"Лотос пришлого бога" - читать интересную книгу автора (Грай Татьяна)

Часть 1. Заповедник.

Такого не случалось не только много лет, но и много десятилетий.

На одной из далеких планет погиб инспектор Федеральной безопасности.

Когда эта весть домчалась до Земли, в Управлении Федеральной безопасности не сразу в нее поверили. Инспектор Гарев отправился в несложную командировку, и ему всего лишь нужно было выяснить, что кроется за слухами о появлении интеллектуального вампира в созвездии Крайлис. И вот... К тому же с планеты Минар сообщили, что тело инспектора отправлено на Землю, и никаких пояснений столь странному факту не дали.

Командор Управления Федеральной безопасности Прадж-Мачиг озадаченно смотрел на монитор, пытаясь осмыслить прочитанное, когда в его кабинет ворвался Главный аналитик Сергей Ливадзе. Маленький чернявый специалист был явно взволнован до крайности.

- Прадж, что там могло случиться? - выпалил он и уставился на Командора так, словно ожидал мгновенного и самого подробного объяснения ситуации.

- Ну откуда мне знать? - удивился Командор. - Я думал, это ты мне растолкуешь.

- Зачем они отправили тело? - не слушая Прадж-Мачига, пробормотал Ливадзе, нервно шагая по огромному кабинету из угла в угол. - Зачем? Да еще спецрейсом?

Командор пожал плечами.

- Через два часа узнаем.

- А ты не думаешь... - Ливадзе внезапно остановился и рассеянно глянул на Прадж-Мачига.

- Чего я не думаю?

- Что там и в самом деле объявился интеллектуальный вампир, - с неожиданным спокойствием в голосе сказал Главный аналитик.

Командор тяжело вздохнул и вызвал Особый отдел.

- Есть там у вас свободные инспектора высшей категории? - мрачным тоном спросил он, когда ему ответили.

- Поищем, - откликнулись с экрана. - Думаешь, дело серьезное?

Командор рассердился.

- А ты вспомни, когда у нас в последний раз инспектора погибали! рявкнул он. - Ищи, да поскорее! И сразу ко мне!

Главный аналитик энергично кивнул - то ли соглашаясь со словами Командора, то ли в ответ на какие-то свои собственные, сугубо аналитические мысли.

- Если там вампир... - начал было Прадж-Мачиг, но Ливадзе перебил его:

- Он ведь был в Скульптурном Заповеднике? На Минаре?

- Да.

- Ты уже посмотрел справку?

- Да.

- Ты сегодня слишком лаконичен.

- Да.

- Ты что, издеваешься? - вдруг взорвался Ливадзе.

- Нет, - удивленно сказал Командор. - С чего ты взял?

Ливадзе тут же успокоился.

- Извини, я что-то разнервничался. Надеюсь, ты обратил внимание на то, что на Минаре за последние шесть лет умерло восемь туристов. Вроде бы естественной смертью. Но все они были людьми науки.

Прадж-Мачиг, не сказав ни слова, вывел на экран компьютера справку по планете Минар.

- Ну и ну, - прошептал он через минуту.

- Я затребовал свидетельства о смерти, - продолжил Главный аналитик. - Ни в одном из случаев исследование мозга не проводилось.

- Почему?

- Все выглядело так, что никому и в голову не пришло...

В дверь постучали.

- Входи! - рыкнул Командор.

Дверь распахнулась, и на пороге возник высокий худощавый человек с острыми серыми глазами.

- Перехватили в последнюю секунду, - благодушно сообщил он. - Я вообще-то собирался в Персей, там какие-то заморочки с водяными... А что случилось? Мне ничего не объяснили.

- На Минаре погиб инспектор, - хмуро сказал Прадж-Мачиг.

- Ни фига себе... - Инспектор Федеральной безопасности Даниил Петрович Ольшес недоверчиво уставился на Командора. - Там что, глобальная война с нежитью? Или он попал в эпицентр ядерного взрыва?

- Там вообще ничего, - окончательно помрачнев, ответил Командор. - Он отправился проверить слух об интеллектуальном вампире.

- Вот как? - Ольшес почесал кончик носа. - Интеллектуальный вампир... Нет, с такими мне пока что сталкиваться не приходилось.

Сергей Ливадзе пояснил из дальнего угла кабинета:

- Ты еще слишком молодой. Такой вампир в последний раз объявлялся лет за пятьдесят до твоего рождения. Но тот был хиловат, угробить инспектора ему уж никак бы не удалось.

- А этот, значит, покруче будет, - утвердительно произнес Даниил Петрович.

- Ну что вы, мужики, - жалобно заговорил Командор. - Уж сразу и решили, что оно и в самом деле так! Может, это что-нибудь другое? Может, обойдется, а?

- Это вряд ли, - уверенно сказал Ливадзе. - Надейся на худшее.

- Ну и безнадега! - огорчился Прадж-Мачиг. - Если вправду... Такого ведь просто так не возьмешь за жабры.

- Да уж, хлопушкой для мух не отделаешься, - согласился Ольшес. - Ну что, мне сразу туда лететь?

- Нет, погоди. Тело отправили к нам, скоро будет. Посмотрим, тогда решим.

Даниил Петрович вопросительно посмотрел на Командора, потом на Главного аналитика.

- Тело?..

- Да, - подтвердил Прадж-Мачиг. - Почему-то они там сочли это необходимым.

- Это что-то новенькое... - буркнул инспектор. - Ладно, подождем.

...Выйдя из Медицинского отдела, Даниил Петрович остановился в коридоре и надолго задумался.

Да, он вполне понимал тех, кто решил отправить тело погибшего на Землю. Смерть инспектора выглядела бы абсолютно естественной, если бы не две мелочи. Во-первых, инспектора федеральной безопасности не умирают ни с того ни с сего в момент выполнения задания, а во-вторых, они вообще не умирают от сердечных приступов - ни в какое время. Поэтому смерть инспектора была совершенно справедливо расценена как убийство. Но каким образом оно было совершено - на планете Минар не смогли разобраться. Впрочем, если бы у них было специальное оборудование, они бы это поняли.

Мозг инспектора-особиста, отправившегося в командировку на Минар, знаменитую планету Скульптурного Заповедника, был полностью опустошен.

Это был просто кусок плоти. Бессмысленное скопление клеток.

Даниил Петрович крепко потер лоб. Ну и ну... Какой же силой обладает тот, кто проделал столь необычный фокус? Или он сумел застать инспектора врасплох? Ну, в это трудно поверить. Инспектор безопасности первой категории - не наивный школьник. Его голыми руками не взять. И даже самая изощренная психическая атака ему не страшна. И тем не менее кто-то полностью стер сознание особиста.

А значит...

Ольшес встряхнул головой и направился к лифту.

Командор и Главный аналитик стояли у окна, задумчиво глядя на раскинувшийся внизу город. Когда Даниил Петрович вошел в кабинет, они разом как-то лениво обернулись и молча уставились на Ольшеса.

- Уже знаете, - тихо произнес Даниил Петрович.

- Ты все хорошо проверил? - спросил Прадж-Мачиг.

- Да. Память отсутствует. Не затронуты лишь зоны первичных инстинктов.

- Ну и ну... - прошипел аналитик сквозь стиснутые зубы. - Ну, дела...

- Вот вампир так вампир, - сказал Ольшес. - Всем зверям зверь. Кто меня повезет в этот паршивый заповедник?

- Винклер. Ждет не дождется. Вы с ним, кажется, давненько не встречались?

- Да, много воды утекло. Прадж... - но тут Ольшесу, похоже, пришла в голову какая-то особенная мысль, и он надолго замолчал.

- Ну? - не выдержал наконец Командор.

- А? - встрепенулся инспектор. - А, я просто подумал... не прихватить ли мне с собой того парнишку... нет, не надо, пожалуй. Он еще слишком зеленый.

- Это ты о ком? - поинтересовался Ливадзе.

- О Харвиче.

- Думаешь, тебе может понадобиться напарник? - испуганно спросил Командор.

- Поживем - увидим, - сообщил Даниил Петрович. - В общем, я пошел. Но если мне и в самом деле захочется побыть в компании - присылайте именно Винцента, ладно? Мы с ним очень хорошо сработались.

- Слушай, но он ведь и правда совсем зеленый, у него вторая категория, - усомнился Прадж-Мачиг.

Ольшес хмыкнул.

- Вот что меня всегда в тебе удивляет - так это твоя память. Как ты умудряешься запомнить каждого инспектора? Сколько нас всего в Управлении?

- Ну, не так уж и много, - сказал Командор. - Две с половиной тысячи, на столько-то галактик. И кроме того... как ты думаешь, если бы я был не в состоянии даже знать собственных людей, много ли проку от меня было бы?

Ольшес, не потрудившись ответить, шагнул к двери. Но на пороге он обернулся и сказал, обращаясь к Главному аналитику:

- Надеюсь, твои работники сейчас не бездельничают?

- Все, что им удастся наскрести, получишь через пару часов, пообещал Ливадзе. - Винклер на постоянной связи с нашим отделом.

- Хорошо, - кивнул Даниил Петрович и ушел.

- Ба, старый знакомый! - воскликнул инспектор, увидя встречавшего его у трапа инженера. - Что, теперь с Саймоном летаешь?

- Да, уже третий рейс, - ответил Кейт Левинский, явно обрадованный перспективой работы с Ольшесом. Много лет назад, когда Левинский был еще совсем молодым техником, ему пришлось побывать в рейсе с Даниилом Петровичем, и инспектор произвел на него неизгладимое впечатление. И несмотря на то, что с тех пор Кейту не раз приходилось работать вместе с федералами, Ольшес занимал в его сердце особое место. Левинский слишком хорошо помнил несчастных дарейтов, заброшенных чьей-то злобной волей в чуждый им мир. Инспектор помог умным осьминогам вернуться на их родную планету...

- Ну, поехали, - сказал Даниил Петрович, поднимаясь к люку. - А Саймон где?

- В рубке. Тебя ждет.

- То-то, наверное, рад! - хихикнул Ольшес.

- Ага, - согласился Левинский. - Как только получили приказ, так и завелся: "Ну, опять этот паршивец Данила! Теперь начнется! Прощай, спокойная жизнь!"

- Можно подумать, он так страстно любит именно спокойную жизнь, фыркнул инспектор. - К тому же кто его знает... может, на этот раз обойдется без приключений.

- Сомневаюсь, - пробормотал Левинский, шагая следом за Ольшесом по коридору крейсера. - И все остальные тоже сомневаются.

- А кстати... - начал было Даниил Петрович, но, поскольку они уже дошли до рубки, оставил вопрос для командира.

- Э, Данила! - воскликнул стоявший у пульта Винклер, обернувшись навстречу вошедшим. - Сколько лет, сколько зим!

- Истосковался, поди, - приветствовал его инспектор. - Без меня, наверное, весь паутиной зарос.

- Зарос, конечно, - согласился Саймон Корнилович. - Паутиной, мхом, лишайниками и так далее.

- Что ты имеешь в виду под "и так далее"? - поинтересовался Ольшес.

Винклер немножко подумал.

- Ну, например, грибы, - ответил он наконец. - Древесные. Или опята.

- А!.. Старым пнем себя вообразил?

Левинский с изумлением слушал болтовню командира крейсера Разведкорпуса и инспектора-особиста. Ему-то казалось, что такие матерые волки немедленно приступят к делу...

- А кстати, - спросил Даниил Петрович, - кто у нас еще в команде?

- Врач. Доктор медицины и психологии. Дик Френсис. Прибыл на борт семь минут назад, находится в своей каюте, - отрапортовал командир крейсера.

- Замечательно, - сказал инспектор. - Тогда полетели.

- Ладно, полетели, - кивнул Винклер и дал компьютеру команду.

Ольшес уселся у пульта рядом с Винклером и связался с Отделом Главного аналитика.

- Что новенького? - беспечным тоном спросил инспектор. - Нашли что-нибудь полезное для дела?

На экране возник Ливадзе собственной персоной. Он хмуро уставился на Даниила Петровича и сообщил:

- Не знаю, насколько это тебе пригодится... Все погибшие... я говорю "погибшие", а не "умершие", поскольку уверен...

- Я понял, понял, - перебил его Ольшес. - Не отвлекайся, мы через пять минут уйдем в подпространство.

Ливадзе почесал затылок, еще сильнее растрепав и без того отчаянно встрепанные черные волосы, и продолжил:

- Все были докторами наук в разных областях. Находились в отпуске. Возраст - разнообразный. Самому старшему было сто восемьдесят два. Официальная причина смерти одна и та же - внезапная остановка сердца. И место гибели всегда одно и то же.

- Что? - резко воскликнул Даниил Петрович.

- Именно так. И инспектор Гарев упал там же. Карта с координатами уже в твоем компьютере.

- Так-так... - процедил сквозь зубы Ольшес. - Еще что-нибудь интересное?

- Кое-что... но тут мы не уверены. Мало данных. Похоже, в те моменты, когда погибали все эти люди, где-то неподалеку находился некий бродячий фокусник с какими-то куклами. Но это требует проверки.

- Проверяйте поскорее. И я проверю, да еще и как, - пообещал Даниил Петрович.

- Больше ничего существенного.

- Ладно, свяжемся позже.

И инспектор ушел в свою каюту.

...Крейсер вынырнул из оглушающей тьмы подпространства, на экранах засветились редкие россыпи звезд, и Винклер будничным тоном сообщил:

- Через двадцать минут садимся на Минаре.

Левинский спросил:

- Мы разве не останемся на орбите? А как же... мы же вроде бы должны следить за передвижениями инспектора?

- Вроде бы должны, - согласился Саймон Корнилович. - Но боюсь, что в этот раз нам придется наблюдать за ним просто глазами, без аппаратуры. Если сумеем, конечно.

- Чего-то я не понимаю, - озадаченно произнес Кейт. - Мы же обязаны его страховать. Иначе зачем вообще мы сюда притащились? Ведь в этом же смысл экспедиции, так?

- Угу, - промычал Винклер.

Кейт подождал продолжения, но не дождался. И заговорил сам:

- Ну, и как мы будем это делать?

Командир молча развел руками.

- Саймон, - обиделся наконец Левинский, - ну ты-то с какой стати играешь в загадки? Мало нам инспектора, что ли?

- Более чем достаточно, - не стал спорить Винклер. - Но у меня приказ. Никакого слежения. Никакого наблюдения. Ради нашей с тобой безопасности.

- Это из-за того, что вампир - интеллектуальный? - догадался инженер.

- Именно так, - подтвердил Саймон Корнилович. - В Управлении боятся, что он может нас нащупать даже в космосе, и тут же выпотрошит наши бедные слабые мозги. Очень, говорят, энергичный вампир. Им так кажется. Если, конечно, он тут вообще есть.

Левинский задумчиво почесал нос и предположил:

- Значит, будем бегать за инспектором следом?

- Нет, не будем, - возразил Винклер. - Мы сидим на месте и постоянно держим связь, вот и все.

- А доктор?

- И доктор с нами. Круглосуточное дежурство.

- Значит, в Особом отделе думают, что доктор сможет в случае чего оказать Даниле помощь по спецсвязи? - хихикнул Левинский.

- Похоже на то. Впрочем, кто их там знает, что они думают. Ход мысли особиста непредсказуем, это все знают.

- А погулять нам можно будет, по очереди, а? - спросил инженер. - Тут ведь как-никак Скульптурный Заповедник, очень хочется посмотреть. Прикинемся туристами, побродим в окрестностях...

- Я тебе прикинусь, я тебе поброжу! - грозно рыкнул Винклер. - Ни шагу без консультации с инспектором!

- Ладно, не кипятись, - миролюбиво сказал Левинский. - Я ведь так, предположительно... не очень-то и хотелось все эти фиговины изучать. Где садимся-то? - спросил он, через иллюминатор оглядывая космодром.

- А вон там, с краешку, - показал командир. - Нас, похоже, уже там ждут.

Их и в самом деле ждал молодой офицер местной полиции. Не успел Винклер сойти с трапа, как офицер поспешил представиться:

- Майор Кир Джива. В вашем распоряжении.

- И как именно мы должны тобой распоряжаться? - тут же встрял спускавшийся следом за Винклером инспектор Ольшес.

Майор на секунду растерялся.

- Не знаю... - Но тут же опомнился. - Вы - особист, да? - спросил он. - Значит, я буду выполнять ваши приказы.

- А, это неплохо, - сказал Даниил Петрович. - Тогда для начала приказываю найти нам что-нибудь пообедать. Я дома поесть не успел. И не надо обращаться ко мне так официально. У меня от этого пятки чешутся. А это отвлекает от высоких мыслей.

Левинский хихикнул и оглянулся на шедшего чуть позади врача, которого до сих пор видел лишь мельком, когда специалист поднялся на борт крейсера на Земле. Доктор Френсис улыбнулся:

- Я тоже не прочь перекусить. И не люблю официальности.

Кир Джива посмотрел на землян так, словно перед ним стояла команда пациентов психиатрической больницы, и махнул рукой, подзывая "летучку".

За обедом они обсудили место дислокации землян на Минаре. Ольшес начисто и без объяснений отверг предложенную местной полицией базу, потребовав найти подходящий домик в северо-западной части Заповедника. Винклер без труда угадал, что Даниил Петрович хочет устроиться как можно ближе к той точке, в которой, по сведениям аналитиков, загадочным образом скончались восемь туристов и инспектор-особист Гарев. Но высказывать свои догадки вслух разведчик не стал, справедливо рассудив, что это не его дело. Потом он принялся рассматривать врача экспедиции Дика Френсиса, и обнаружил, что тот обладает некоторым внешним сходством с инспектором Ольшесом. Врач был таким же высоким, худощавым, светловолосым, только глаза у него были не серые, как у Данила Петровича, а зеленовато-карие. Но со спины их вполне можно перепутать, решил Винклер.

