"Степан Павлович Злобин. По обрывистому пути. Часть 2 " - читать интересную книгу автора

против активной борьбы рабочих?! Вы чего-то не поняли, прелестная дева!
Получим номер - прочтем, разберёмся... Или, может быть, заграничные товарищи
искровцы не в курсе российских событий? Если все происходит, как вы
говорите, то выступить против активности масс - это значит остаться в хвосте
событий, значит предательски бросить движение без руководства. Если бы у
редакции "Искры" был такой, как вы, Фрида, информатор, который осветил бы
настроения русских рабочих, как освещаете вы, то "Искра" не призывала бы к
мирному теоретическому просвещенству, - яростно утверждал Баграмов. -
Выходит по-вашему, что "Рабочее дело" и "Искра" поменялись ролями и
убеждениями? Не понимаю... Если "Искра" вступила на путь оппортунизма, тогда
я рабочеделец!.. Но воздержусь. Воздержусь до поры, пока все прочту сам...

Незаметно для себя они приехали в селение, из которого пришла весть о
желудочных заболеваниях.
На двадцать пять дворов оказалось пять человек больных взрослых,
семеро ребятишек и два детских трупика. Дети скончались, проболев всего дня
по четыре.
- Началось! - обречённо сказал доктор. - На этот раз дизентерия. А
месяц спустя в другом месте пойдёт брюшняк... Да разве в таких окаянных
условиях можно их победить медициной? Ведь это же гибель от голода, нищеты,
темноты!.. Поживёшь в этой каторге - и террористом станешь, забудешь про
Маркса, про "Искру"! - сквозь зубы с ненавистью цедил Баграмов.
- Ах, во-от оно что! Ну, вы меня, доктор, успокоили. А я испугалась,
что вы и всерьёз пошатнулись, - сказала Фрида.


8

Юля изголодалась по обществу сверстниц. Приезд Фриды стал для нее
праздником.
Затеянный Фридою "с места в карьер" разговор о возвращении Юлии
Николаевны на курсы был для нее неожиданным, хотя как-то однажды в письме
она сама посетовала Фриде на то, что, ее девические мечты об образовании
развеялись прахом, что она сама обрекла себя на деревню и покорную долю
мужней жены, которую ей придется тяпнуть до конца дней, и что у мужа всё
меньше становится общих с ней интересов.
Но Юля не ждала, что Фрида предпримет столь решительный натиск, да и,
по правде, не знала сама, желала ли она всерьез этой бурной поддержки со
стороны своей экспансивной подруги.
Фрида теперь вела приёмы в больнице и выезжала самостоятельно на
участок и всё-таки возвращалась с выездов усталая, но не менее кипучая и
жизнерадостная. Она умела радоваться выздоровлению каждого больного, дружбе
с Юлией и Баграмовым, радовалась цветам, облакам, закатам, ясному солнцу и
внезапной грозе, пробуждая в Юлии живую, активную зависть к своей деятельной
энергии, неустанности и свободе. Юля завидовала тому, что Фрида, как и
Аночка Лихарева, живут бурной и интересной жизнью в центре событий, а вот
она здесь, в деревне, сидит вдвоем с матерью, читая русские и французские
романы, оторванная от настоящего дела, от интересных людей.
Фрида расшевелила ее, взбудоражила. "Как будто живой водой
спрыснула!" - думала про себя Юлия.