"Анатолий Павлович Злобин. На повестке дня (повесть-протокол)" - читать интересную книгу автора

поношенный костюм, специально прибеднился для такого случая. Лицо тусклое,
маловыразительное, с неразборчивой мимикой: то ли он волнуется, то ли
улыбается - не поймешь.
Клименко устраивается поудобнее на стуле, приготавливается слушать,
Сергей Ник-ов откладывает в сторону карандаш, поднимает голову.
- Сейчас начнется цирк, - шепчет мне Нижегородов. - Я с этим деятелем
давно знаком.
А гром грохочет уже вплотную. Небо наконец-то прослезилось над
обалдевшим от жары городом. Шурша по стеклам, пузырясь и стуча вразброд по
асфальту, хлынул ливень. Хорошо бы сейчас туда, под освежающую благодатную
струю. Но и в зале сделалось несколько легче.
Зубарев забрался на трибуну, достает бумажку, начинает читать:
- Коллектив нашего комбината гордится тем, что Центральный парк
культуры и отдыха, на территории которого мы работаем, носит имя...
Председатель вовремя останавливает бойкого оратора.
- Това-арищ Зубарев, - говорит Воронцов врастяжку. - Зачем вы нас за
советскую власть агитируете? Мы сами умеем делать это не хуже вас. Давайте
не будем заниматься сотрясанием воздуха, говорите коротко, по-деловому.
Объясните комитету, каким образом стали возможными эти позорные факты?
- Хорошо, Николай Семенович, я дам вам объяснение.
- Только не Николай Семенович, а товарищи члены комитета, - Воронцов
сух и сдержан, его просто не узнать. Куда девались его запал и горячность.
Сейчас он совсем не такой, каким был в словесном поединке с Глебовским. Да
чего, собственно говоря, кипятиться? Вопрос предельно ясен и горячиться
нечего: надо и свои нервные волокна поберечь.
- Ясно, Николай Семенович. - Зубарев достает вторую бумажку и начинает
шпарить по ней. - Товарищи члены комитета, разрешите доложить вам, что
самый больной наш вопрос в настоящее время это положение с кадрами. Мы
работаем всего один сезон - четыре месяца в году. И на эти четыре месяца
нам необходимо набрать шестьсот торговых работников. Очень трудное
положение у нас с кадрами, товарищи члены комитета: летом хороших людей
подобрать трудно...
- Това-арищ Зубарев, - снова поет председатель; чем дальше, тем
холоднее и спокойнее становится Воронцов. Покинутые карандаши неподвижно
лежат на столе. - Неужели вам еще надо объяснять, что воровать нехорошо?
Зубарев никак не может угодить в точку. Впрочем, он не теряется,
тотчас достает третью бумажку и заглядывает в нее.
- Совершенно точно, товарищи члены комитета. Во-первых, мне хочется
поблагодарить комитет народного контроля. Я рад доложить вам, что массовая
проверка, проведенная шестнадцатого июня сего года, оказала неоценимую
пользу в нашей практической работе. В результате проверки положение
коренным образом переменилось...
Вот они, золотые слова, которые, я знаю, всегда приятно слушать
начальству. Они как бы означают: вы молодцы, что поймали нас с поличным, мы
премного вам за это благодарны; что поделаешь, раз вы так хорошо
работаете...
- Так уж и переменилось, - ухмыляется Воронцов, он тоже попался бьшо
на льстивую обманность этих слов. Но тут же внутренне одергивает себя и
снова становится холодным и невозмутимым - еще неизвестно, чем кончится эта
невозмутимость.