Офицер связался с кем-то из своих коллег и объяснил, что именно нужно землянам. Они как раз приканчивали десерт, когда рация Кира Дживы пискнула, и майору сообщили, что подходящий домик найден. Адрес, по мнению Левинского, прозвучал весьма странно: "Напротив седьмой фигуры в двадцать четвертом круге". Но Джива спокойно встал и сказал:

- Поехали, я знаю этот коттедж. Отличное местечко.

- Отличное в каком смысле? - уточнил Даниил Петрович.

- Во всех возможных смыслах, - весело ответил офицер. - Увидите. Вам понравится.

Им и в самом деле понравилось - во всяком случае, понравилось разведчикам и врачу. Даниил Петрович свое мнение оставил при себе. Но поскольку и возражений с его стороны не последовало, то решено было расположиться именно здесь. Кир Джива предложил свою помощь в устройстве, но инспектор коротко сказал: "Приходи завтра с утра", и офицер тут же умчался на полицейской "летучке" с красно-синей мигалкой.

- Да, недурственные пейзажи, - сказал доктор Френсис, с удовольствием оглядываясь по сторонам.

По одну сторону коттеджа красовался небольшой пруд, заросший белыми и голубыми лотосами, а по другую раскинулась круглая поляна, в центре которой, на фоне темных елей, возвышалось некое загадочное сооружение из розового пластика, имитирующего драгоценный каррарский мрамор.

- Ага, - согласился Левинский. - Очень интересно.

Винклер молча посмотрел на инспектора, ожидая каких-нибудь высказываний, однако Даниил Петрович, похоже, искусством и пейзажами ничуть не интересовался. Он поднялся на крыльцо коттеджа и почему-то очень осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Винклер не понимал, чего, собственно, можно было опасаться вот здесь, в коттедже, только что проверенном местной полицией? Ну, впрочем, инспектору видней... И командир уставился на скульптуру.

Как Винклер ни старался, он не смог догадаться, что именно изобразил автор. Нечто, весьма и весьма отдаленно напоминающее обломок женского торса, торчало на бесформенном постаменте в окружении тщательно вылепленных щепок и тонких бревнышек. Скульптор потрудился от души. Каждый сучок и трещинка на бревнах выглядели ну совсем как настоящие. И щепки были на славу - хоть сейчас на растопку. Но что все это значило?

Левинский тем временем, не ломая понапрасну голову, сбегал в центр поляны и прочел надпись на табличке возле скульптуры. Вернувшись, инженер торжественно объявил:

- Это "Женщина, объятая ящиком"! Скульптор - Недомский, из созвездия Лиры!

- Интересно, - задумчиво протянул доктор Френсис, - у них там в Лире все женщины такие? Или встречаются и более... укомплектованные? А может, бедняжка просто пострадала от любви ящика?..

Левинский заржал и отправился в дом следом за инспектором. А Винклер, немножко посмеявшись, решил обойти вокруг коттеджа - так, на всякий случай.

Все здесь было мирно и тихо. Под стенами дома пылали пурпуром огромные наперстянки, чуть дальше высовывались из невысокой травы головки ярких маков... где-то чирикала беззаботная птаха, над лотосами, неподвижно лежавшими на темной воде пруда, кружили огненные стрекозы - в общем, разведке тут делать было нечего.

И Винклер тоже пошел в дом.

Смотритель двадцать второго круга маялся от безделья. Сезон еще не начался, атака туристов на заповедник ожидалась лишь через два-три дня, а пока Клоду оставалось только бродить от скульптуры к скульптуре да посматривать на видневшийся сквозь деревья готический замок, стоявший в центре двадцать первого круга Заповедника. Клод работал в Заповеднике много лет, но так и не смог понять, почему скульптуры в нем расположены кругами. Ему казалось, что от этого возникает масса неудобств. Туристам приходилось добираться от одного круга до другого на "летучках", и за день они успевали осмотреть три-четыре круга, не больше. Впрочем, думал Клод, это заставляло их подольше задержаться в знаменитом музее... и потратить побольше денег. И тем не менее все круги, которых было уже больше сотни, вряд ли смог увидеть хоть один турист, будь он как угодно упорен. К тому же скульптур с каждым годом все прибавлялось. И уже скоро, через неделю, начнется очередной Фестиваль скульптуры, и сюда слетятся мастера из многих галактик, чтобы поставить в Заповеднике свои новые работы. То-то будет шумно...

Клод еще раз посмотрел на темную громаду замка Хоулдинг, возвышавшегося по другую сторону сплошного цветочного ковра. Замок был настоящим, привезенным с Земли и тщательно собранным заново на Минаре. О том, кому конкретно пришла в голову эта странная идея, история умалчивала, но замок в свое время привлек внимание нескольких свободных художников... а в результате появились картинная галерея и Заповедник.

Клод вздохнул. Хоть бы попугай прилетел, что ли... а то и вовсе поговорить не с кем.

Но попугай, живший в замке, сегодня явно не был расположен к общению с соседями.

Клод решил перед завтраком еще раз обойти круг. И неторопливо зашагал от скульптуры к скульптуре, глядя не столько на произведения великих мастеров, сколько на окружающие их пейзажи. Со стороны замка к двадцать второму кругу вплотную подходил цветочный луг. Но по мере поворота к двадцать третьему вокруг появлялось все больше и больше березок, и наконец смотритель очутился в светлом березовом лесу. Однако лес этот был невелик, и Клод иногда позволял себе прогуляться чуть дальше - до сплошных зарослей старых елей. Там водились отменные сладкие волнушки и рыжики.

Впереди перед смотрителем уже появилась из-за белого ствола фигура "Ненайденной", установленная здесь давным-давно великим Морисом, - напротив нее, спрятавшись в рощу, стоял коттедж Клода. И тут смотритель увидел за постаментом туриста.

Турист задумчиво рассматривал "Ненайденную". Клод, за многие годы работы в Заповеднике научившийся с легкостью отличать знатоков от дилетантов, тут же решил, что перед ним - искусствовед высокого класса. И попытался осторожно пройти мимо, чтобы не помешать процессу творческого восприятия. Но знаток обернулся и окликнул смотрителя:

- Добрый день! Вы тут главный?

- Я смотритель, - вежливо ответил Клод. - Но если вы хотите поговорить с хранителем...

- Нет-нет, - покачал головой турист. - Я, честно говоря, во всем этом вообще ничего не смыслю.

- Не может быть, - усомнился Клод. - Извините, но я вам не верю.

- А почему? - удивился сероглазый турист.

- Ну... вы так смотрели на эту фигуру... у меня все же есть некоторый опыт...

- А, вот вы о чем! - развеселился турист. - Видите ли, я просто обнаружил в этой даме... это ведь дама, судя по табличке, да? Так вот, мне показалось, что в ней есть небольшое сходство с одной странной формой жизни, ну, это далеко, однако мне приходилось там бывать...

Клоду вдруг показалось, что турист болтает абы что, лишь бы отвлечь его, смотрителя, от чего-то другого... и насторожился. Время от времени в Заповедник наезжали разного рода больные люди, считавшие своим долгом искалечить хотя бы одну скульптуру... Клод быстро огляделся по сторонам. Никого не видно. Он выхватил из внутреннего кармана пульт и пробежался пальцами по кнопкам. Нет, охранные поля нигде не нарушены. Впрочем, тогда сразу бы прозвучал сигнал тревоги... И все же Клод не мог справиться с беспокойством. Еще раз проверив по пульту порядок в своем круге, он наконец посмотрел на туриста. Тот наблюдал за его действиями с нескрываемым интересом.

- Вы решили, что я террорист, да? - насмешливо сказал сероглазый. Нет, совсем наоборот. Я из Федеральной безопасности. Позвольте представиться - Дан Ольшес, инспектор.

Клод встряхнул головой и с облегчением рассмеялся. Да уж, ничего не скажешь, это надо ж так лопухнуться - принять инспектора за бандита... ну, впрочем, общеизвестно, что инспектора умеют прикидываться кем угодно, так что не Клоду с ними соревноваться.

- Клод, - в свою очередь представился он, протягивая инспектору руку. - А вы тут отдыхаете, или как?

- Скорее или как, - ответил Ольшес, энергично сжимая ладонь смотрителя. - Но вы, насколько я понимаю, слегка проголодались. Давайте поговорим чуть позже, ладно? Я тут пока погуляю, а вы перекусите.

Клод усмехнулся. Ему никогда не приходилось сталкиваться с инспекторами, но историй о них он, как и любой житель Федерации, слышал предостаточно. И вот... надо же, ну как он узнал, что смотритель голоден?..

- Хорошо, - сказал он. - Я быстро.

- А куда спешить? - возразил Даниил Петрович. - Пожара поблизости вроде бы не наблюдается.

Клод махнул рукой и пошел к своему дому. Каково бы ни было дело у этого инспектора - вряд ли об этом узнает простой смотритель. Впрочем, всякое может случиться.

Полчаса спустя инспектор и смотритель уже неторопливо шли от фигуры к фигуре, и Клод рассказывал Ольшесу о каждой из них. Большинство скульптур стояло здесь очень давно, лишь две появились в последние годы, заняв место снятых фигур.

- А кто снимает фигуры и почему? - спросил Даниил Петрович.

Клод пожал плечами.

- Ну, причины бывают разными. Иногда скульптор выбирает неудачный материал, и его работа просто разрушается. Тогда комиссия решает ее убрать. Иногда сам автор или его наследники забирают скульптуру.

- Зачем?

- Да ведь они же стоят сумасшедших денег! - пояснил смотритель. Если скульптура попала в каталог Заповедника, ее цена тут же возрастает как минимум на порядок. А лет через пятнадцать-двадцать это уже просто астрономическая цифра. Ну, иной раз автор и продает ее.

- Или наследники.

- Или наследники, конечно.

- Для этого им нужно получить какое-то разрешение в дирекции?

- Нет, они просто предъявляют документы, подтверждающие их право владения. Все скульптуры здесь и все картины в замке остаются личной собственностью авторов, так что с этим никаких проблем.

- А освободившееся место тут же заполняется?

- Да, конечно. Вон та... на краю поля... стоит здесь всего шесть лет. И еще одна в моем круге из новых, восьмой год.

- А вот эта... как она называется?

- "Лотос пришлого бога".

- Любопытное названьице... - пробурчал Даниил Петрович. - Пошли-ка, посмотрим на нее как следует. Кто ее автор?

- О, это очень странный человек... он не слишком известен, точнее, он очень известен - но лишь специалистам... но мне кажется, это потому, что он то ли мало работает, то ли просто скрывает свои произведения... потому что все согласны с тем, что это - огромный талант.

- А кстати... что, здесь может поставить свою работу любой скульптор? Или существует какая-то отборочная комиссия?

- Ну что вы, какие могут быть комиссии... Кто хочет - тот и приезжает. Но вы ведь знаете творческих людей. Они очень критичны к себе. Так что бездари здесь просто не появляются.

- Вы не назвали имя этого таланта, - напомнил Ольшес.

- Эрик Бах. Я видел его, наблюдал за ним, когда он здесь работал. Он довольно молод, но мне, знаете ли, показалось, что он нездоров... очень нездоров.

Ольшес внимательно глянул на смотрителя.

- Вы имеете в виду расстройство психики?

- Да, - грустно ответил Клод. - Так жаль... красивый умный человек, талантливый, и вот...

Они уже подошли почти вплотную к очень низкому круглому постаменту, на котором распластался огромный жирный лотос.

В его центре, развалясь на грязно-розовой сердцевине, сидело некое синее существо...

Инспектор ошарашенно посмотрел на Клода.

- Это... вот это называется талантливым произведением?

- Конечно, - спокойно кивнул смотритель. - На вас ведь скульптура произвела впечатление с первого взгляда, так?

- Да, но какое впечатление!..

- Именно то, какого хотел добиться автор.

- Вы полагаете?...

Ольшес задумчиво обошел вокруг скульптуры, рассматривая каждую ее деталь. Толстые синевато-зеленые листья выползали из-под гигантских лепестков, свешиваясь с постамента и пытаясь дотянуться до живой свежей травы. И казалось, что мертвенная зелень скульптуры отравляет все вокруг себя - потому что трава явно старалась избежать соприкосновения с застывшим пластиком. Жирные лепестки лотоса выглядели сверхизбыточно, ничего подобного не было в природе подлинного цветка. А пришлый бог, сидевший в лотосе...

Он был страшен.

Даниил Петрович повидал немало изображений грозных божеств-защитников, но в них, несмотря на их пугающую внешность, всегда ощущалось внутреннее сострадание ко всему живому, - ведь они защищали людей и прочих существ, обладающих сознанием, от эгоизма, алчности, гнева... а этот бог, явившийся неведомо откуда, был внутренне порочен и злобен. Кто-нибудь мог бы назвать его дьяволом. Но скульптор назвал его богом...

Толстые, выпяченные вперед губы бога скривились в язвительной усмешке, приоткрывая кривые острые клыки; раскосые глаза едва виднелись из-под тяжелых век, высокая прическа из десятков туго заплетенных тонких косичек походила на китайскую пагоду... раздувшееся от жира тело перетягивал чеканный пояс, на пухлых руках и ногах красовалось множество браслетов... Рядом с вальяжно развалившимся богом на сердцевине лотоса лежали отрубленные руки и головы, стояли пустоглазые черепа, валялись кости и цепи... И при этом композиция была выстроена так, что в первую очередь в глаза бросался лотос, а не божок. А все в целом... С одной стороны, изображение было откровенным набором избитых штампов, но с другой... что-то произошло с этими штампами под рукой Эрика Баха. И штампы слились в нечто неуловимо-новое. Неприятно новое. В нечто такое, что вызывало у зрителя не просто неприязнь к пришлому богу...

Впрочем, Ольшес не был простым зрителем. И возможно, сумел увидеть то, чего другие не замечали.

Инспектор повернулся к Клоду и спросил:

- И как к этому относятся туристы?

Смотритель пожал плечами.

- Кто как.

- Понятно. Ну что ж, спасибо за экскурсию. Пройдусь-ка я до замка, пожалуй.

- Счастливого пути.

Даниил Петрович зашагал через цветущий луг к темной громаде Хоулдинга, а Клод долго смотрел ему вслед, гадая, что могло понадобиться инспектору Федеральной безопасности в Скульптурном Заповеднике? Впрочем, не так давно в этом круге умер от сердечного приступа какой-то человек... возможно, инспектор заинтересовался его смертью?

И тут вдруг Клод вздрогнул, как от удара. Ведь этот человек был не первым...

А не слишком ли часто в его круге умирают туристы?

- Данила, а нам-то тут чем заняться, а? - спросил Левинский, едва они сели за ужин.

- А чем хочешь, тем и занимайся, - разрешил инспектор. - Хоть баклуши бей, хоть дурака валяй.

- Ну, спасибо, родной, - поблагодарил его инженер. - Уж такие радужные перспективы, что аж в глазах свербит.

- Свербит в носу, - хмуро сказал Винклер.

- Это у кого как, - отмахнулся Левинский. - Впрочем... у нас тут специалист под рукой. Доктор, в глазах свербеть может?

Доктор Френсис изобразил на лице работу мысли.

- Ну... смотря какие глаза.

- Примем за подтверждение, - сказал Кейт. - В общем, делать нам нечего, я правильно понял?

В таком случае - можно ли нам заняться подробным осмотром Заповедника? В рабочее время.

- В рабочее - нельзя, - не замедлил отозваться командир. - И после рабочего - тоже. Впрочем, у тебя все время рабочее. Двадцать шесть часов в сутки.

- Ну и ну! - возмутился инженер. - Нам что, так и сидеть в этой конуре? Безвылазно?

- Ну почему же, - изволил не согласиться с предположением Даниил Петрович. - Вылезать можно. Днем, на крылечко. Погрелся на солнышке - и назад, в нежную тень.

- Ну, знаешь! - чуть не подавился куском Левинский. - Ты, значит, будешь где-то бегать, делом заниматься, а мы - изображать собой сонных мух?

Винклер хихикнул.

- Ты чего? - уставился на него Левинский.

Доктор Френсис захохотал.

- А ты чего?

Винклер взмахнул вилкой и торжественным тоном пояснил:

- Кейт, ты, похоже, давно не работал с инспекторами высшей категории.

- А я с ними вообще почти не работал, один раз только, - обиженно откликнулся инженер. - Мне если что и доставалось, так только зелень второго класса.

- Ну, тогда понятно, почему тебе ничего не понятно, - изрек доктор Френсис.

- А чего мне непонятно? - окончательно расстроился Кейт. - Чего вы мне голову дурите?

- Никто тебе ничего не дурит, - серьезно сказал командир. - Вот только прикинуться сонной мухой тебе вряд ли удастся в этой экспедиции. Впрочем, может, еще и повезет.

- А, так нас ждут приключения? - обрадовался инженер, с надеждой воззрившись на инспектора-особиста. - Как в тот раз? - Он имел в виду, конечно, тот самый раз, когда он работал именно с Ольшесом, а не с зеленью второй категории.

Но инспектор сделал невинное лицо.

- Это не по моей части, - сообщил он. - Это они тебе врут. Я человек чрезвычайно мирный, и мои действия просто не способны вызывать вселенские катаклизмы.

- Ага, - кивнул Винклер, - особенно если вспомнить ту складку пространства, в которую ты полез в одном скафандре. А мы потом не знали, как тебя оттуда выковырнуть.

