"Роман Злотников. Герцог Арвендейл" - читать интересную книгу автора

С дальнего конца анфилады комнат, ведущих к высоким двустворчатым
дверям Палаты пэров, послышались громкие цокающие звуки, каковые обычно
издают подковы кавалерийских сапог. Трой нервно дернулся. Похоже,
приближался кто-то из тех, для кого и был построен этот зал.
- Не дергайся, - строго произнес гном, - ты теперь ничем не хуже, чем
они. И пришел сюда как раз за тем, чтобы вступить в свои права.
Трой досадливо нахмурил лоб и пробурчал:
- Да знаю я...
Но тем не менее напряженности в его позе отнюдь не убавилось.
Шаги приближались.
Наконец из распахнутых дверей, звонко цокая подковами, показался
высокий мужчина в щегольском камзоле бирюзового цвета, украшенном богатой
вышивкой. На его сапогах были надеты простые золоченые шпоры без новомодных
украшений. Увидев Троя, он остановился, положил руку на эфес богато
украшенной парадной шпаги, окинул Троя высокомерным взглядом, а затем вдруг
улыбнулся и чуть склонил голову в легком поклоне:
- Барон Арвендейл, рад приветствовать вас.
После чего повернул голову и столь же высокомерно-величаво проследовал
далее, скрывшись в распахнутых дверях Палаты пэров.
- Хм... - задумчиво произнес гном, проводив его взглядом, - а ты сбил с
него спесь. Но не слишком-то обольщайся. Возможно, он и проголосует за
выдачу тебе верительных грамот, вот только я не я, если он не будет против
увеличения "майоратного срока".
Трой задумчиво кивнул. Его поединок с графом Шоггир был третьим по
счету. Предпоследним. Сначала он дрался с бароном Грондигом...

Барон вышел на поединок с безвестным простолюдином, поигрывая тяжелым
двуручным мечом так, будто это был обычный клинок, ну или, в лучшем случае,
не слишком тяжелый "полуторник". Трибуны встретили его одобрительным гулом,
но не очень громким. В любимцах публики барон никогда не числился. И все
из-за своего буйного нрава, неимоверной спеси и совершенно идшской жадности.
Не одна дюжина трактирщиков блистательного Эл-Северина могла припомнить
случаи, когда барон со своими людьми вваливался в заполненный публикой зал
и, прицепившись к какой-нибудь мелочи, устраивал шумный дебош с дракой и
битьем посуды. Впрочем, в столичных трактирах подобные инциденты были не так
уж редки. Гораздо хуже барона характеризовало то, что наутро после этого,
когда наступало время возмещать убытки и компенсировать синяки и шишки
пострадавшим, барон принимался торговаться с истовостью базарной торговки,
что уж совсем не пристало аристократу и владетелю домена. Но бойцом барон
считался знатным, хотя, по мнению большинства присутствующих, до остальных
участников турнира ему было далеко. Впрочем, для того чтобы "затоптать"
какого-то "наглого простолюдинишку", особого мастерства не требовалось. Во
всяком случае, так считало большинство зрителей, и потому его приветствовали
еще и как будущего победителя. В принципе, вряд ли барон надеялся
продержаться до конца этого турнира. В конце концов, это был Большой
императорский турнир, а всем было известно, что маг из барона очень слабый,
никакой, в обшем, маг-то, но в Эл-Северине вряд ли нашелся бы хоть один
дурак, готовый побиться об заклад, что барона не окажется среди участников.
Спесь барона Грондига была известна всем и каждому. А для того чтобы