"Павел Зло. Сталкер: Последний отчет ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

в коммунистической партии - с долей иронии сказал себе я, и с души как-то
стразу отлегло.
До сих пор отчетливо помню первые походы в Зону. На тот момент она еще
не была той Зоной, которую нам только предстояло познать. Исполняя приказ мы
отлавливали гражданских, в омертвевших городских высотках, прочесывая
комнату за комнатой. На наших телах "красовались" защитные балахоны, а на
головах противогазы серии ГП-4у. Мы выглядели СТРАШНО. Не знаю, кого они
боялись больше - радиации или нас, в этом жутком одеянии.
Щербатый в очередной раз ходил по комнате, еле напевая себе под нос эту
жуткую песню - "Мы в этом мире одни...". До нас же: меня и Штыка, доносилось
сплошное бурчание, но мы точно знали - это именно та песня. Он пел ее
довольно часто с тех пор как услышал по радио и всегда, когда волновался. Он
поймал ее на западной волне вроде "Голоса Америки" несмотря на то, что ее
усиленно глушило советское правительство. Щербатый настроился на нее
довольно легко, что не удивительно ведь он соорудил охрененный уловитель
сигнала своего рода приемник высокой четкости. К нему он подсоединил
коротковолновое радио и не поверите, все заработало. Мы наслаждались
количеством каналов и бездной голосов, которые никогда не слышали до этой
минуты. Спорю, он даже не мог выговорить имя ее исполнителя, помня одно -
это был блюз. Правда, тогда я чуть не убил Щербатова, когда узнал, что он
использовал запчасти приборов являющихся госимуществом. Спустив на такое
музыкальное дело два радиевых кабеля и поломанную резервную радиоточку,
сгоревшую от радиации в момент первого выброса.
Толстый обходил этаж выше. Хохол, Палый и Бес - остались на базе. Как
пояснил офицер перед своим отбытием: там всегда должен быть кто-то - следить
за приборами. Поэтому мы решили попеременно выходить в Зону. И первый черед
был наш. Штык разглядывал фотоальбом в спехе забытый кем-то. В этом доме нам
не повезло - никого не было. Толстый вернувшись один, лишь подтвердил наши
обоюдные догадки. Когда мы уже выходили из дома, я заметил упитанную крысу,
высунувшую свою серую вытянутую морду из подвала.
- Щербатый ты подвал проверил?
- Да, сразу же. Гражданских не замечено.
Не знаю, почему, но я решил проследить за ней. Крыса вывела меня к
дальней стене подвала. Держась от нее на достаточном расстоянии чтобы не
спугнуть, я наблюдал, как она спешно рыла под собой землю, словно ее манило
туда что-то съестное. Не выдержав, я подошел к тому месту. Крыса, заметив
меня, спряталась под сточной трубой. Ткнув землю ножом, я почувствовал, как
лезвие с резким скрежетом уперлось в стальное твердое тело. Сметя слой пыли
и земли передо мной оказался восьми миллиметровый стальной лист. Я позвал
Щербатова и Штыка. Мы приподняли лист, служивший прочным навесом над
продовольственным погребом запасенными на зиму припасами по старой советской
привычке. В кромешной темноте удалось различить три силуэта. Женщина средних
лет с мужем и сыном. Металлический лист плотно завалило они просидели в
темноте и тесноте с момента взрыва энергоблока. Похоже, припасов хватило,
чтобы прожить все это время. Черт, какой запах. Достаем их... - сказал я.

Реестр отчетов: месяц в Зоне.
Как и обещал офицер, вскоре прибыло пополнение (новое "мясо" как
правильно оценил он). Первое время мы попросту дохли. Из сорока
"добровольцев" через месяц осталось почти 31. Я говорю почти, потому что