- Но ведь узнали в конце концов? - насмешливо сказал Даниил Петрович.

- И даже сумели живыми выбраться обратно, - подтвердил Саймон Корнилович. - Здесь, конечно, тебе вряд ли удастся отмочить что-нибудь похожее, но я думаю - твоя фантазия все же сумеет развернуться.

- Обижаешь, начальник, - просиял улыбкой инспектор. - Вот увидишь, это будет самая тихая и мирная экспедиция с моим участием.

Винклер недоверчиво скривил рот. Что ж, у командира были основания сомневаться в истинности подобного утверждения.

Впрочем, пока и в самом деле все шло тихо и мирно.

Во всяком случае, после ужина инспектор куда-то ушел и вернулся лишь в первом часу ночи, а остальные члены экспедиции спокойно занимались своими делами. Так и прошел первый день их работы на Минаре. Без эксцессов.

И утро прошло спокойно - может быть, потому, что инспектор спозаранку удрал куда-то и никому не надоедал своей болтовней. Но к обеду Ольшес явился и принес новость - но не слишком, как подумалось всем, угрожающую. Через шесть дней на Минаре должен был начаться ежегодный Фестиваль творчества, и десятки скульпторов и художников из разных галактик примчатся сюда, чтобы оставить в Заповеднике свои работы. Соответственно уже через день-другой ожидается и наплыв праздной публики.

- Надеюсь, вся эта гулянка обойдется без сердечных приступов, сказал доктор Френсис, выслушав инспектора.

- Я тоже надеюсь, - кивнул Даниил Петрович. - А это что такое? - Он с недоумением уставился на большую тарелку в середине стола.

- Соленые рыжики, - пояснил Винклер, цепляя вилкой грибочек поаппетитнее. - Смотритель двадцать второго круга угостил. Он их тут сам собирает и солит. Попробуй - не пожалеешь!

Ольшес осторожно подцепил на вилку маленький грибок и с опаской откусил кусочек. Через секунду по лицу инспектора расплылось блаженство.

- Ух ты! - воскликнул Даниил Петрович. - В жизни ничего вкуснее не пробовал! И что, это растет прямо тут, вокруг нас? На елках?

- Под елками, - уточнил Левинский, крепко подозревая, что инспектор не хуже других знает, что такое соленый рыжик, и просто затеял очередную клоунаду.

- Значит, Клод приходил в гости? - продолжал тем временем инспектор. - И когда же это он успел?

- А сегодня утром, - ответил Винклер, ничуть не удивившись тому, что Даниил Петрович уже знаком со смотрителем, а возможно, и еще с массой местного народа.

- Ничего интересного не рассказывал?

- Нет, только пожаловался, что его круг какой-то неудачный - в том смысле, что за последние годы на его территории несколько человек умерли от сердечных приступов.

- А! - только и сказал Ольшес и вплотную занялся рыжиками.

Доктор Френсис спросил:

- Дан, а может быть, мне там походить со своей аппаратурой, а? Мало ли что... может, какие-нибудь поля, завихрения... ну, может быть, причина этих смертей - геофизическая?

- Едва ли, - пробурчал инспектор с набитым ртом. Проглотив очередной гриб, он добавил: - Впрочем, пойди. Спроси Клода, где конкретно это происходило. Проверь, всякое может быть.

Левинский с завистью посмотрел на врача. Хорошо, когда человеку есть чем заняться. А ему, бедному инженеру, похоже, придется скучать в коттедже. И играть с командиром в подкидного дурака. И это при том, что у Винклера есть дурная привычка вечно выигрывать...

Но тут инспектор огорошил Кейта.

- А ты не хочешь осмотреть замок? - спросил он.

- Замок? - непонимающе уставился на Ольшеса инженер.

- Ну, тут неподалеку средневековый замок... вполне настоящий, по-моему. В нем картинная галерея и всякие чудеса для туристов. Пойди, погуляй... тебе ведь скучно? Впрочем, нет, - внезапно передумал Даниил Петрович. - Сегодня не ходи. Завтра. Тут, может быть, приедет к нам один парнишка... вместе и пойдете. Будет с кем впечатлениями обменяться.

- Какой парнишка? - насторожился командир.

- Да ты его не знаешь, наверное. Наш, инспектор, из начинающих.

- Зачем он тебе? - окончательно перепугался Винклер. - Ты что, один не справишься?

- Ох, Саймон, ну почему ты всю жизнь такой нервный? - огорченно сказал Даниил Петрович. - Вот сразу в лоб: не справишься, ай, как страшно! Ну почему бы не предположить, что мне просто не хватает интеллектуального общения? В конце концов, вы - разведчики, у вас совершенно другой круг интересов, а я...

- Ну, понесло! - рассердился Винклер. - Ты как водопад, честное слово.

- Никто меня не понимает! - провозгласил инспектор и, слопав последний рыжик, выскочил из-за стола. - Пойду гулять! Мне необходимо одиночество, чтобы успокоить расстроенные нервы.

И он исчез.

Винклер покачал головой и сказал:

- Не нравится мне все это. Зачем ему напарник? Никогда такого не бывало, чтобы Данила запросил помощника. Ох, как мне все это не нравится!..

- Ну, - осторожно заговорил Левинский, - может быть, это потому, что через неделю фестиваль начнется? Толпы людей, и гуманоиды, и негуманоиды... может быть, это просто для удобства работы?

- Для удобства работы инспектору Ольшесу необходим только инспектор Ольшес, - заявил Саймон Корнилович. - Уж поверь, я его не первый год знаю. Или он что-то задумал... эдакое. Экстраординарное.

- О! - заинтересовался доктор Френсис. - И чем это может кончиться?

- А чем угодно, - с обреченным видом сказал Винклер. - Ладно, нам-то все равно деваться некуда. Мы - группа сопровождения, так сказать. И поддержки - в особых случаях.

Левинский хихикнул.

- Ага, как девочки на стадионах, - радостно сказал он. - Нам нужны хвосты из страусиных перьев и эти... как их... погремушки. Будем плясать на краю поля и кричать: "Зенит! Зенит!"

- Зенит-зенит, в ушах звенит, - ворчливо сказал командир и ушел в свою комнату.

Доктор Френсис отправился собирать аппаратуру, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, проверить поля двадцать второго круга, а Левинский вышел из коттеджа и уселся на крылечке - погреться на солнышке и поскучать.

Не успела "летучка" доктора скрыться за синеватыми вершинами елей, как с другой стороны в небе вспыхнула полицейская мигалка. Через несколько секунд на полянку перед коттеджем выскочили майор Кир Джива и незнакомый Левинскому молодой парень, примерно одних лет с инженером.

- Я вам гостя привез, - сообщил офицер. - Как вы тут устроились?

- Нормально, - ответил Кейт. - А ты почему утром не пришел?

- Ваш начальник отменил приглашение, - пояснил полицейский. Передал, чтобы я сначала встретил его коллегу.

- А! И больше никаких инструкций?

- Больше никаких, - усмехнулся Джива. - Он здесь сейчас?

- Нет, изволили отбыть.

- Ну, тогда и я отбываю, - улыбнулся офицер. - Канал связи знаете, если понадоблюсь - вызывайте. Я в вашем распоряжении на все то время, пока вы здесь. Другие дела у меня отобрали.

- Да у нас пока вроде ничего не предвидится, - с сомнением в голосе сказал Левинский. - Впрочем, кто его знает...

- Вот именно - кто его знает, - согласился Джива и забрался в "летучку". - Пока! - крикнул он, взлетая.

- Пока, - помахал рукой инженер и повернулся к молодому инспектору. Я инженер, Кейт Левинский.

- Винцент Харвич, инспектор. Второй категории.

- Интересно, зачем Данила тебя вызвал?

- Мне тоже интересно. Ну, может, сам скажет? Попозже.

- А может и не сказать? - заинтересовался Кейт.

Харвич пожал плечами и ничего не ответил.

- Что делать будем? - спросил инженер.

- Ждать Данилу, - уверенно сказал Винцент.

- Ясно. Ну, садись рядом, будем на солнышке греться.

И они устроились на крыльце и принялись скучать вдвоем.

Клод, завидя "летучку", пошел навстречу, гадая, зачем кому-то из экспедиции понадобилось навещать его. Что летел не турист - было очевидно, поскольку на боках "летучки" красовались Колеса Учения, знак Разведкорпуса.

Это был доктор Дик Френсис. Соскочив на землю, он весело сказал:

- Ну, займемся проверкой твоей территории. Начальство одобрило идею.

- Это хорошо, - серьезно сказал Клод. - Знаешь, я как-то раньше об этом не задумывался, но ведь и в самом деле странно... Я запросил справки по другим кругам - нигде ничего подобного не происходило. А у меня территория как заговоренная. Восемь туристов за шесть лет. Да еще этот, последний... он вроде и на туриста-то не был похож.

- А на кого он был похож? - спросил доктор Френсис.

- Даже не знаю. Ну, может быть, государственный служащий. В командировке. Он сюда приходил три раза.

- Три? - задумчиво переспросил Дик. - Ты Даниле рассказал?

- Да, само собой, - кивнул Клод. - Ваш Данила ничего не упустил. Все выспросил до последней подробности.

- Ну, он же инспектор... Помоги-ка аппаратуру выгрузить.

Через несколько минут врач, нацепив наушники и держа в руках короткий тонкий щуп, раздвоенный на конце, уже бродил по территории двадцать второго круга. Клод шел рядом, показывая места, где падали сраженные сердечным недугом люди. Он все их не только помнил, но и отметил каждое особым образом, посадив там маленькие кустики с темно-фиолетовыми листьями и алыми гроздьями крохотных цветков. На планете, где он родился и вырос, принято было именно так отмечать места трагических событий.

Доктор Френсис провел в двадцать втором круге целый день. Кое-что он нащупал, но это были сущие мелочи. Во всяком случае, с медицинской точки зрения подобные уплотнения полей никоим образом не могли привести к фатальным результатам, - разве что в такое поле попал бы человек, уже находящийся в прединфарктном состоянии. Но умершие туристы были здоровыми людьми, так что эта гипотеза не проходила.

День клонился к вечеру, и доктор Френсис наконец сдался. Сняв наушники, он сказал:

- Нет, боюсь, по моей части тут ничего нет. - И тут ему в голову пришла новая идея. - А давай-ка мы и скульптуры проверим, - предложил он Клоду. - Сколько их у тебя?

- Семнадцать.

- Ну, не так уж и много. Пошли.

И они побрели от постамента к постаменту, и каждую замысловатую фигуру врач тщательно исследовал своей рогаткой. Но скульптуры оказались невиннее новорожденного младенца. Однако возле одной из них доктор Френсис задержался надолго. Ему почудилось...

- Что-то мне эта зверюшка не нравится, - честно признался он. Что-то в ней... как-то она не так дышит.

- Дышит? - недоуменно переспросил Клод.

- А, не обращай внимания. Это так, медицинский жаргон. Каждый материальный предмет обладает некими внутренними колебаниями, это связано с броуновским движением молекул... ну, неважно. Не нравится мне эта конструкция, и все.

- Что предлагаешь? - деловито спросил смотритель.

- Подключим другой аппарат. Помощнее. Давай-ка... через этот блок у нас пойдет сигнал в "летучку", так, эту клемму сюда... ага, а из "летучки" - на корабельный мозг.

- Ого! - высказался Клод.

- А ты что думал...

Дик Френсис снова надел наушники и протянул к постаменту скульптуры раздвоенный щуп. И в то же мгновение охнул и схватился за голову. Казалось, врач вот-вот потеряет сознание.

Смотритель, не растерявшись, мгновенно вышиб из руки врача щуп и сорвал с его головы обруч с наушниками. Дик Френсис застонал и сел на траву.

- Ну, я так и думал, - с неожиданным спокойствием сказал Клод. - Это лотос. Вот гадина! Ну, доберусь я до этого Эрика!..

- Ты о чем? - хрипло спросил уже опомнившийся врач.

- Эта скульптура... что-то в ней есть такое, что убивает людей.

- Не болтай ерунды, - сердито сказал Дик, поднимаясь на ноги. - Тогда у тебя тут были бы горы трупов.

- Ну, может быть, она не всегда на это способна.

- Это кусок пластика, и все.

- Хорошо, пусть это пластик. А с тобой он что сделал?

- Он - ничего. В цепи замыкание. Что-то в атмосфере.

- Ошибаешься, доктор, - мрачно сказал смотритель. - И я тебе это докажу.

- Уф... Ладно, доказывай, только сначала давай все унесем в машину.

Запихнув обратно в "летучку" все оборудование, врач и смотритель пошли пить чай. В коттедже Клода было уютно и нарядно. Пока смотритель накрывал на стол, доктор Френсис с удивлением рассматривал эстампы и этюды, висевшие на стенах, и небольшие статуэтки, стоявшие тут и там в чистой светлой гостиной. Доктора слегка удивило то, что на многих рисунках были изображены разные звери.

- Да у тебя целая коллекция! - сказал он наконец. - И весьма недурная.

- Да, - согласился Клод, разливая по чашкам необыкновенно душистый золотой чай. - Это все подарки. Скульпторы и художники, которые сюда приезжают, часто дарят что-нибудь смотрителям. А я здесь работаю как-никак уже пятьдесят лет.

Доктор посмотрел в открытое окно, сквозь которое виднелась темная масса замка.

- Да, в замке ведь картинная галерея...

- А художники любят бродить по окрестностям.

- А почему они рисуют зверей?

- Да потому что тут полным-полно всякой живности. Просто странно, что ты до сих пор никого не видел. Здесь ведь заодно еще и огромный зоопарк, совсем рядом с замком. Но большинство зверей живет на свободе.

- Это не опасно?

Клод усмехнулся.

- Опасные звери сидят в клетках, как полагается. Гуляют только принципиальные пацифисты.

Врач рассмеялся.

- Ну, наверное, и мы с ними повстречаемся.

- Можешь не сомневаться. Так ты выслушаешь мои доказательства, или так и будем болтать на отвлеченные темы?

- Слушаю, - со вздохом сказал врач.

Клод достал из внутреннего кармана куртки свернутый лист бумаги и, сдвинув в сторону свою чашку и вазочку с печеньем, разложил бумагу на столе.

- Вот, смотри. Это - "Лотос пришлого бога".

- Чего-чего?

- Та скульптура, возле которой ты свалился. Вот в этих точках умерли люди. Видишь? Если провести линии, вот так...

- Да линии можно провести к любой из фигур твоего круга! - воскликнул Дик. - Ну что ты выдумал такое?

- Смотри дальше, - терпеливо сказал Клод. - К любой - нельзя, не получится, линии пересекутся. А тут каждая идет сама по себе, видишь? И если их продолжить - они охватят очень небольшой сектор территории возле замка.

- Ну и что?

- Как-то это связано между собой. Я уверен.

- Ты еще скажи, что эта скульптура - ретранслятор какой-нибудь эдакой энергии, магической или астральной, или еще какую-нибудь чушь придумай!

- Намекаешь, что сую нос не в свое дело, да? - ничуть не обиделся смотритель. - Я об этом задумался только теперь, когда вы тут появились. Но я разберусь, в чем дело. Скажи, тот, последний, был вашим человеком?

- Да, он был инспектором Федеральной безопасности.

- Вот! - вскочил смотритель. - Вот! Ты же прекрасно понимаешь, что инспектор не мог умереть ни с того ни с сего. Значит, в "Лотосе" и в самом деле что-то скрыто.

- Да почему именно в нем?

- Да тебя-то именно он по мозгам шарахнул! Никакие не замыкания! Разве твоя аппаратура такое барахло, что может отреагировать на разряд где-нибудь в ионосфере?

- Ну, в общем, конечно, не должна...

- Я бы хотел еще поговорить с Даном. Не знаешь, когда его можно застать?

- Этого никто не знает, - усмехнулся врач. - Но я уверен - он тут еще не раз появится. Так что у вас будет возможность обсудить все интересующие тебя темы.

Внезапно за окном послышался громкий треск крыльев, и на подоконник с шумом сел огромный красно-оранжевый попугай с золотым хохолком на голове. Попугай деловито осмотрел комнату и сообщил:

- Ду-ду-дурновато.

Доктор Френсис расхохотался.

- Отличный комментарий! - сказал он.

- Да, Кроха это умеет, - согласился Клод. - Всегда кстати высказывается. Но не всегда вовремя появляется.

Попугай нахохлился и рявкнул:

- Жадина!

- Да ничего подобного, - возразил смотритель. - Держи, это тебе.

Он встал и перенес на подоконник вазочку с печеньем. Кроха всмотрелся в посыпанные сахаром шарики, выбрал один и, широко разинув клюв, заглотил печенье целиком.

- Лихо, - одобрил доктор.

- Да уж, поесть он любит, - улыбнулся Клод. - Но капризен.

- И много у вас тут таких?

- Такой - один. Вообще попугаев полным-полно, но Кроха у нас уникум. Самый старый и самый умный.

- А сколько ему лет?

- Да никто толком и не знает. Его, похоже, кто-то сюда завез уже взрослым, а в самом замке он уже восемьдесят с лишним лет живет. Местная достопримечательность. Туристы его очень любят.

- Еще бы не любить, - согласился Дик. - Красивая птица.

- Дело не в красоте, - возразил смотритель. - Если тебе удастся познакомиться с ним поближе, ты его оценишь в полной мере. Это - интеллект!

- А что, он осторожно выбирает знакомства?

- Еще и как осторожно! - подтвердил Клод. - Друзей у него - раз-два, и обчелся. Но мне он в общем доверяет.

- Ну, ладно, - доктор встал из-за стола. - Пора мне. Спасибо за чай.

- Ты все-таки подумай, - сказал смотритель, провожая врача к "летучке". - Ты получше просмотри все сегодняшние записи. Мне кажется, там что-нибудь может найтись.

- Не беспокойся, все будет проверено и перепроверено, - сказал доктор Френсис. - Скульптура тут виновата, или что другое - мы все равно это найдем. Для того и явились. Ну, счастливо оставаться!

И "летучка" доктора взмыла в воздух.

- Вот оно что... - тихо проговорил смотритель, провожая машину взглядом. - Для того и явились... Это хорошо.

- Мало хор-рошего, - рявкнул попугай, каким-то образом уже очутившийся на ветке березы прямо над головой смотрителя. - Хор-рошего мало.

Клод посмотрел на птицу.

- Может, ты и прав, - сказал он.

Инспектор Даниил Петрович Ольшес, остановившись метрах в ста перед полным воды рвом, окружавшим замок, рассматривал возвышавшееся перед ним строение. Да, замок был что надо. Не какая-нибудь там копия или имитация. Давным-давно, в ту эпоху, когда едва ли не все колонии Земной Федерации разом заболели тоской по невозвратному прошлому, команда энтузиастов не поленилась приволочь этого каменного монстра с Земли и заново сложить здесь по камушку. Кстати, именно тогда с Земли растащили большую часть предметов старины. И если бы Мировой Центр не спохватился вовремя, старушку, пожалуй, раздели бы догола.

Но поскольку замок Хоулдинг успели не только стащить, но и установить на новом месте, решено было больше его не тревожить.

Так с тех пор и стоял он на далеком Минаре.

А потом в нем открыли картинную галерею. А потом вокруг него возник Скульптурный Заповедник. И зоопарк, в который Ольшес уже успел заглянуть. И стало здесь весело и хорошо. Туристов - хоть отбавляй, художники и скульпторы довольны... вот только почему-то инспекторам Федеральной безопасности на планете Минар оказалось неуютно.

С этим необходимо было разобраться.

Даниилу Петровичу ни к чему было рассматривать вычерченные обеспокоенным смотрителем Клодом схемы. Схема сама собой сложилась в его инспекторской голове, как только он взглянул на карту и увидел точки, отмечавшие места гибели туристов и инспектора Гарева. Но, поскольку при первичном осмотре "Лотоса пришлого бога" инспектор ничего особо интересного не заметил, он пошел по воображаемым линиям дальше - к замку. Здесь линии пересекались.

Вот только он понятия не имел, что он должен искать.

Ну, не в первый раз.

Даниил Петрович посмотрел налево. Там красовался подъемный мост, перекинутый через ров. Его поддерживали начищенные до зеркального блеска толстые стальные цепи. Вел мост к распахнутым настежь тяжелым деревянным воротам с коваными петлями; по обеим сторонам ворот возвышались две тонкие круглые башни с узкими бойницами на самом верху, под крышей. От башен начиналась окружавшая замок четырехметровая зубчатая стена.

Взгляд инспектора вернулся к мосту. Под мостом бурлила зеленоватая вода. У входа на него, опершись на парапет рва, стоял некто в сверкающих рыцарских латах, со щитом и алебардой. Ольшес присмотрелся, подозревая, что на стражу поставлен манекен или кибер. Нет, это был самый что ни на есть настоящий живой человек. "Бедняга, - посочувствовал ему инспектор. - Вот уж работенка - смешнее не придумаешь".

Он неторопливо подошел к рыцарю и вежливо поздоровался.

- Приветствую тебя, добрый гость! - пробасил в ответ закованный в латы служитель, стукнув о землю алебардой и побренчав щитом.

- А ты уверен, что я добрый? - не удержался Даниил Петрович от язвительного вопроса.

Рыцарь, похоже, слегка растерялся. Но тут же в нем сработала профессиональная выучка.

- Все наши гости - добрые люди, - сообщил он. - Потому что высокое искусство привлекает к себе лишь возвышенные души!

- Неплохо, - оценил пассаж инспектор. - Ну, а маньяки к вам никогда не забредали? Те, которые картины кислотой поливают?

- Даже они обладают изначальной добротой, - возразил рыцарь.

- Да ты, брат, философ, - заметил Даниил Петрович.

Рыцарь фыркнул, и латы на нем зазвенели.

- Мы тут все такие, - пояснил он. - Другой на этой работе не задержится.

Ольшес рассмеялся и спросил:

- У вас вход по билетам, или как?

- У нас просто так. Иди себе и смотри, добрый сэр.

- Спасибо.

И Даниил Петрович зашагал по шаткому висячему мосту.

Войдя в ворота, инспектор очутился во внешнем дворе замка, вымощенном крупными булыжниками, и лишь теперь в полной мере оценил титанический труд тех, кто приволок сюда это чудище через половину Вселенной.

Замок Хоулдинг был огромен.

Высота его была никак не меньше двадцати метров. Мощные стены, сложенные из темно-красного пористого камня, были чуть наклонены внутрь, и по верху украшены ровными высокими зубцами. По углам фасада торчали еще две башни - толстые, квадратные, с высокими узкими бойницами, прорезанными на разных уровнях. По стенам замка, между готическими окнами, заостренными кверху, тянулись вниз водосточные трубы, и каждая заканчивалась фантастической мордой какого-нибудь уродливого зверя. Даниил Петрович скользнул взглядом по страшным рожам - все они были разными, и все - ужасно противными. Подивившись фантазии древних мастеров, Ольшес пересек узкий двор и вошел в открытые двери, возле которых стоял еще один рыцарь, тоже вооруженный здоровенной блестящей алебардой.

- Добрый день, - поздоровался инспектор. - А привидения у вас тут есть?

- А как же! - радостно ответил рыцарь. - У нас все есть, добрый сэр! Лучшие во всех вселенных картины, самые прекрасные гобелены, сказочной красоты мебель, созданная великими краснодеревщиками, ну, и привидения, конечно...

- Тоже лучшие во всех вселенных? - иронически заметил Ольшес.

- Во всяком случае, никаких подделок! - парировал рыцарь. - У нас все только натуральное!

- И как же, позвольте узнать, местной администрации удалось уговорить натуральные привидения поселиться в Хоулдинге? И кстати, сколько их тут у вас?

- Их у нас два. И никто их не уговаривал. Они прибыли в незапамятные времена вместе с самим замком. Они в нем на Земле жили, ну и, похоже, решили с родным домом не расставаться.

- Это интересно, - констатировал Даниил Петрович. - А где начало осмотра галереи?

- Вообще-то большинство наших добрых гостей начинает осмотр с левой нижней галереи, а там уж и свернуть будет некуда - так и пойдете вдоль экспозиции. Но некоторые предпочитают сразу подняться наверх или пойти вправо. Собственно, сейчас разницы никакой. Это когда народу много - могут возникнуть неудобства. Будете постоянно сталкиваться со встречным потоком. Но такое начнется только дня через два-три, не раньше. До фестиваля-то еще шесть дней.

- Понял, - сказал Ольшес. - А привидения когда появляются?

- Ночью, добрый сэр.

- А вы и ночью открыты?

- Разумеется. Доступ к произведениям искусства должен быть возможен всегда.

- И находятся такие, что бродят тут по ночам?

- Конечно. Художники, поэты. Они любят смотреть на картины при свете факелов.

Инспектор лишь покачал головой, не найдя подходящих слов. Рыцарь громко хмыкнул, явно наслаждаясь растерянностью посетителя. Потом сказал:

- Если вы еще не бывали на фестивалях...

- Не бывал, - кивнул Даниил Петрович.

- Тогда вас ждут незабываемые впечатления! - торжественно объявил служитель в латах и стукнул об пол алебардой. - Вы увидите...

- Я бы предпочел не знать заранее, что именно я увижу, - торопливо перебил его инспектор. - Так что пока я просто посмотрю картины.

- Как возжелаете, добрый сэр, - ничуть не обидевшись, ответил рыцарь.

Даниил Петрович решил не выпендриваться и пошел налево - как большинство.

Да, в замке Хоулдинг было на что посмотреть. Но инспектора Федеральной безопасности совершенно не интересовали ни гениальные полотна, ни художественная мебель, ни ювелирные изыски, лежавшие в маленьких прозрачных витринках. Он искал в замке что-нибудь такое, что могло бы послужить причиной смерти людей в двадцать втором круге Скульптурного Заповедника. Впрочем, Даниил Петрович совсем не был уверен, что это загадочное "что-нибудь" кроется именно в замке. Это могло оказаться и где-нибудь по соседству. Так что ему предстояло исследовать все подозрительные территории.

В какой-то момент Ольшес настолько ушел в свои мысли, что напрочь перестал замечать окружающее, и в результате чуть не налетел на очередного рыцаря. Инспектор остановился, почти уткнувшись носом в латы, и тут же спросил:

- А служебные помещения у вас есть?

- Разумеется, добрый сэр, - не замедлил с ответом рыцарь. - Но все они находятся в подвалах замка. Надземная часть полностью отдана под экспозицию, вплоть до чердака. Впрочем, на чердаке находится еще и кабинет главного хранителя галереи.

- А вот интересно... - сообразил вдруг инспектор, - Сюда ведь дважды в год приезжают художники, да? И оставляют здесь новые работы. А места для них хватает?

- Ну, с этим нет проблем, - весело откликнулся рыцарь. - Картины покупают гораздо чаще и охотнее, чем скульптуры, так было всегда. Вот и освобождаются места для новых работ. Никто не в обиде.

- Еще бы, - буркнул инспектор. - Какая уж тут обида... представляю, каковы цены на эти изыски!

- Нет, не представляете, - расхохотался рыцарь. - Это на скульптуру автор сам назначает цену. А живописные полотна и мебель идут только с аукциона. Так что цены - запредельные.

- Ну почему я не художник! - огорченно воскликнул Ольшес и пошел дальше.

Ему захотелось осмотреть служебные помещения, но он не стал посвящать рыцаря в свои планы. Кто его знает, что предусмотрено инструкциями на это счет. Вдруг закованный в латы служитель начнет размахивать алебардой?.. Лучше сделать дело тихо и незаметно.

Даниил Петрович дошел до поворота. Это был тот угол здания, к которому примыкала сторожевая башня. И здесь наконец он ощутил в толстенной наружной стене пустоту. Инспектор осторожно огляделся. Ближайший рыцарь стоял метрах в двадцати от него и смотрел в другую сторону. Даниил Петрович провел ладонью по стене. Да, лестница... но ведет она наверх, в башню. Не годится. Ему нужен ход в подвал.

Он добрался почти до середины боковой галереи, когда нашел наконец то, что было ему нужно. Но как раз возле потайной двери топтался очередной рыцарь с громадным двуручным мечом. И меч выглядел вполне настоящим. Так что пришлось инспектору в очередной раз завести светскую беседу.

- А скажите пожалуйста, - спросил он, - ваши латы - настоящие? Это действительно металл?

- Нет, конечно, - хихикнул рыцарь. - Мы бы тут зажарились в железных одежках, и никакие кондиционеры не спасли бы. Летом тут очень жарко.

- Но выглядят очень натурально.

- Естественно, - согласился рыцарь. - Все это точные копии средневековых земных лат. Только размеры не совпадают.

- Почему? - не поленился задать вопрос Ольшес.

- Тогда рыцари были... ну, скажем, мелковаты. У меня средний рост, сто восемьдесят, так я бы ни за что в старые латы не впихнулся. А уж о тех, кто повыше, и говорить не приходится.

- Вы уверены?

- Да, само собой. Здесь каждый служитель проходит очень основательную подготовку. Курс истории и так далее. Земные рыцари были очень маленькими. То есть вообще люди в те времена были гораздо мельче.

- Интересно...

Даниилу Петровичу и в самом деле показалось интересным то, что за какие-то несколько веков люди значительно увеличились в размерах. Почему бы это? Кормежка изменилась, что ли?..

Впрочем, сейчас куда важнее было другое.

- Этот замок привезли с Земли... - задумчивым тоном заговорил Ольшес, старательно изображая любознательного туриста. - А я слышал, что в древности очень любили разные... как это называется... потайные ходы, да? Ну, всякие там скрытые коридоры в стенах, лесенки, переходы и так далее.

- О, этого здесь сколько угодно! - с энтузиазмом откликнулся смотритель. - Но, к сожалению, туристам разрешается осматривать потайные ходы только в сопровождении экскурсовода. Так что если хотите, я сейчас вызову...

- Нет-нет, - поспешил отказаться Даниил Петрович. - Не сейчас. Я только хотел узнать, есть ли они вообще.

- Есть, - звякнув шлемом, кивнул рыцарь. - Вот прямо тут одна дверца, - и он громко хлопнул рукавицей по деревянной панели. - Но за ней просто служебная лестница, вниз, в подвал. Для работников галереи. Правда, с площадки можно попасть в боковой тайный ход, а через него - выйти во внутренний двор замка.

- Как интересно! - воскликнул Даниил Петрович, и восторг, прозвучавший в голосе инспектора, был абсолютно искренним. Ему так нужно было попасть в подвалы...

- А вы как работаете, посменно? - продолжил он расспросы. - Если галерея открыта круглосуточно, то и смотрители, надо полагать, всегда здесь присутствуют?

- Ну, да, мы присутствуем, но только ночная смена вполовину меньше дневной, да и стоять на постах ночью не обязательно, если нет посетителей. Конечно, когда кто-нибудь приходит, мы с него глаз не спускаем.

- Что, случаются и неприятные происшествия?

- А где без них обходится! - философским тоном откликнулся рыцарь. Поэты и художники, конечно, люди безобидные, но ведь иной раз забредают и жулики.

- И часто им удается что-нибудь стащить?

- Ну, в последний раз... дайте вспомнить... Ну да, точно, четыре года назад какой-то энтузиаст попытался спереть небольшой холст Марголиса. Но здесь такая сигнализация, такие наблюдающие системы... в общем, мы спокойно встретили этого типа у выхода и отобрали работу. Только и всего.

- Но зачем тогда вам всем тут болтаться?

- Для колорита и предостережения. И кроме того, у дирекции Заповедника принцип - никаких скандалов. Мы жуликов не сдаем в полицию. Мы просто вежливо отбираем украденное и отпускаем бедолагу с миром. Наши психологи считают, что это очень полезно для заблудших умов. Дескать, такой человек уже никогда не станет красть - потому что осознает всю недостойность своего поступка и устыдится.

Ольшес расхохотался.

- Ну, похоже, вам до сих пор просто крупно везло. Настоящие воры еще не положили глаз на ваш Заповедник.

Рыцарь развел руками.

- Возможно, это и так. Но я уверен, что мы справимся и с серьезным грабителем.

- Мне бы ваш оптимизм, - вздохнул Даниил Петрович и отправился в обратный путь. Днем тут нечего было делать. Инспектор решил дождаться ночи.

Он снова очутился во внешнем дворе Хоулдинга. И внезапно остановился.

Где-то неподалеку ему почудилось присутствие чего-то такого... похожего на то, что он искал.

Преисполнившись надежд, Ольшес внимательно огляделся по сторонам.

Но ничего не нашел.

Вокруг бродили обычные люди. Девушки со своими кавалерами, многодетные семейства, приехавшие на фестиваль в надежде, что в каком-то из юных отпрысков пробудится жажда творчества. Странного вида замызганный старик тащил за собой широкую двухколесную тележку, подпрыгивавшую на булыжниках; тележка была нагружена пыльными мешками, набитыми чем-то мягким. Рыцарь с большим щитом, похожим на таз, стоял, привалясь к красной стене. Из-за угла замка важно вышел громадный лохматый сенбернар и направился к мосту. Мир и покой...

Инспектор чуть заметно передернул плечами и пошел к своей "летучке".

К ужину явились все, кроме инспектора Ольшеса. Винклер чуть поморщился, глянув на пустой стул, но от замечаний воздержался. Зато вновь прибывший инспектор Харвич высказался на всю катушку:

- И куда этот Данила подевался, чтоб ему пусто было! Весь день бездельничаю, зачем только сюда притащился?

- Молодой ты еще, нетерпеливый, - благодушно сказал командир. - Куда спешить? Наслаждайся природой, искусством... вы ведь с Кейтом ходили в галерею, да?

- Ну, ходили.

- А говоришь - бездельничаешь.

- Да разве это дело?

- Но ведь Данила вам именно это занятие и рекомендовал.

- Ну и что? Там ничего интересного.

- Да неужели?

Харвич немного смутился.

- Ну, я хотел сказать - ничего интересного с точки зрения... то есть в смысле задания...

- А Клод считает, что самое интересное как раз там и прячется, сказал доктор Френсис. - Или где-то совсем рядом. Ну, во всяком случае, может прятаться. Если оно не в "Лотосе".

- Клод? - удивленно повернулся к нему Харвич. - Смотритель? А он тут при чем?

Дик Френсис пересказал свой разговор со смотрителем, и Харвич задумался и надолго замолчал. Винклер наблюдал за молодым инспектором, совершенно не понимая, зачем он понадобился Ольшесу. Совсем еще зеленый юнец. И если здесь, на Минаре, действительно затаился мощный интеллектуальный вампир, вряд ли инспектор второй категории сможет оказать реальную помощь в схватке с подобным монстром. Но, поскольку Саймон Корнилович беззаветно верил в Ольшеса, с которым был знаком много лет, то и решил не ломать голову по пустякам. Даниле видней, что делать.

Кейт Левинский тем временем принялся рассказывать о галерее - не с точки зрения человека, ищущего там врага, а с точки зрения обычного туриста. На туриста Левинского галерея произвела грандиозное впечатление.

- Вот только развеска у них очень странная, - пожаловался инженер, высказав основную часть восторгов. - Нет чтобы работы одного художника поместить рядышком... одна здесь, другая невесть где! Я нашел три полотна Марголиса - но они так далеко одно от другого!

- А зачем тебе нужно, чтобы они висели в ряд? - немного удивился командир.

- Да как же иначе! - возмущенно воскликнул Левинский. - Тогда сразу видно, как изменилась кисть мастера за некий промежуток времени...

- Вр-ремя -др-рянь! - рявкнул за окном чей-то хриплый голос.

Сидевшие за столом изумленно обернулись. На подоконник бесшумно сел огромный красно-оранжевый попугай с пышным золотым хохолком на голове. Он взъерошил перья и, с явным подозрением глянув на врача, просительно проскрипел:

- Пирожок с капустой!

- С капустой нет, - не задержался с ответом доктор Френсис. Ватрушку хочешь?

Попугай перепорхнул на стол и деловито осмотрел тарелки. Больше всего ему приглянулось овощное рагу, но не то, что лежало в салатнице, а то, что оставалось на тарелке Харвича. Не утруждая себя соблюдением приличий, попугай принялся клевать порцию Винцента.

- Ну и нахал! - возмутился молодой инспектор.

- Сам такой, - огрызнулся попугай, проглотив очередной кусок.

- Ого! - восхитился Левинский. - А он, похоже, здорово соображает!

- Не хуже тебя, - тут же в очередной раз поразила всех интеллектом яркая птица.

- Да, такого не каждый день увидишь, - рассмеялся доктор Френсис. - Я с ним уже знаком. У Клода встретился. Кстати, насколько я понял, здесь вообще полно всяких зверей бродит на свободе. Странно, что мы до сих пор никого не видели.

- Наверное, они не спешат заводить новых друзей, - предположил Винклер. - Сначала присматриваются. Выбирают, кто повкуснее.

- Интересно, а что будет, если мы им понравимся? - задумчиво произнес Левинский. - Кто-нибудь знает, какие именно звери тут гуляют?

- Поживем - увидим, - меланхолично заметил командир.

- Клод заверил меня, что свободой передвижения обладают только пацифисты, - сказал доктор Френсис. - Так что особо тревожиться не о чем.

- Пацифисты иной раз бывают ужасными занудами, - сердито сказал Харвич, в чьей тарелке все еще копошился попугай.

- Ну, это в тебе личная обида взыграла, - поддел его Кейт. - Тебе овощей жалко. Очень уж они хороши.

- При чем тут овощи? - возмутился Харвич. - Как будто я не могу другую порцию взять! Даже наоборот. Я, можно сказать, польщен, что этот тип выбрал именно мою тарелку.

- Его зовут Крохой, - сказал доктор Френсис. - И кто только придумал такое имя для такой здоровенной птицы?

- Кр-роха - это я, - сообщил попугай, склевывая последний кусочек моркови и пытаясь вытереть клюв о манжету Харвича. Винцент сердито отдернул руку, и попугай чуть не свалился со стола.

- А теперь что? Чай пить будешь? - спросил Винклер попугая.

- Квас, - сообщил попугай, - классный напиток.

- Квасу у нас нет.

- Кумыс? - поинтересовался попугай, склонив голову набок и одним глазом изучая Саймона Корниловича.

- Тоже не держим, - рассмеялся командир.

- Кизиловка! - рявкнул попугай.

- Похоже, ему знакомы напитки только на букву "к", - хихикнул врач. Или он алкоголик.

- Пьянству - бой! - возмутился Кроха, и, немного помолчав, вдруг заорал так, что все вздрогнули: - Чай-чай-чай! - И, явно довольный произведенным эффектом, добавил: - И кофе.

- Да, вот это голосок! - сказал Харвич, опомнившись. - И откуда что берется!

- Ну, попугаи часто бывают чрезвычайно голосистыми, - дал справку доктор Френсис, наливая для Крохи чай в самую большую чашку. - Горячо, подожди, - сказал он, пододвигая чашку поближе к птице.

Кроха внимательно всмотрелся в чай и важно зашагал по столу, ловко огибая тарелки и прочую посуду. Дойдя до края столешницы, он развернулся обратно.

- Прогуливается, - констатировал Левинский.

- Пр-рогулка перед сном, - тут же откликнулся Кроха и остановился перед Харвичем. - Ты! - воскликнул он, долбанув клювом палец Винцента.

- Эй! - вскрикнул Харвич. - Ты чего? Ну и клювище! - пожаловался он, рассматривая красное пятно возле ногтя. - Так и дырку продолбать недолго!

- Похоже, ты ему понравился, - сказал командир. - Он тебя приглашает погулять перед сном.

- Ага, разбежался! - сердито ответил Харвич. - Чтобы он там меня затюкал в темноте до полусмерти! Ишь, как клюется!

Попугай занялся чаем, не обращая больше внимания на людей. А те с интересом наблюдали за птицей. Кроха очень нравился всем, включая и пострадавшего Харвича.

Наконец Кроха решил, что чаю с него достаточно, и вновь обратил свое внимание на инспектора Харвича.

- Пр-рогулка перед сном! - настойчиво сказал он, уставясь на Винцента левым глазом.

- Ну ладно, уговорил, - согласился Харвич. - Только договор - не драться!

- Др-раться надо, - возразил попугай. - Когда надо.

- Но сейчас-то вроде ни к чему, - уточнил Харвич, и тут же поймал себя на том, что говорит с попугаем совершенно всерьез, как с разумным существом. Винцент слегка смутился и встал. - Ну, пошли гулять, - предложил он.

Попугай легко вспорхнул к нему на плечо и интимно шепнул прямо в ухо Харвича:

- Пр-ройдемся...

Разведчики расхохотались, увидев, как молодой инспектор изумленно вытаращил глаза.

- Да, - сказал Левинский, - с этой птичкой не соскучишься.

Винцент с попугаем на плече вышел из коттеджа, провожаемый веселыми взглядами разведчиков. Темнело, лес и пруд со свернувшими лепестки лотосами укрылись легчайшей синеватой дымкой, и тишина вокруг стояла такая, какой Харвич не слышал уже много лет. Где-то в елях чирикнула засыпающая птаха. Винцент с удовольствием вдохнул пахнущий хвоей воздух.

- Хорошо здесь! - сказал он.

Попугай мягко снялся с его плеча и опустился на траву метрах в двух от Харвича.

- Кр-расивые куклы, - сказал Кроха. - Нравятся.

- Что за куклы? - не понял Харвич.

- Красивые.

- А где они? - Винцент демонстративно огляделся по сторонам, как бы пытаясь отыскать красивых кукол.

- Чра-чра... чра... - Кроха явно хотел выговорить какое-то слово, но у него не получалось. Харвич попытался угадать:

- Чакра?

- Чра! - сердито каркнул попугай.

- Чирок?

- Чра!

- Чертовщина?

- Чра!..

- Ну не знаю я ни одного слова на "чра", - сдался Винцент. - Не знаю!

- Чра... - грустно повторил попугай и, энергично захлопав крыльями, полетел к елям.

- О чем это вы тут с ним беседовали? - послышался за спиной Винцента голос инспектора Ольшеса.

- О каких-то куклах... эй, а ты откуда взялся? - Харвич изумленно уставился на Даниила Петровича, возникшего, казалось, прямо из воздуха.

- Ну, не тебе бы спрашивать, - насмешливо ответил Ольшес. - Так что за куклы?

- Не знаю! Он несколько раз повторил - "чра, чра", но что он имел в виду, понятия не имею.

- Разберемся, - пообещал Даниил Петрович.

- Ну, ты даешь... Ты что, всерьез относишься к болтовне обычного попугая?

- А ты уверен, что это обычный попугай? - ответил вопросом инспектор.

- В общем, конечно, птичка незаурядная, - согласился Винцент. - Но все равно это просто птица и ничего больше.

- Посмотрим, посмотрим, - процедил сквозь зубы Даниил Петрович и тут же проявил интерес к вещам земным и прозаическим: - Вы там не забыли оставить мне что-нибудь перекусить?

Харвич злорадно хихикнул.

- Твою порцию попугай слопал.

Ольшес испуганно воскликнул:

- А вы и отдали!

И умчался в коттедж.

Главный хранитель картинной галереи выглянул в узкое окно замка. Да, народу прибывало. По мосту в замок то и дело проходили все новые и новые группы туристов. Скоро тут начнется настоящее столпотворение. Фестиваль продлится целый месяц, и потом еще несколько дней поклонники высокого искусства будут изучать новые работы художников и скульпторов, появившиеся в Заповеднике. А потом все снова стихнет на полгода...

Эдуару Модильяни нравилась его работа. Но иногда ему хотелось, чтобы фестивали проводились пореже. Уж очень много было из-за них суеты.

Кабинет главного хранителя располагался на чердаке, под самой крышей замка Хоулдинг, и являл собой длинное узкое помещение, выходящее окнами на обе стороны замка, во внешний и внутренний дворы. И Модильяни, изучив обстановку снаружи, направился в противоположный конец комнаты, чтобы выглянуть и во внутренний двор, в центре которого рос громадный баньян, невесть кем и зачем привезенный на планету Минар. Баньян представлял предмет особых забот хранителя. Этот изрядно надоевший Эдуару бенгальский фикус грозил со временем заполнить собой все огромное пространство внутреннего двора. Но срубить его не представлялось возможным: он был настолько живописен, что ни один путеводитель по Заповеднику не обходился без изображения чудо-дерева. Воздушные корни баньяна, растущие прямо из толстых старых ветвей, выглядели на диво привлекательно, туристы просто млели, глядя на них. И потому Модильяни приходилось лично и с чрезвычайной осторожностью расправляться с излишками - то есть просто-напросто выходить во двор по ночам, с пилой и топориком в руках, и срезать те корни, которые он считал уж совсем не нужными, а потом замазывать место среза краской в тон ветви. Ведь каждый такой воздушный корень со временем превращался в новый ствол дерева... а внутренний двор замка был хоть и велик, но не безграничен.

Конечно, вокруг баньяна уже топталось с полдюжины ротозеев. Модильяни высунулся из окна. Читы не видно... наверное, опять бродит где-нибудь по окрестностям. Вот еще достопримечательность, от которой сплошная головная боль. Ну зачем обезьянам гулять вокруг художественной галереи? Добро бы одна, а то иной раз и десяток их набежит в замок... да начнут изучать картины... Но постоянно при замке Хоулдинг, к счастью, жила только орангутаниха Чита, построившая себе дом в ветвях баньяна. Однако и ее с избытком хватало для разного рода мелких неприятностей. Очень энергичная дама эта Чита...

Модильяни вздохнул и подошел к огромному письменному столу, подаренному лично ему знаменитым краснодеревцем. Стол был подлинным произведением искусства, но при этом работать за ним было очень удобно. Эдуар уселся в обитое искусственной кожей кресло и уставился на экран компьютера. Оказывается, его давно уже ждет некое срочное сообщение с Земли... интересно, кому он мог понадобиться?

Текст сообщения был предельно краток: "Управление Федеральной безопасности просит оказать возможное содействие в работе группы Винклера".

Модильяни ошеломленно смотрел на текст, не веря своим глазам. Федеральная безопасность?! Вот это да! Главному хранителю ни разу в жизни не приходилось сталкиваться с инспекторами. И истории об инспекторах, которые наравне с анекдотами рассказывали за чаем, всегда казались ему на девяносто процентов выдуманными. Похоже, теперь у него появится шанс выяснить, так ли это на самом деле.

Хранитель вызвал мэра городка, к которому прилегал Заповедник. Мэр откликнулся почти мгновенно.

- Ты не знаешь, зачем тут у нас Федеральная безопасность? - спросил Модильяни.

- Безопасность? Понятия не имею. А что, к нам прибыл инспектор?

- А ты и не знал?

- На моем космодроме сел крейсер Разведкорпуса, вот и все, что мне известно. В чем суть экспедиции - мне не сообщили. Но попросили придать группе опытного офицера полиции. Что я и сделал.

- Ага... Значит, они себя не афишируют. И кого ты им дал?

- Кира Дживу.

- Ого! - проявил эмоцию Модильяни. - Да ведь он оперативник!

- Ну, они и просили именно оперативника.

- Ладно, разберемся, - сказал хранитель и попрощался с мэром.

Он откинулся на спинку кресла и задумался. Что могло заинтересовать Федеральную безопасность в Заповеднике? Или в замке Хоулдинг? Вроде бы ничего особенного за последнее время не случалось. Вот разве что турист умер от сердечного приступа... и его тело почему-то отправили на Землю. Может, в этом и суть?..

В шкафу за спиной главного хранителя кто-то громко и протяжно вздохнул.

- Ну, тебя только не хватало с утра пораньше... - проворчал Модильяни, не оглядываясь. - Чего тебе?

В шкафу застонало.

- Слушай, отстань! - рассердился хранитель. - Иди туристов пугать. Не мешай работать.

В шкафу жалобно завыло.

- Нет, честное слово, ты мне надоел! Сколько раз тебе объяснять - не могу я тебя освободить! Я уже все ритуалы изучил, какие только найти удалось... - И тут Эдуару пришла в голову гениальная идея. Он встал, подошел к шкафу и распахнул тяжелые резные дверцы. Между папками с акварелями плавал плотный сгусток тумана. - К нам прилетел инспектор Федеральной безопасности. Если то, что говорят об этих ребятах, хотя бы наполовину правда, - он тебе обязательно поможет. Я постараюсь устроить вам встречу.

Привидение еще раз тяжело вздохнуло и растаяло.

Модильяни вернулся к столу и по местной связи вызвал офицера полиции Кира Дживу.

- Желаю здравия, добрый сэр! - откликнулся на вызов Джива.

- Чего это ты? - удивился Модильяни.

- А разве на вверенной тебе территории не так здороваются? рассмеялся полицейский.

- Ну, знаешь... Послушай, где остановилась земная экспедиция?

- А зачем она тебе?

- А что, это государственная тайна?

- Нет, мне просто интересно.

- У меня, как ты и сам прекрасно знаешь, на вверенной территории проживают два привидения. И оба очень хотят прекратить это несносное и неестественное существование. А в экспедиции, как я прослышал, есть кто-то из Федеральной безопасности. Уловил связь идей?

- Уловил. Они в двадцать четвертом круге, в коттедже у пруда, напротив седьмой скульптуры.

- А, "Объятая ящиком"! Представляю, как она их порадовала.

- А мне она нравится! - возмутился Кир Джива. - Очень экспрессивная вещь!

- Ну, не будем спорить о вкусах. Так есть там инспектор или нет?

- Их там целых два. Уверен, они тебе помогут. Точнее, твоим привидениям.

- Ой, что-то я в этом сильно сомневаюсь, - сказал Модильяни. - Мне кажется, репутация инспекторов сильно преувеличена. Ну, попытка не пытка. Пока.

Он связался со своим заместителем, сказал, что ненадолго уедет по делам, и по потайной лестнице, проложенной во внутренней опорной стене, спустился во внешний двор замка.

Во дворе замка запрещено было садиться даже "летучке" главного хранителя. Здесь передвигались только на собственных ногах. Но выбраться за пределы крепостной стены Эдуару Модильяни удалось далеко не сразу, потому что, конечно же, нашлось не меньше десятка людей, у которых были прямо-таки жизненно важные вопросы к главному хранителю. Поспешно отделавшись от болтунов, Модильяни промчался по мосту и нырнул в кабину. Подняв "летучку" в воздух, он повернул к двадцать четвертому кругу Заповедника.

Уже издали он увидел, что на крыльце коттеджа сидит со скучающим видом какой-то здоровенный мужик. Перед мужиком расхаживал по песчаной дорожке попугай Кроха. Похоже было на то, что Кроха успел извести землян своими разговорами. Модильяни искренне посочувствовал членам экспедиции. Уж если Кроха поставит себе целью довести кого-то до белого каления... н-да, ребятам не позавидуешь.

"Летучка" мягко села на берегу пруда, и через секунду главный хранитель стоял напротив скучающего землянина. Попугай не замедлил отметить прибытие Модильяни.

- Хр-рани, зар-раза! - рявкнул он.

- Тьфу на тебя! - рассердился Эдуар. - И где только ты ругаться выучился?

- Здрассьте, - сказал землянин. - Я - Саймон Винклер, командир экспедиции. А ты кто?

- Хранитель галереи, Эдуар Модильяни, - представился гость.

- А, так значит, Кроха и в профессиях разбирается?

- Он у нас во всем разбирается. И даже слишком хорошо, - ответил хранитель.

- Ты к нам по делу или так? - вежливо поинтересовался Винклер.

- По делу. Во-первых, я получил сообщение с просьбой оказывать вам всяческое содействие, хотя и не представляю, в чем оно может заключаться. А во-вторых, мне сказали, что у вас тут есть инспектор Федеральной безопасности. Мне бы хотелось с ним поговорить.

- Вообще есть, но сейчас нет, - сказал Винклер. - А в чем проблема?

- В привидениях, - вздохнул Модильяни, усаживаясь на крыльцо рядом с командиром. - У меня в замке живут два привидения.

- И они тебе надоели?

- Это я им надоел...

Но тут в разговор вмешался Кроха:

- Пр-ривидения! - заорал он. - Пр-роклятья! Пр-ропаду!

- Вот и пропади, - согласился Винклер. - Хотя бы ненадолго. Дай людям поговорить.

- Куклы, - неожиданно погрустнел попугай. - Кр-расивые...

- Он все время болтает о каких-то куклах, - пожаловался Саймон Корнилович хранителю. - Я уже слышать этого слова не могу!

