"Степан Злобин. Пропавшие без вести, часть 2 " - читать интересную книгу автора

Всех не поймают! Рассыпайтесь в леса!..
Варакин взглянул на женщину, которая с ведром и ковшом стояла у колодца
и поила подходивших к ней пленных бойцов. Высокая, с темной сверкающей
синевою в глазах, с гневным румянцем на щеках, с брызгами дождя на бровях и
на прядках русых волос, которые выбились из-под простого платка.
- Разбегайтесь, ребята! Скрывайтесь в леса, там хватит на всех
оружия! - бесстрашно призывала она.
Варакин узнал ее и чуть не крикнул ей: "Катя!" Едва удержался. Горло и
рот его от волнения еще больше высохли. Он отвернулся, лишь еще ниже спустил
на лицо капюшон плащ-палатки и, опираясь на свою нескладную палку, быстрее
зашагал прочь. В этом позорном виде он не вынес бы ее взгляда...
...В то лето, когда Михаил явился к деду и бабке, только что став
врачом, в самый день своего приезда вместе с дедом и бабушкой он попал на
свадьбу коллеги, местного больничного врача; молодой доктор, которого дед
Михаила звал просто Алешей, женился на местной же учительнице Вере.
В летнее время школа была свободна от занятий, и ее заполнили свадебные
гости, - больше, разумеется, молодежь. За школой раскинулся сад, который
доходил до обрыва над речкой и почти до самого леса. Свадьба была похожа на
какой-то русалочий праздник: ее справляли в поле, в лесу, на реке...
И Михаил вдруг попал в странное, колдовское "тридевятое государство",
куда увела его девятнадцатилетняя Катя, сестра невесты.
Началось, должно быть, с того, что под пылающим, знойным закатом все
играли в школьном саду в горелки и Михаил с Катюшей, крепко держась, не
разнимали рук всю игру. Потом они, все так же взявшись за руки, стояли над
обрывистым берегом, готовые без крыльев перелететь через реку, потом, почти
не касаясь подошвами земли, шли по дороге между хлебов, пьяные душным
простором ночного неба, мигающими на горизонте зарницами, таинственными
неумолчными шорохами.
Михаил никогда еще не знал ночи, полной такого очарования.
- Катя, Катенька, Катерина... - повторял он имя ее как заклинание,
чтобы она не утонула в ночи, не улетела с предрассветным туманом. - Как
хорошо, что я вас встретил, такую, такую... - шептал он.
- Какую? Какую? Скажите, какую? - нетерпеливым шепотом добивалась она.
Они стояли на дороге, от самой школы пересекавшей хлебное поле.
Удивленно глядели на них из усатой пшеницы уже хорошо видные в тихом
предрассветном свечении, уже явственно синие, на высоких стеблях, любопытные
детские глаза васильков...
- Какую? - едва слышно настаивала она.
Он осторожно обнял ее и привлек к себе. И неуверенно ласковые, еще
по-детски сухощавые, еще не округлые руки притянули его за шею, и робкие
пальцы ее, осмелев, зарылись в его волосах на затылке...
Вдруг раскололся рассветный прозрачный воздух. Должно быть, так
возникает северное сияние или другое какое-нибудь торжественное колдовство
природы: рассвет весь затрепетал от пения струн... Это древним, тысячелетним
напевом заиграл пастушеский рожок. А вслед за тем гулко выстрелил длинный,
змеистый кнут, и будто совсем тут рядом, за школой, взревела корова... Ей
отозвалось мужественное и глухое рычание быка Керзона, и донеслись голоса
хозяек, которые давали какие-то напутственные наказы пастуху. Должно быть,
чтобы отвязаться от них, пастух снова взялся за рожок, но во второй раз его
песня не претворилась в чудо...