"Григорий Злотин. Волчья доля" - читать интересную книгу автора

очевидно, отличительный знак юных разведчиков. Неприлично вылупив свои
нахальные, водянисто-голубые глазенки, конопатый недоросль тыкал в сторону
Люпина грязным пальцем и истошно орал: "Волк! Волк!!" Вольфа Вукович в
смущении огляделся было в поисках городового, чтобы объясниться и все
уладить. Но никакого городового и в помине не было, а на место происшествия
уже спешили шестеро дюжих баранов с закатанными рукавами и
зелено-коричневыми повязками службы охраны края. Не обращая внимания на
попытки Люпина заговорить с ними, его немедленно взяли в кольцо и повели,
что было вполне понятно, далее в сторону ратуши. Зайцегубый мальчуган меж
тем несся впереди них, оглашая округу все тем же односложным воплем: "Волк!
Волк!!"
Когда бараны вывели Люпина на площадь, у него упало сердце и
перехватило дыхание. Казалось, что на ней собрался не только весь город, но
и половина герцогства. Густейшая толпа травоядных запрудила ее: быки, козлы,
бараны, необыкновенно рослые зайцы и даже лифляндские свиньи, и флегматичные
эзельские тяжеловозы - все были здесь, все стояли единой плотной массой
вокруг небольшого возвышения в середине и что-то мычали слитно, неразборчиво
и угрожающе.
На возвышении стоял огромный бизон в ситцевой косоворотке - судя по
внешности, родом из крестьян бывшей Виленской губернии - и как раз
заканчивал речь:
"... которые при свете дня рядятся, елейно осклабившись, в содранные с
наших спин овечьи шкуры и воровски бродят среди нас, выискивая себе невинную
жертву, а черной ночью крадутся, ощерив свои полные блестящих желтых клыков,
дурно пахнущие пасти, по нашим мирным пажитям и по стогнам наших мирно
спящих городов, ища подло похитить и изорвать в кровавые клочья нежную плоть
нашей молодой поросли. Их мерзкие зевы истекают похотливой слюной, их
когтистая лапа уже тянется к непорочному ложу наших милых детей, их зловещий
вой гнетет нас долгими лунными ночами. Но ночь ужаса и бесправия пришла к
концу. Раздавим гнусную гадину! Смерть извергам-оборотням! Осиновый кол в их
поганую яму! Смерть волкам!!"
"Смерть!!" взревела толпа. Отдельные бараны, из тех, что стояли ближе,
обернувшись к Люпину, стали яростно блеять и забрасывать его комьями навоза,
среди которых попадались и камни. Вольф Вукович мысленно уже попрощался с
жизнью. Но в это время бизон на трибуне сказал: "Поглядите! Вот он, один из
так называемых и пресловутых "добрых" волков, раскаявшихся, безвредных, тех,
кому мы могли бы милостиво позволить жить среди насъ." (При слове "добрых"
толпа взревела еще громче, и камни полетели гуще.) "Мы, травоядные, -
великодушное племя, не в пример кровожадным хищникам, не знающим жалости,"
продолжал бизон, "но необходимо проявлять бдительность. Народное Вече
Хазенпотта снисходительно приговаривает пойманного волка к двойному
укрощению с последующим выдворением его за пределы левобережной Курляндии."
Люпина ткнули в спину прикладом, и спотыкаясь о кучи навоза, которым его
продолжали забрасывать, он поплелся, вслед за конвоирами, к башне дикого
камня, где еще с орденских времен находилась городская тюрьма.
Когда на третью ночь ограбленный до нитки, оскопленный и с выбитыми
зубами, загнанный дрожащий зверь, бывший еще недавно Люпиным, трясся в
выстуженном телячьем вагоне на переезде через Дюну (1), сквозь гнилые доски
свистел ледяной ветер, и на поля окрест опускались необычно ранние в этом
году снежные мухи. Как выяснилось в подвале башни, Остен-Сакенов выслали еще