- Кр-расивые... - повторил Кроха и, несколько раз подпрыгнув на месте, взлетел в воздух и помчался в сторону замка.

- Куклы? - повторил Модильяни. - Интересно, о чем это он... Может быть, это Кхон Лорик произвел на него такое впечатление?

- Кто такой Лорик? - заинтересовался Винклер.

- Чревовещатель. Он частенько к нам наезжает. В основном в дни фестивалей. Неплохо зарабатывает, я думаю. Очень талантливый человек, но и очень странный. Бродяга по натуре.

- Чревовещатель! - обрадованно воскликнул Саймон Корнилович. - Ну конечно! Кроха все пытался выговорить какое-то слово, но ему не удавалось. Твердил тут - "чра, чра". Наверняка он имел в виду именно чревовещателя! Надо будет Даниле сказать... ах, да. Ты сказал - у тебя проблема с привидениями? Это к Даниле.

- Он инспектор?

- Да. Вообще их тут двое, но Харвич еще совсем молодой, неопытный. А Ольшес... А чего они хотят, эти привидения? Уйти?

- Да, - кивнул хранитель. - Они ведь уже много-много веков живут в этом замке. С Земли вместе с ним прилетели. Конечно, хотят уйти. Сколько можно мучиться в таком страшном рождении?

- Данила поможет, - уверенно сказал Винклер. - Только я не знаю, есть ли смысл его ждать. Он может и на сутки пропасть, и на двое. У него свои дела, инспекторские. Но я ему передам твою просьбу, обязательно.

- Хорошо, спасибо. А зачем вы сюда прилетели? - не сумел сдержать любопытства главный хранитель. - Вроде бы у нас никаких чрезвычайных происшествий не случалось.

- Одно случилось, - ответил Винклер. - Человек умер. В двадцать втором круге.

- Ну, такое бывает, - осторожно сказал Модильяни. - Сердечный приступ...

- Да, но он был инспектором.

- Ну и что? Инспектор тоже имеет сердце.

- Да, конечно. Вот только сердечный приступ у инспектора исключается.

- Вот как? - недоверчиво произнес Модильяни. - У них что, какие-то особые организмы?

- Можно и так сказать, - уклончиво ответил Винклер, и хранитель понял, что на эту тему командир распространяться не намерен. Он встал.

- Ну, ладно, пойду. Значит, ты скажешь инспектору о привидениях?

- Обязательно, - кивнул Саймон Корнилович. - Он к тебе зайдет.

- Буду ждать. Пока.

Пролетая над еловым лесом, Модильяни заметил на полянке Читу. Чита, похоже, направлялась к коттеджу разведчиков.

Хранитель снова посочувствовал землянам. Кроха уже положил на них глаз. Если еще и Чите понравится их компания - тяжело им придется...

- Все они, кроме инспектора, умерли в дни фестивалей, - сердито сказал Главный аналитик. - Это что-нибудь да значит.

- Что именно? - устало спросил Командор.

- Мы это выясняем, - сказал Ливадзе. - У меня сейчас половина отдела занята исключительно Минаром. Все остальные дела - побоку. К счастью, там ведется полная регистрация туристов и вообще всех приезжающих. Мы найдем того, с кем связаны эти смерти.

- Ты думаешь...

- Я думаю, он приезжает и прячется в толпе. То есть я этого не исключаю. А может быть, живет там и просто пользуется всеобщей суматохой.

- Но тогда при чем тут территория двадцать второго круга? Там вряд ли так уж густо роится народ.

- И с этим разберемся, - грозно прорычал Ливадзе. - Что Данила сообщает?

- Ничего, - печально сказал Прадж-Мачиг. - Данила не изволит сообщать ничегошеньки.

- Ну, там еще и Винклер есть. Он что, тоже молчит?

- Винклер сообщил, что к ним прилетал попугай и рассказывал о куклах чревовещателя. И еще приходил орангутан. Дама. Симпатичная и веселая. Даже, похоже, слишком веселая. Мне так показалось.

- Ну, знаешь! - разъярился Ливадзе. - Они там что, свихнулись? Как мы можем работать без новых данных?

- Ну, как-нибудь, - рассеянно ответил Прадж-Мачиг. - Выезжай на аналитическом даре, тебе не впервой.

Ливадзе уставился на него, как бык на мулету. Казалось, аналитик вот-вот бросится на Командора и забодает его.

Но Прадж-Мачиг смотрел в окно и не заметил вспышки гнева руководителя Аналитического отдела.

После долгого молчания Ливадзе неожиданно спросил:

- Что Винклер говорил о куклах?

- О каких куклах? - встрепенулся задумавшийся Командор.

- Ты сказал - попугай, куклы.

- А... ну да. Прилетал попугай, долго и упорно твердил о куклах. Что это именно куклы чревовещателя, а не какие-нибудь марионетки местного театра, - вычислили с помощью главного хранителя галереи. Попугаю слово "чревовещатель" почему-то не дается. - Командор бросил на Ливадзе подозрительный взгляд. - Ты что, серьезно? Тебя куклы заинтересовали?

- Пока не знаю, - пожал плечами Главный аналитик. - Но вопрос о куклах уже возникал, разве ты не помнишь? Ладно, с Винклером я сам свяжусь. А о чревовещателе пусть твои кадры узнают все, что только можно. И еще...

- Да?

- Да, - решительно сказал Ливадзе. - Дай мне полные сведения о том скульпторе, чья работа стоит в интересующей нас точке. От и до. Вплоть до седьмого колена. Со всеми побочными эффектами.

- Но там ведь не одна точка, там скорее небольшая площадка, в пределах которой случились все эти смерти.

- Вот ближайшую к площадке скульптуру и изучи. Вместе с ее автором. Если таковых скульптур несколько - инструкции те же.

- Ладно, сделаем. Что-нибудь еще?

- Еще мне нужна история того попугая.

- А?!

- И орангутана тоже. А если в экспедицию забредет еще какой-нибудь зверь - включи и его в круг своих интересов. И пожалуйста, не теряй времени. Активнее!

Ливадзе развернулся и вихрем умчался из командорского кабинета, а Прадж-Мачиг, озадаченно посмотрев ему вслед, вызвал нужного человека и отдал необходимые распоряжения, не забыв пояснить, что данные нужны, как всегда, вот прямо сию секунду, и не ему лично, а Главному аналитику. И чтобы сразу ему и передали. Копия - Командору. Но вообще-то у Прадж-Мачига сложилось впечатление, что на этот раз Ливадзе действует наугад. Методом свободного тыка. Что на самом деле у Главного аналитика нет пока что никакого представления ни о картине событий в целом, ни о деталях, которые могли бы привести к полезным выводам.

А потом Командору вдруг отчаянно захотелось погулять. И не где-нибудь, а в парке Дхарма-центра.

Прадж-Мачиг, осмыслив внезапно возникшее желание, рассмеялся. Ну, мог бы и словами позвать, подумал он о человеке, вызывавшем его на беседу. Впрочем, он отлично знал, что призвавший его человек не любит технические способы связи. Ему гораздо проще сообщить что-либо Командору без помощи компьютеров.

Вызвав свою "летучку", Прадж-Мачиг пошел к лифту. Но по дороге его перехватил начальник Особого отдела, как раз направлявшийся в командорский кабинет.

- Прадж, - сердито сказал главный особист, - историю попугая, похоже, выяснить не так-то легко. Ливадзе не может подождать?

- Спроси у него. Я уезжаю. Срочное дело. Да и вообще - ну неужели... То есть как это - нелегко? Это же птица! Ее кто-то привез на Минар.

- Возможно, кто-то и привез. Но когда - неизвестно. И откуда - тоже. Мы ищем, само собой, но в полчаса тут не уложишься.

- Что, он там давно живет? - сообразил наконец Прадж-Мачиг, слишком поглощенный мыслью о предстоящей беседе в парке.

- По первой прикидке - лет около ста. То есть собственно в замке.

- Ну, с попугаями такое случается.

- Конечно. Но никаких следов корабля, на котором он прибыл. Ничего в архивах. Не зарегистрировано, и все.

- Может, он там родился? Где-нибудь в зоопарке, или у орнитолога, или просто у любителя птичек?

- Может. Но пока никаких следов. Ладно, я только хотел сказать, что и с обезьяной много проблем.

- Слушай, отстань ты от меня! - возмутился Прадж-Мачиг. - Меня ждут!

И он нырнул в лифт, спасаясь от особиста.

Оставив "летучку" на парковочной площадке у входа в парк, Командор торопливо пошел через лес к озеру. Миновав последний поворот широкой тропинки, он уже издали увидел на пологом зеленом берегу темно-вишневую мантию. Старый монах сидел у самой воды и бросал крошки лебедям и уткам, подплывшим вплотную к нему. Две утки даже выбрались на сушу, стремясь ухватить для себя порцию побольше.

Прадж-Мачиг остановился метрах в четырех от адепта и распростерся на траве, здороваясь с монахом. Рингпоуч обернулся и весело сказал:

- Не надо, не надо...

Но Командор сделал все три положенные простирания. Он просто не мог иначе. А потом встал и вежливо произнес:

- Добрый день... меня немного задержали по дороге.

- А куда спешить? - откликнулся адепт. - День чудесный, надо и вам отдохнуть немного... вы ведь почти никогда не даете себе передышки. Никак не научитесь жить неторопливо.

- При моей-то работе... - усмехнулся Командор.

- Именно при вашей это и необходимо, - утвердительно сказал адепт. Иначе вы можете сжечь себя. А кому от этого будет польза? Управлению? Или вам лично? Да вы садитесь, садитесь. Неудобно же так разговаривать.

Прадж-Мачиг осторожно уселся в траву на приличном расстоянии от монаха. И выжидающе посмотрел на Рингпоуча. Но тот не спешил приступить к делу. Он вытряхнул остатки крошек из чашки, которую держал в руках, и сказал вытягивавшим шеи птицам:

- Все, больше ничего нет. Отправляйтесь по своим делам. Нам тут поговорить надо.

Утки и лебеди послушно уплыли, негромко бормоча. Наверное, обменивались впечатлениями. Не каждый день птицам достается корм из рук адепта...

Рингпоуч долго молчал, вглядываясь в крышу видневшегося из-за высоких деревьев здания Дхарма-центра. Прадж-Мачиг тоже посмотрел туда. Стены Дхарма-центра были белыми, крыша - красной, и в сочетании с густой зеленью листвы и ярко-голубым безоблачным небом все выглядело замечательно. Однако Командор никак не мог сбросить внутреннее напряжение. Ему казалось, что Рингпоуч напрасно тянет время, что лучше бы поскорее поговорить о деле... и тут адепт тихо сказал:

- Вот видите... вы не в состоянии расслабиться. Точнее - вы не хотите. Постарайтесь. Забудьте о суете. Насладитесь моментом. В сансаре есть не только страдания. В сансаре есть и счастье, и моменты душевной тишины. Учитесь ловить их, когда бы они ни пришли. Улавливать и наслаждаться. Дело, как правило, может подождать.

И Прадж-Мачиг послушно стал думать о сансаре, мире желаний, и о вечном круге перерождений, в который вовлечены все до единого живые существа... и о том, что отдохнуть и вправду иной раз полезно, потому что после отдыха мысль работает четче и быстрее... и о том, что надо бы ему все-таки выбрать время для того, чтобы провести хотя бы два-три дня в Дхарма-центре, посидеть в библиотеке, побеседовать с монахами... Впрочем, он прекрасно понимал, что едва ли ему удастся и вправду оставить дела даже на один день. Ведь он отвечал за безопасность многих галактик...

- Но у вас есть отличные заместители, - сказал Рингпоуч.

- Да, конечно, - ответил Прадж-Мачиг, ничуть не удивившись тому, что адепт в очередной раз прочел его мысли. Адепты видели умы простых людей насквозь, до последней точки. Ничто не могло укрыться от адепта - ни мысль, ни желание, ни самое легкое ощущение. Это знал каждый, следующий Учению. И ни один человек, принявший Учение и следующий ему, не пытался скрыть что-либо от Учителей. Зачем? Ведь смыслом существования адептов было счастье всех живущих.

- Но вы все равно боитесь оставить свой пост, - продолжил адепт. Вам постоянно кажется, что именно в ваше отсутствие может случиться нечто ужасное, с непоправимыми последствиями.

- Да, - согласился Командор.

- Но ведь в случае действительно серьезного происшествия вас вызовут, - напомнил Рингпоуч.

- Верно, - снова согласился Прадж-Мачиг. - Но может быть и так, что случится некое происшествие, которое будет выглядеть вполне невинно... однако оно приведет впоследствии к катастрофе.

- У вас есть Ливадзе.

- А если ему не сообщат? Именно в силу того, что факт будет выглядеть безобидным? А у меня интуиция, вы и сами знаете.

- Да, это так, - не стал спорить адепт. - Но каким образом возникла эта интуиция?

- Ну, это не ко мне вопрос, - рассмеялся Командор. - Это по вашей части.

Адепт улыбнулся.

- Да, вы правы. Но почему бы вам не посодействовать развитию такой же интуиции у ваших заместителей?

Командор насторожился.

- У кого именно? - деловито спросил он. - Их же четверо.

- Да любой годится, - развел руками Рингпоуч. - Отправьте кого-нибудь к нам на недельку... а там и в отпуск сможете пойти.

Прадж-Мачиг обрадованно засмеялся.

- Вот это здорово! - воскликнул он. - Я и не думал, что они уже созрели! Спасибо, Учитель. Я их всех к вам командирую, по очереди. Вы не возражаете?

- Ничуть, - весело сказал адепт. - Ну, а теперь я хочу спросить вас о делах на Минаре. Что там происходит? Там сейчас нет адептов, а Даниил Петрович слишком озабочен текущими проблемами, и я не знаю, насколько сложна стоящая перед ним задача.

- Там... - Прадж-Мачиг задумался. О чем, собственно, говорить? О смерти инспектора? Это Рингпоуч и так наверняка знает. О том, что Управление предполагает, что на Минаре или где-то рядом с ним засел мощный интеллектуальный вампир? О просьбе Ливадзе разузнать все о скульпторе и его творении? О невесть откуда взявшемся попугае? Об орангутане?..

- Спасибо, - сказал адепт. - Да, нелегко придется Даниилу Петровичу. Он там один?

- Нет, - ответил Командор, - он попросил прислать к нему одного молодого инспектора, Винцента Харвича... не представляю, зачем он Дану понадобился.

- Харвич... Я его не знаю.

- Да он недавно в Управлении. Начинающий, вторая категория допуска. И Командор подумал об особом личном даре инспектора Харвича - даре общения с негуманоидами.

- Вот оно что... - тихо проговорил адепт. - Значит, Даниил Петрович уже понял, почему там эти звери.

- Звери? - непонимающе глянул на монаха Командор.

- Дар общения с негуманоидами имеет побочный эффект. Ваш молодой инспектор должен уметь общаться и с животными. А значит, он действительно будет полезен на Минаре.

- А почему там эти звери? - осторожно спросил Прадж-Мачиг, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.

- Карма у них такая, - рассмеялся адепт и встал. Командор тоже поспешил подняться.

- Учитель, - умоляющим тоном произнес Прадж-Мачиг, видя, что адепт намерен закончить беседу, - вы не дадите какой-нибудь совет по этому делу?

- Какой-нибудь вам вряд ли поможет, - серьезно ответил монах. - А конкретного совета я дать не могу. Но вы не беспокойтесь. Даниил Петрович справится.

- Да я в нем и не сомневаюсь... - пробормотал Прадж-Мачиг. - Но там ведь как-никак погиб наш инспектор, Гарев. А значит, противник на редкость силен.

- Это верно, - согласился адепт. - Но все равно это дело Федеральной безопасности, а не Дхарма-центра. Ну, до свидания. Присылайте ваших заместителей.

- Спасибо, - еще раз искренне поблагодарил Рингпоуча Командор и зашагал по тропинке к выходу из парка.

Что ж, думал он, если адепт сказал, что это дело Федеральной безопасности, - значит, ничего такого уж особенного и нет в этом интеллектуальном вампире. Обыкновенный паршивый вампиришка, и Данила его, конечно же, очень быстро изловит и повяжет. И получит вампир все, что заработал. Карма у него такая.

Саймон Корнилович Винклер грустно оглядел учиненный орангутаном разгром в гостиной и покачал головой. Во уж проблема века! И как эта слишком энергичная обезьяна сумела пробраться в дом незамеченной? Когда разведчики спохватились, она уже хозяйничала тут вовсю. И к тому же умудрилась проделать все эти безобразия практически бесшумно. Все стулья и кресла были аккуратно перевернуты вверх ногами, диваны выдвинуты на середину комнаты, стол водружен на тахту... Зачем она это сделала?

Еще раз от души выбранив хулиганку, командир принялся наводить порядок. Остальные члены экспедиции были заняты беседой с гостьей, усевшейся на крыльце коттеджа. Она не желала уходить, и доктор Френсис с Левинским пытались выяснить, чего она от них хочет. Ольшес, само собой, отсутствовал, и Харвич тоже - молодой инспектор отправился навестить смотрителя Клода, а заодно еще раз осмотреть подозрительную территорию возле "Лотоса пришлого бога".

Это был уже второй визит обезьяны. В первый раз обошлось без глобальных катастроф, но Чита все же изрядно утомила всех. Она проявляла активный интерес к самым неожиданным вещам, и разведчики не спускали с нее глаз, боясь, что Чита обо что-нибудь ушибется или порежется. А теперь орангутаниха явилась снова, тайком проникла в коттедж, и вот он, результат!

