или химии, но зато учили, как
поступить с яйцом, если оно снесено в субботу, и как следует совершать
жертвоприношение в храме, разрушенном два тысячелетия тому назад. Предки мои
поселились в Польше за шесть или семь столетий до моего рождения, однако
по-польски я знал лишь несколько слов. Мы жили в Варшаве на Крохмальной
улице. Этот район Варшавы можно было бы назвать еврейским гетто, хотя на
самом деле евреи той части Польши, которая отошла к России, могли жить где
угодно. Я представлял собой анахронизм во всех отношениях, но не знал этого,
как не знал и того, что моя дружба с Шошей, дочерью нашей соседки Баси, -
что-то вроде влюбленности. Влюбляться, любить - это для тех молодых людей,
которые позволяют себе курить в субботу, для девушек, которые носят открытые
блузки с короткими рукавами. Все эти глупости не для восьмилетнего мальчика
из хасидской семьи.
Однако меня тянуло к Шоше, и я сбегал из наших комнат и несся к Басе,
минуя темные сени, очень часто - так часто, как только мог. Шоша была моя
ровесница. Но я был вундеркинд, знал многие тексты Мишны и Гемары наизусть,
мог одинаково хорошо читать на идиш и на древнееврейском, начинал
задумываться о Боге, о провидении, времени и пространстве, о бесконечности.
А на Шошу в нашем доме смотрели как на маленькую дурочку. В девять лет ее
можно было принять за шестилетнюю. Родители отдали ее в городскую школу, и
она сидела по два года в каждом классе. Светлые волосы Шоши, когда она не
заплетала косички, рассыпались по плечам. У нее были голубые глаза, прямой
носик, стройная шея. Она походила на мать, а та в юности слыла красавицей.
Сестра ее Ипе - моложе Шоши на два года - была темноволосой, как отец. В
левой ноге у нее была спица, и она хромала. Тайбеле, самая младшая, была еще
совсем крошкой, когда я начал ходить в дом к Басе. Ее только-только отняли
от груди, и она все время спала в своей колыбельке.
Однажды Шоша пришла из школы в слезах: учительница прогнала ее и
прислала с ней письмо. В письме говорилось, что этой девочке не место в
школе. Шоша принесла домой пенал с карандашами и ручками и еще две книжки,
польскую и русскую. Это были учебники. Шоша не научилась читать по-русски,
но по-польски все же читала по складам. В польском учебнике были картинки: