"А.А.Зиновьев. Искушение" - читать интересную книгу автора

забыл, зачем он пришел в это заведение. И было от чего! На обрывке бумаги
было написано следующее: Ты; пишешь, что Его следует убить, и что ты готов
для этого пожертвовать жизнью.
Я разделяю твои чувства. Но я считаю, что нужно делать что-то более
серьезное. Конечно, Главный Бандит заслуживает того, чтобы его убили. Но от
этого он только выиграл бы в глазах потомков, а убийство лишь подлило бы
масла в огонь репрессий. Нужно сначала его судить. А для этого надо
проделать огромную работу. У нас есть группа энтузиастов, которые уже
несколько лет работают над этим. Я уверен, что ты тоже присоединишься к
нам..
Шутиков перечитал написанное еще и еще раз. Его прошиб холодный пот. Он
уже собрался было подтянуть штаны, как в животе и в кишках началось
бурление, и задуманное им дело сделалось само собой с треском и свистом. Он
автоматически сунул руку с бумажкой куда следует, но вовремя опомнился.
Несколько капель все же попали на бумажку. Но Шутиков не обратил на
это
внимание. Он настолько был потрясен своим открытием, что потерял всякую
осторожность. Ему и в голову не пришла мысль о том, что какие-то капли и
крошки экскрементов могут сыграть в его жизни роковую роль. Подтянув штаны и
аккуратно сложив крамольную бумагу, Шутиков двинулся куда следует сообщить о
сделанном им открытии, а именно - в особый отдел, какие тогда были во всех
крупных учреждениях и на предприятиях. По дороге он вспомнил о случае,
имевшем место в том же самом туалете в прошлом году. Тогда один из дотошных
пассажиров обнаружил в ящике для подтирочной бумаги вырванный из Правды
портрет Сталина. Уборщицу, конечно, арестовали. Вспомнив об этой вражеской
вылазке, Шутиков, старый член партии, комсомолец двадцатых годов, доброволец
на великих стройках и ветеран войны, еще более укрепился в сознании
исполняемого долга и ускорил шаг.
Уполномоченный МГБ Соколов выслушал торопливое и невнятное сообщение
Шутикова. Взял бумажку. Развернул. Понюхал, заметив характерные следы.
Изобразил на лице соответствующую гримасу. Сказал не то в виде вопроса, не
то с угрозой, уж не хотел ли Шутиков скрыть этот документик от органов.
Шутиков затрясся и позеленел от страха, стал бормотать что-то о своей любви
к товарищу Сталину и о преданности органам, о том, что он чуть ли не с
пеленок был осведомителем органов и всегда... Уполномоченный сделал знак
Шутикову, чтобы тот заткнул пасть, и начал читать документик. Прочитал раз.
Прочитал другой. И ему самому стало не по себе. Документик дурно пахнул не
только в прямом, но и в переносном смысле.
- Так я, значит, могу уйти, товарищ начальник? - робко спросил Шутиков,
нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу от внезапно навалившейся потребности
в туалете.
- Нет, Шутиков, тебе придется обождать, -╖ сказал уполномоченный со
зловещими нотками в голосе. -Теперь ты можешь уйти лишь с разрешения самого
высокого начальства, а то и Самого!
Уполномоченный, перечитав документ в десятый раз и окончательно
уверовав в его реальность, позвонил самому начальнику областного управления
МГБ товарищу Чижову. Тот приказал Соколову с Шутико-вым оставаться на месте
и ждать его прибытия. Полчаса прошли в немом ожидании. Чижов застал Соколова
за столом перед вонючим документом, Шутиков - стоял в углу кабинета. Через
полчаса прибыл Чижов. Осмотрел документ. Спросил, знает ли о нем кто-либо