Расставив наконец мебель по местам, Винклер вышел наружу, чтобы оказать посильную помощь коллегам.

Обезьяна демонстративно изображала несчастную и неприкаянную сироту.

Она приткнулась к стене возле входной двери, сжавшись в лохматый ком, и страдальчески взирала на сидевшего перед ней на корточках Левинского. Левинский же умоляющим тоном спрашивал:

- Ну Чита, ну милая, может, банан тебе дать? Банан хочешь?

На верхней ступени крыльца стояла здоровенная корзина, наполненная самыми разными фруктами. Доктор Френсис извлек из корзины банан и предъявил Чите. Чита сморщилась и фыркнула. Левинский развел руками и жалобно скривился.

Винклер, мимоходом подивившись тому, что коллеги успели уже раздобыть полное фруктовое изобилие, спустился с крыльца и принялся снизу вверх рассматривать Читу. Чита тут же удостоила его своего внимания, вытянув волосатую руку и указав длинным пальцем на командира.

- Чего тебе? - сердито спросил Винклер. - Яблоко хочешь?

Орангутаниха выразила полное и окончательное презрение к столь прозаической идее.

- А чего? Грушу? Виноград?

Чита тоненько заскулила. Разведчики перепугались.

- Похоже, у нее что-то болит, - воскликнул доктор Френсис. - Чита, лапушка, можно, я тебя осмотрю? Я врач, честное слово, самый настоящий!

Чита явно не поверила Дику.

- Может, сообщим в зоопарк? - предложил Левинский. - Там у них специалисты, они знают, как с ней обращаться.

Чита подпрыгнула и заверещала, изо всех сил размахивая руками.

- Возражает, - дал комментарий к ее поведению доктор Френсис. - Чита, тебе нездоровится? Чего ты капризничаешь?

- Объелась, наверное, - сказал инженер. - Она же и на кухне все перевернула.

Чита хитро глянула на Левинского и почесала живот.

- Ей бы касторки дать, но как? - огорченно произнес доктор Френсис. Кто бы ее уговорил?

- Данила бы смог, - уверенно сказал Левинский. - Да где он, тот Данила?

Чита внимательно прислушивалась к обмену репликами. Но сразу было видно: на касторку она не согласна.

Тут внимание разведчиков отвлекла появившаяся в небе "летучка".

- Это не Данила, - сообщил Винклер. - Это Харвич.

- Держись, Чита, - хихикнул Левинский. - Нашего полку прибыло. Глядишь, и придется тебе касторки хлебнуть.

Чита привстала, опершись о крыльцо длинными руками, и вытянула шею, всматриваясь в "летучку".

- Ага, испугалась! - ехидно заметил инженер. - Да уж, касторка - это тебе не фунт мармеладу!

Винцент посадил "летучку" рядом с коттеджем и выскочил из кабины, удивленно глядя на разведчиков.

- Чего это вы... - начал было он, но договорить не успел, потому что Чита с пронзительным визгом бросилась к нему и повисла на шее молодого инспектора.

- Ну, ты! - возмутился Харвич. - Я тебе что, родная тетя, что ли? Отстань!

Но здоровенная обезьяна вцепилась в него мертвой хваткой и отставать не желала. Она нежно погладила Харвича по голове и что-то шепнула ему на ухо.

- Не понял, - покачал головой Винцент.

- Как она тебя полюбила! - завистливо сказал доктор Френсис. - И чем ты ее очаровал?

- Ты смотри, поосторожней, - предостерег Харвича командир. - Как бы не пришлось отвечать за моральный ущерб.

- Чем это я ее ущербил? - не понял Харвич.

- А как же! - благодушно объяснил Винклер. - Ты ее завлек и очаровал, да ведь потом улетишь отсюда, бросишь бедняжку! А она страдать будет.

Разведчики захохотали, и тут же Чита, спрыгнув на землю, повернулась к ним и зашипела, угрожающе сжав кулаки.

- Ого! - еще больше развеселился командир. - Видишь? Она тебя защищает!

- Да будет вам дурака валять, - отмахнулся Харвич. - Ей что-то нужно, это очевидно. Вы не пробовали выяснить?

- Еще как пробовали, - ответил Левинский, показывая на корзину с фруктами.

- Ну, нет, дело не в лакомствах, - уверенно возразил молодой инспектор. - Чита, идем-ка вон туда, к пруду, объяснишь мне, что случилось.

Разведчики умолкли и растерянно переглянулись. Похоже, Харвич говорил с обезьяной вполне серьезно...

Винклер тихо приказал:

- Пошли в дом.

И они скрылись в коттедже. А Харвич пошел к берегу пруда, и Чита заковыляла за ним, путаясь в высокой траве.

...Конечно, Винцент не мог по-настоящему понять то, что пыталась объяснить ему Чита. Как бы пригодилось ему сейчас умение читать мысли живых существ! Или иметь бы при себе соответствующий аппарат... Но приходилось обходиться тем, что есть. То есть собственной интуицией и желанием понять обезьяну.

Чита несколько раз показала рукой в сторону то ли замка Хоулдинг, то ли двадцать второго круга, а потом принялась тыкать себя пальцем в живот, хлопая при этом другой рукой по губам. Винцент задумчиво наблюдал за жестикуляцией обезьяны. Похоже, она хотел рассказать что-то о чревовещателе...

- Ты говоришь о куклах? - спросил он. - И о Кхон Лорике?

Чита энергично кивнула.

- Лорик сейчас в замке, да?

Обезьяна снова кивнула.

- И что не в порядке? Что тебя тревожит?

Чита вскочила и запрыгала на месте, жалобно подвывая. Потом закружилась, размахивая руками, а потом шлепнулась на траву и, распластавшись, замерла.

- Чревовещатель занимается ворожбой?

Чита села и горестно схватилась руками за голову.

- Нет? Тогда в чем дело?

Чита снова повторила свою пантомиму.

- Не понимаю, - признался Винцент. - Знаешь что? Вот Данила придет, ты ему расскажи.

Чита презрительно фыркнула.

- Ну, это ты напрасно, - возразил Харвич. - Он тебя скорее поймет, чем я.

Обезьяна снова резким жестом показала в сторону замка.

- Может, слетаем туда? - предложил Винцент. - В замок?

Чита отрицательно качнула головой.

- А куда? В двадцать второй круг?

Чита согласно кивнула.

- Ну, тогда поехали.

Они направились к "летучке". Когда Харвич уже открыл дверцу, предлагая обезьяне забраться в машину, дверь коттеджа распахнулась и на пороге появился Винклер.

- Ты куда? - спросил он. - То есть, конечно, это не мое дело, но...

- Мы с Читой смотаемся в двадцать второй круг, - ответил Харвич. Если Данила придет - скажи ему, что Чита знает что-то о чревовещателе. Впрочем, я попробую сам с ним связаться. Но он может и не ответить, сам знаешь. В общем, пока.

Винклер молча кивнул и долго смотрел вслед "летучке", умчавшейся к лесу. На крыльцо вышли доктор Френсис и инженер.

- Куда это они? - спросил Левинский.

- В двадцать второй круг, - хмуро ответил командир и добавил: - Чита знает что-то о чревовещателе, велено передать Даниле, если явится. Но при чем тут скульптуры?

- Ну, не нам об этом гадать, - беспечно бросил доктор Френсис. - Наше дело маленькое - сидеть на месте и ждать, когда и кого придется откачивать.

- Это точно, - согласился Винклер. - Откачивать, отстреливаться... Но все-таки давайте надеяться, что в этой экспедиции слишком бурных событий не произойдет.

Левинский с жалостью посмотрел на командира и сказал:

- Ты это серьезно? Интеллектуальный вампир плюс Данила - и без событий? Какой же ты неисправимый оптимист, Саймон Корнилович!

Даниил Петрович сидел в светлом березовом лесу, рядом с поляной, на которой красовался "Лотос пришлого бога". Но расположился инспектор спиной к гениальному творению скульптора. Он устроился на мягкой траве, прислонясь к толстому белому стволу, и размышлял. А подумать ему было о чем.

Пока что ни малейшего следа интеллектуального вампира инспектору Ольшесу обнаружить не удалось. Но Даниил Петрович, полностью доверяя своей интуиции, считал, что вампир где-то неподалеку, что он существует самым что ни на есть подлинным образом, но только временно затаился. В конце концов, он и до сих пор проявлял себя не слишком часто. За шесть лет - девять человек, включая инспектора Гарева. И всегда нападения монстра на людей происходили в дни творческих фестивалей. Значит, имелся шанс, что в самом ближайшем будущем вампир себя обнаружит.

Но тут имелась одна загвоздка.

Интервалы между смертями были весьма значительными. А инспектор Гарев погиб лишь несколько дней назад. И нельзя было исключить того, что хищник, насытившись, надолго залег в свое логово и проявлять активность не намерен. Но Даниил Петрович почему-то думал, что дело не в сытости хищника.

И что-то подсказывало инспектору, что скоро он найдет след. Как бы ни прятался таинственный монстр.

Размышления Ольшеса были прерваны самым оригинальным образом. На поляну мягко опустилась одна из "летучек" экспедиции, и из кабины вывалилась орангутаниха Чита. Следом за ней спрыгнул на траву Винцент Харвич.

Даниил Петрович осторожно выглянул из-за ствола, не спеша обнаружить свое присутствие.

Чита заковыляла к "Лотосу", и Винцент пошел за обезьяной.

А дальше начался забавный спектакль. То есть забавным он был для стороннего наблюдателя. Винценту Харвичу, похоже, никакой радости эта пьеса не доставляла. И, глядя на унылое лицо молодого коллеги, Даниил Петрович с трудом сдерживал смех.

Для начала Чита лихо проскакала вокруг "Лотоса пришлого бога", всячески выражая свое презрение к авторскому замыслу. Потом, остановившись сбоку от отвратительного бога, громко завизжала и заколотила ладонями по краю постамента, между двумя толстыми листьями лотоса. Потом Чита принялась гримасничать. Она явно хотела дать понять пришлому богу, что считает его полным ничтожеством. А потом вдруг пригорюнилась и жалобно посмотрела на Харвича. И тихонько запищала.

- Ну и что? - сердито спросил Винцент. - Что из всего этого следует? Я совершенно тебя не понимаю.

Чита отчаянно замахала руками, делая вид, что рвет на себе волосы.

- Эй, ты что, постричься хочешь? - окончательно рассердился Харвич. Ну как мне все это перевести на нормальный человеческий язык?

Тогда Чита очень натурально изобразила скульптора, работающего над фигурой.

- Ну, чем тебе автор не нравится?

Чита грохнулась в траву и застыла.

- Ну вот, опять! - огорчился Харвич. - Ты мне это уже показывала.

И вдруг лицо молодого инспектора вытянулось.

- Чита... уж не хочешь ли ты сказать, что скульптор виноват в смерти людей?!

Чита мгновенно вскочила и заорала:

- Йа-йа-йа!

Ольшес встал и вышел из-за березы.

- Именно это она и хочет сказать, можешь не сомневаться. Вот только откуда она об этом знает?

- А, опять ты... - Харвич недоуменно посмотрел на Даниила Петровича. - При чем тут скульптор?

- Не знаю, - честно признался Ольшес. - Но что-то во всем этом кроется. Знаешь что... давай-ка мы эту фигурку тщательно исследуем. Чита, иди, погуляй пока, - вежливо сказал он орангутанихе, и та послушно отправилась к "летучке". - Дик тут работал со своей аппаратурой, продолжил Даниил Петрович. - И кое-что нащупал, только не смог понять, что именно.

- Ты думаешь, этот лотос - что-то вроде ретранслятора? - недоверчиво спросил Харвич.

- Я пока ничего не думаю, - ответил Ольшес. - Вот посмотрим как следует, тогда и думать начнем. А пока незачем мыслительную энергию понапрасну тратить.

- Ну, давай посмотрим, - согласился Харвич.

Ольшес встал лицом к лицу с пришлым богом, а Винцент обошел постамент и остановился с противоположной стороны. Инспектора сосредоточились и начали начитывать необходимую формулу. Уже через несколько секунд Даниил Петрович фыркнул и сказал:

- Да, что-то там есть.

- Где? - спросил Харвич, не успевший ничего увидеть в скульптуре.

- В башке этого чучела, - ответил Ольшес. - Но оно сейчас абсолютно не активно.

- А что же это такое? - поинтересовался Винцент.

Даниил Петрович хихикнул.

- Вот если бы дирекция Заповедника разрешила нам взять молоток и исследовать эту фигурку другими методами, - сказал он, - я бы тебе в момент все разъяснил. А так - извини, не знаю. Какой-то шарик, вот и все. Наверное, тот самый, при помощи которого божок мыслит. Представляешь, каково это - иметь в голове всего один шарик и ни единой извилины?

- А почему ты решил, что он может проявлять активность, этот шарик? спросил Харвич, решив не обращать внимания на дурацкие шуточки Ольшеса.

- Ну... мне так кажется.

- Основательный довод, - кивнул Винцент.

- Для начала сойдет, - отмахнулся Даниил Петрович.

- А что нам делать с этим фактом?

- Прибережем на будущее, только и всего. Кстати... что там Чита говорила о чревовещателе?

- А... а, куклы... Я ее не понял.

- Ну, давай еще раз спросим. Чита! - заорал Ольшес. - Иди сюда, родная!

Чита выскочила из-за "летучки" и со всех ног и рук помчалась к инспекторам.

- Красавица ты наша, - льстиво заговорил Даниил Петрович, присев на корточки перед орангутанихой, - золотая ты наша, яхонтовая...

- Ты что, цыганом решил прикинуться? - удивился Винцент.

- Надо будет - прикинусь, - таинственным тоном изрек Ольшес. - Чита, солнышко, расскажи мне о куклах.

- Кр-расивые куклы! - разнеслось по березовой роще. - Кр-расивые!

Харвич, едва не подпрыгнувший от неожиданности, поднял голову. Прямо над ним на ветке березы сидел невесть откуда взявшийся попугай Кроха.

Чита внезапно зарычала и бросилась к березе. И началась погоня орангутана за попугаем...

Даниил Петрович, понаблюдав некоторое время за бешеными прыжками обезьяны, перелетавшей с дерева на дерево не хуже крылатых, подвел итог:

- Сегодня закончить разговор не удастся. Ладно, все равно фестиваль еще не начался.

- При чем тут фестиваль?

- При пиковом интересе. А может, при бубновом.

- Ну, ты...

- Сам думай.

- А чревовещателя не навестим? Он ведь где-то в городе.

- Навестим, - кивнул Даниил Петрович. - Обязательно навестим. И очень внимательно посмотрим на его красивых кукол. Но чуть позже. А сейчас давай-ка смотаемся в замок.

Харвич не стал спрашивать, зачем. Он лишь подумал, что работать с Ольшесом не только интересно, но и чрезвычайно утомительно.

...Миновав мост и ворота, инспектора вошли во внешний двор замка Хоулдинг. Винцент, не зная, зачем они сюда явились, на ходу огляделся по сторонам. Во дворе гуляли туристы, бродил местный сенбернар, прошмыгнули вдоль стены две толстые, но чрезвычайно шустрые полосатые кошки... в общем, ничего интересного. Ольшес же, не замедляя шага, направился к дверям замка и, без задержки промаршировав через холл, вывел молодого коллегу во внутренний двор, к гигантскому баньяну.

Под деревом-рощей тоже гуляли туристы. Помимо туристов во внутреннем дворе замка Хоулдинг наблюдались две мартышки, один ослик, один ёжик, с полдюжины белок и множество птиц, задиристо чирикавших в листве баньяна.

- Ты кого-то ищешь? - негромко спросил Харвич, обращаясь к спине Даниила Петровича.

- В общем, нет... так, приглядываюсь.

- К кому? Или к чему?

Серая белка, явно не разбиравшаяся в табели о рангах, нахально спрыгнула с ветки на плечо инспектора Ольшеса и что-то пробормотала.

- Отстань, - сказал ей Даниил Петрович.

Белка, ничуть не обидевшись, спрыгнула на землю и принялась карабкаться на Харвича. Винцент рассмеялся.

- Нет у меня ничего, - извиняющимся тоном сказал он белке. - Нечем тебя угостить.

Но белка все же добралась до бокового кармана его куртки и принюхалась. Убедившись, что у Харвича и в самом деле не припрятано ни ореха, ни сушеного гриба, она оставила инспекторов в покое.

Но тут же к ним подошел задумчивый ослик и уставился печальными глазами на Харвича.

- И чего этот зоопарк к тебе липнет? - возмутился Даниил Петрович. Чем ты их так привлекаешь?

- Ну, во-первых, зоопарк и к тебе липнет не в меньшей степени, возразил Винцент, поглаживая шелковую морду ослика, - а во-вторых, эти звери вообще привыкли жить среди людей. Ко всем пристают. Общаются.

Словно в подтверждение его слов ёжик, деловито топавший мимо них, остановился и повернул к Винценту. Тщательно обнюхав ноги молодого инспектора, ёжик фыркнул и встал передними лапками на левый ботинок Харвича, по мере сил задрав голову вверх.

- Вот, еще один! - развел руками Ольшес. - Чего они у тебя выпрашивают?

- Не знаю, - смутился Винцент. - Ну, чего ты хочешь? - спросил он ёжика, опускаясь на корточки и протягивая зверьку палец. - Нет у меня ничего! В следующий раз учту, какие вы тут все попрошайки, принесу что-нибудь. А сейчас - нет.

Ёжик внимательно выслушал речь Харвича, чихнул и ушел.

Занятый пристававшими к нему животными, Винцент не заметил, что Даниил Петрович успел за пару минут самым тщательным образом изучить всех находившихся под баньяном людей. Но острый взгляд инспектора явно не нашел ничего интересного, и внимание Ольшеса тут же переключилось на замок.

