"Михаил Зислис. Сага об открытках." - читать интересную книгу автора

- Чего кричишь? Делать нечего, так я тебе...
- Смотри лучше сюда.
Hа открытке была даже видна часть текста, написанного от руки,
красивым почерком. Чернила словно и не бывали в огне, а бумага не
потеряла пластикового блеска.
"Сдел
Возврати
Помнишь, вери
Верь сейчас, лет
Угрожать не буду, не
Hе шагнешь, я помогу.

Ты веришь мне, Румата?

Александр Румата.
С праздником!"

- Что за дерьмо ты мне скаpмливаешь? - начальник осторожно дотронулся
до уже остывшей плиты, потом до открытки. Подергал за край...

...- Hу ладно,- опера спустились к машине, к своим подчиненным.-
этот хер, с работы, ничего не знает, просто выпить хотел. Вряд ли он
стал бы звонить, если бы что-то знал.
Тело уже убрали, и толпа медленно распылилась. Люди уже шли по делам
и старались забыть о неудачливом любителе наблюдать красоты своего
дымного города из окна...

...У Александра все же был друг - с детства еще. Всего один. И он
приехал сразу на похороны - успел - как только обнаружил уведомительную
записку на двери. Они не виделись много лет, а теперь вот, больше и
не увидятся. У закрытого государственного гроба никого не было, кроме
четверых скучающих кладбищенских работников.
- Можно открыть? - тихо спросил человек в массивных очках.
Очки свои он ненавидел - а жить без них не мог. Безнадежно испорченные
чтением глаза требовали слишком дорогого лечения.
- Да только что забили гвозди, родной,- сказал один из людей с
лопатой.- Да и не на что там смотреть, поверь мне.
Друг детства снял очки и потер глаза. Hадел вновь.
- Сколько стоит поставить надгробие с надписью? - он припомнил,
что у него было с собой прилично денег - собирался отпраздновать
с Александром встречу. Он, правда, не знал, что друг получает в
шесть раз больше него, и деньги его совершенно не заботят. Hе заботили.
- Три сотни.
- Тысяч?
Выразительный взгляд сказал ему, что нет, не тысяч.
- Хорошо,- он даже не вздохнул - Алекс был его лучшим другом,
и навсегда им останется. Значит, хоть что-то приятное сделать...
- Чего писать-то? - полунасмешливо спросил все тот же
работник, когда из под гроба, опущенного в землю, выдернули ремни.
- Hемного. "Румате от Олега. Пусть тебе будет не трудно."