- Знаешь что, давай-ка лучше полюбуемся на картины, - предложил он Харвичу. - Уж очень тут жарко, пойдем внутрь.

Харвич с некоторым недоумением глянул на Даниила Петровича, но, не сказав ни слова, молча пошел следом за ним обратно, к дверям замка. При чем тут жара, думал Винцент, если на улице вовсе даже прохладно и свежо... опять этот Данила темнит.

Они долго бродили по музею, и Харвич, не зная, что именно надеется найти в замке его старший коллега, на всякий случай с предельным вниманием рассматривал все, что попадалось ему на глаза. Картины так картины, мебель так мебель, гобелен...

- Эй, - внезапно остановился Винцент. - Данила... а там дверь.

- Их тут завались, - небрежно ответил Ольшес, проявив тем не менее некоторый интерес к находке Харвича. - О! - вдруг насторожился он, уставясь на яркий гобелен с изображением псовой охоты. - Эта дверь заложена. Как это ты ее нащупал?

- Заложена? - удивился Харвич. - Нет, по-моему, она функционирует.

- В общем, да... только люди через нее не ходят.

- А кто же ходит? - вытаращил глаза Харвич.

- Привидения.

- Да прекрати ты свои шуточки!

- А я не шучу, - совершенно серьезным тоном сказал Даниил Петрович. Здесь живут два привидения. Это один из их любимых проходов. Очень явственные следы. Ну, ты даешь, юноша! Дюжину настоящих дверей не заметил, а эту...

Харвич немного растерялся. Он совершенно не понимал, как это могло случиться. Пожалуй, никудышный из него инспектор. Не заметить потайные двери, мимо которых они так неторопливо шли... да это просто неприлично! И ведь он так внимательно смотрел по сторонам... Да, учиться ему еще и учиться, тренироваться и тренироваться...

Ольшес внимательно смотрел на погрузившегося в раскаянные мысли молодого коллегу, и в глазах Даниила Петровича светилось некое странное чувство...

- Ну, пошли дальше, - сказал он наконец. - Сосредоточься.

- На чем? - грустно спросил Харвич.

- На всем. Мы ищем любую странность. Все, что выдается на общем фоне, должно быть зафиксировано и изучено.

- Эта дверь включается в список странностей?

- Нет, пожалуй. Местные привидения в круг наших интересов не входят.

Но в этом Ольшес ошибся. Очень скоро местные привидения вошли в круг его непосредственных инспекторских интересов. Причем самым неожиданным образом.

Клод настолько ушел в свои мысли, что, не заметив невесть откуда взявшегося на тропинке бревна, споткнулся и во весь рост растянулся на мелком гравии. Встав и отряхнувшись, смотритель глянул на причину своего неожиданного падения и тут же рассерженно закричал:

- Ты чего тут разлегся? А ну, уходи немедленно! Ишь, выдумал - по лесу шастать! Брысь в свой пруд!

Аллигатор перестал прикидываться деревяшкой и, громко вздохнув, пополз в лес. Клод проводил его взглядом и тут же забыл о нахальной рептилии. Его с утра тревожила одна мысль... И смотритель продолжил свой путь к скульптуре маэстро Баха.

Дойдя до "Лотоса", Клод внимательно оглядел полянку, на которой приютилось пришлое божество. Он, конечно, не был до конца уверен в своей идее, да и вообще - лучше было бы рассказать о предположении инспектору Федеральной безопасности, благо тот сюда явился именно по поводу событий на территории Клода... но смотритель, боясь показаться смешным, решил сначала сам проверить свои подозрения.

А он подозревал ни много ни мало, как наличие на вверенном ему участке ретранслятора психической энергии.

Клод немало времени провел за построением различных схем, пытаясь вычислить точку, в которой таилось нечто, убивавшее людей. Он с точностью до сантиметра обозначил на этих схемах места, где падали умершие люди, он включил в схемы точку, в которой находился доктор Френсис, когда его что-то шарахнуло по мозгам. И в конце концов Клод пришел к выводу, что искомый враг таится либо в постаменте скульптуры, либо совсем близко к ней под землей.

Насчет постамента смотритель сильно сомневался. Постамент делал сам скульптор, и вряд ли он мог быть так уж невнимателен, чтобы не заметить нечто постороннее, оказавшееся в пластической массе. Значит, искать лучше под землей. Правда, предмет мог оказаться и не рядом с постаментом, а под ним... и тогда смотрителю до него не добраться. Но попытка - не пытка, и Клод решительно воткнул в землю маленькую острую лопатку.

Он снял дерн с небольшого участка, примерно в сорок квадратных сантиметров, и аккуратно сложил его неподалеку, чтобы потом сделать все, как было.

А потом врылся в землю, как крот. Он уже выкопал ямку глубиной дюйма в четыре, когда у него вдруг слегка закружилась голова. Смотритель отложил лопатку и сел на траву. Что это с ним такое? Никогда он не страдал головокружениями, и вот на тебе - так некстати... Но, как ни странно, нестандартное поведение собственного организма ничуть не насторожило смотрителя.

Через минуту-другую все прошло, и Клод снова принялся за дело.

Увлекшись работой, смотритель не заметил момента, когда его сознание чуть-чуть сместилось и перестало адекватно отражать реальность.

...Лопатка, звякнув, уткнулась в нечто твердое и вроде бы металлическое. Клод обрадовался. Ага, тут и в самом деле что-то спрятано! Он осторожно снял последний слой рыхлой лесной земли, прикрывавшей загадочный предмет, и, отбросив лопатку, запустил в яму обе руки.

Клоду показалось, что его ладони обхватили нечто теплое и пушистое, но когда он извлек на свет перепачканный землей шар, то увидел, что это огромный, с крупное яблоко, прозрачный синий камень, чрезвычайно похожий на неограненный сапфир. Клод ахнул и выронил находку.

Но камень не упал назад в яму. Он сначала завис в воздухе, а потом медленно поплыл к постаменту и прилип к краю толстого лепестка лотоса. Изумленный смотритель не сводил с него глаз, не понимая, как такое может быть. А потом осторожно протянул к камню раскрытую ладонь, и синее чудо, словно откликнувшись на неслышный призыв, оторвалось от скульптуры и опустилось прямо в руку смотрителя.

Клод осторожно сел, где стоял, и принялся рассматривать диво.

Камень и вправду грел руки. Теплый, синий, круглый... Смотритель не мог понять, откуда здесь могло взяться такое чудо. Он осторожно обтер камень, отчистив все до единой прилипшие к нему песчинки и соринки, и принялся гадать, как сапфир попал в его владения. Но ничего дельного придумать не сумел, потому что его вдруг окликнул тихий нежный голос:

- Клод... стоит ли ломать голову над пустяками?

Смотритель обернулся. На краю поляны, между двумя старыми толстыми березами, стояла девушка, которую он и не надеялся уже когда-либо увидеть...

- Лина... - выдохнул Клод, пытаясь встать. Но силы оставили его.

- Здравствуй, Клод...

И смуглая рыжеволосая красавица неторопливо подошла к смотрителю и опустилась на траву рядом с ним.

- Соскучился? - весело спросила она.

- Да... конечно...

- Я тоже, - сказала Лина и ласково провела рукой по поредевшим волосам Клода. - Я так давно хотела встретиться с тобой... да все не получалось.

- Когда ты прилетела? - охрипшим голосом спросил Клод. - Зачем? Надолго?

- Ой, как много вопросов! - рассмеялась рыжая. - Не все ли равно? Мы рядом, и этого достаточно.

- Да... ты права, - прошептал Клод. - Этого достаточно. Мне только кажется, что все это наваждение, Мара...

Едва он произнес это слово, как ему показалось, что все вокруг окуталось легким туманом, и лицо Лины слегка исказилось...

Клод встряхнул головой. Опять с ним что-то не так...

Лина тем временем осторожно забрала из рук смотрителя синий камень и принялась поворачивать его, рассматривая на свет.

- Как он красив! - сказала наконец девушка. - Откуда он у тебя?

- Да вот... нашел, - и Клод показал на ямку у постамента скульптуры.

- Но как ты узнал, что он там лежит?

- Я вообще-то не его искал. У меня была совсем другая идея.

- Какая, если не секрет?

И Клод принялся рассказывать Лине обо всех событиях, происшедших за последние годы в его круге Заповедника. Лина, как всегда, слушала предельно внимательно, и Клод радовался тому, что его любимая ничуть не изменилась за прошедшие годы. Тут снова в его сознание закралось легкое сомнение: ведь лет-то прошло уже очень и очень много, так почему же Лина ничуть не изменилась?.. Но Клод отбросил эту мысль как несущественную. Слишком велика была радость встречи.

Часы шли, а они все так же сидели возле "Лотоса пришлого бога", и Лина задавала все новые и новые вопросы, а Клод говорил, говорил... не замечая, что его подруга лишь спрашивает, ничего не рассказывая о себе. Потом смотритель предложил:

- Пойдем в коттедж, будем пить чай... как прежде, с вареньем из дикой малины. Сам варил!

Но Лина отрицательно покачала головой.

- Подожди, милый... давай еще побудем здесь. Мне так нравится сидеть с тобой в лесу... Помнишь те березы...

Клод помнил. Помнил так хорошо, что задохнулся от нежности, подумав о том прекрасном дне, когда они с Линой впервые встретились в березовой роще на далекой планете. Тогда Клод был звездолетчиком...

- Лина...

...Даниил Петрович, насвистывая, шел между деревьями, направляясь к двадцать второму кругу Заповедника. По дороге ему встретился здоровенный грустный аллигатор, деловито шлепавший по тропинке. Ольшес остановился, чтобы поговорить с прохожим.

- Привет, - сказал он рептилии. - Чего это ты такой печальный?

Аллигатор скосил на инспектора темный глаз и ничего не ответил.

- Ну, не хочешь - не говори, - добродушно бросил Ольшес. - Но что-то мне твое настроение не нравится. Может, у тебя живот болит?

Аллигатор взмахнул хвостом и сшиб высокую бледно-розовую мальву, неосторожно выросшую у самой тропы.

- Ну, цветок-то чем виноват? - удивился Даниил Петрович. - Если тебя кто-то обидел, зачем вымещать свою обиду на непричастных к делу растениях?

Аллигатор, похоже, согласился с доводами инспектора и, неуклюже развернувшись, пополз в обратную сторону.

- А, ты хочешь помириться с тем, с кем поссорился? - предположил Ольшес.

Аллигатор снова скосился на него, и снова промолчал.

- Какой ты неразговорчивый! - огорчился Даниил Петрович. - Но зато теперь нам по пути. Я тоже, как видишь, в ту сторону иду. Вот только мне кажется, что тебе все же лучше отправиться домой. Ты где живешь?

Аллигатор проигнорировал вопрос инспектора.

- Да, с тобой не побеседуешь, - с сожалением сказал Ольшес. - Ну, что поделать! Природа твоя такова. Ничего, если я тебя обгоню? Что-то там, впереди, мне не по душе.

Аллигатор остановился и крякнул.

- А, так ты именно на это и намекал? - понял Даниил Петрович. Ладно, тогда я бегом.

И инспектор и в самом деле припустил со всех ног, спеша к двадцать второму кругу.

А аллигатор снова развернулся и пошел домой.

...Замерев на краю поляны, инспектор Ольшес наблюдал за Клодом.

Смотритель сидел в траве у постамента "Лотоса пришлого бога", держа в руке небольшой круглый булыжник, и говорил с кем-то невидимым. Рядом с Клодом была рассыпана земля, вынутая из довольно глубокой ямы. Чуть в стороне валялась лопатка.

Выражение лица Клода однозначно говорило о том, что разговор с воображаемым собеседником доставляет смотрителю огромное наслаждение. Ольшес стоял слишком далеко, чтобы слышать слова, произносимые Клодом, и, хотя вообще-то он мог настроиться и уловить все до последнего звука, он не счел это нужным. Даниил Петрович всегда был принципиальным сторонником экономии сил. Зачем их понапрасну расходовать? Сейчас, например, слышать слова Клода было абсолютно не нужно. И так все выглядело предельно ясным. Балдеет мужик со страшной силой...

Оставалось выяснить причины и источник внезапно охватившего смотрителя кайфа.

На это инспектору понадобилось не слишком много времени.

"Лотос пришлого бога" со всех сторон охватывало слабенькое гипнотическое поле. До сих пор Ольшес его не замечал по той простой причине, что оно было совершенно неподвижным и неактивным. Но Клод, начав копать землю возле постамента, нарушил структуру пространства, и поле активизировалось. В результате чего смотритель сам же и пострадал. Ну, не надо было совать нос не в свои дела, подумал Даниил Петрович, направляясь к Клоду.

- Привет, - сказал он, отбирая у смотрителя булыжник и рывком поднимая кайфующего дурака на ноги. - Давай, отдохни в сторонке. А я тут наведу порядок.

Клод вытаращил глаза, явно не понимая, что происходит и кто это стоит перед ним. Но ему не понравилось вмешательство посторонних в его личные дела, и смотритель, внезапно не на шутку рассердившись, попытался врезать инспектору между глаз. Даниил Петрович огорченно отмахнулся, и Клод отлетел метров на десять в сторону, мягко приземлившись под кустом облепихи. Он попытался встать, но колючие ветки пресекли это намерение с таким жаром, что Клод лишь пискнул и снова повалился в траву.

- Вот так и полежи, - посоветовал ему Ольшес. - Остынь, подумай о бренном.

Клод принял совет к сведению. Тем более, что у него снова сильно закружилась голова. Смотритель охнул и приложил ладонь ко лбу, забыв об инспекторе. Закрыв глаза, он сосредоточился на собственных ощущениях. Постепенно все пришло в норму, и Клод осторожно отполз подальше от въедливого куста. А потом сел и растерянно огляделся.

Что это было?..

Лина погибла много лет назад. Почему же он воспринял ее появление как нечто само собой разумеющееся? Мара... да, конечно, это было наваждение, Мара. Но почему?..

Клод непонимающе следил за странными действиями невесть откуда выскочившего инспектора Федеральной безопасности. Чего это он там колдует? Яму засыпал, землю притоптал, дерн тщательно уложил на место... что-то бормочет, не переставая... и то и дело сердито посматривает на уродливую скульптуру. Похоже, "Лотос" инспектору не нравится.

Наконец инспектор навел окончательный порядок во взбудораженном пространстве и, еще раз одарив пришлого бога недовольным взглядом, повернулся к смотрителю.

- Пошли-ка, чайку попьем, - предложил он. - А заодно расскажешь мне, чем это ты тут занимался таким интересным и содержательным.

Клод с трудом поднялся на ноги. Все до единой мышцы его тела ныли, все кости, казалось, скрипели от напряжения. Как будто бедным смотрителем играла в футбол команда белых медведей. Клод, охая и постанывая, потащился следом за Ольшесом к своему дому, уже не пытаясь понять причин нападения на него Мары. Уж так оно вышло, вот и все. Хорошо, что помощь вовремя подоспела. А то кто его знает, что могло бы еще случиться... Мара - опасный враг. И если не умеешь ему противостоять, можно натворить такого, что потом и за десять жизней не отработаешь.

- Ты что же, сам все делаешь? - спросил Даниил Петрович, следя за тем, как Клод готовит чай и накрывает на стол. - Киберов не держишь?

- Не люблю я их, - буркнул смотритель.

- Чем они перед тобой провинились?

- Да так... в общем, ничем. Просто без машин лучше.

Ольшес замолчал, прислушиваясь к мыслям смотрителя. Конечно, инспектор, не будучи адептом, не умел видеть сознание живых существ насквозь, до самого, так сказать, донышка, - он улавливал лишь то, что всплывало в самые верхние слои ума. Но для его работы и этого хватало.

И вот сейчас он увидел и услышал яркие и перенасыщенные эмоциями воспоминания Клода - смотритель думал о некоей девушке, погибшей много-много лет назад из-за аварии на далекой космической станции... и поскольку станционные киберы тоже пострадали при взрыве, они не сумели вовремя вытащить Лину. Вот с тех пор бывший звездолетчик и не любил роботов, хотя они и в самом деле ни в чем не были перед ним виноваты.

- Ну, а теперь выкладывай, - распорядился Даниил Петрович, пробуя золотистый чай. - Да, напиток что надо... так что случилось-то?

И Клод выложил все без утайки. От и до. Как у него возникла идея поиска ретранслятора психической энергии, как он попытался эту идею реализовать и чем все закончилось. Ольшес слушал очень внимательно. И когда Клод наконец закончил свою исповедь, инспектор долго молчал. Смотритель, не выдержав, спросил:

- Ты не знаешь, почему Мара на меня напал?

- Потому что ты балбес, - ответил Даниил Петрович.

- Ну, знаешь... это не объяснение, - обиделся Клод.

- Для начала сойдет. Значит, ты решил, что в смерти тех людей виновато некое устройство, запрятанное возле скульптуры... ну, в целом мысль неплохая. Но теперь подумай вот о чем. Ты ведь искал ретранслятор... однако что именно он должен ретранслировать, как по-твоему?

Клод уставился на инспектора, осваивая новую мысль.

Когда же он ее освоил, то побледнел от испуга.

- Так ты думаешь, здесь и в самом деле...

- Думать я могу что угодно, это никого не касается. Но тебе скажу вот что: больше не дотрагивайся ни до чего рядом с "Лотосом". Усвоил?

- Усвоил... - шепотом произнес смотритель. - Но, Дан, кто же тогда...

- Найду - скажу, - резко ответил Даниил Петрович.