"Г.А.Знаменский. Свидетельства о умерших, о бессмертии души и о загробной жизни " - читать интересную книгу автора

скоропостижно умирает, точно косой его скосит. Так умерло у них десять
детей, и все по пятому году. Сколько покойница барыня ни убивалась, сколько
ни раздавала денег нищим, на церкви - ничто не помогало.
Умер десятый ребенок, и пять лет после того детей у них уже не было.
Едет она, бывало, на кладбище, велит разобрать каменные могилки, открыть
гробики, - плачет над ними, убивается - до обморока. Опротивели им уже
всякие имения, да и подлинно: на что ж человеку все это, когда нет у него ни
одного ребенка? Но вот раз приходит к ним в усадьбу старик нищий, седой
совсем, старый-престарый. Барыня вышла к нему, подала серебряную монету, да
и говорит: "Молись, дедушка, чтобы Господь нас помиловал". А дед-то ей в
ответ: "Помилует вас Господь милосердый, помилует, только вы покайтесь, не
обижайте народ, будьте к нему милостивы. Поезжайте-ка вы в Почаев, в лавру,
говейте там три дня, потом исповедайтесь и причаститесь, да пусть монахи
отслужат вам обедню заказную с акафистом Богородице, а вы всю ту службу чтоб
оба стояли на коленях, а когда будут читать Евангелие, можете с колен
подняться". Барыня послушалась, подала дедке еще такую же монету, и сама
побежала к барину, - а нищий тем часом куда-то исчез.
О чем там они говорили, - неизвестно, но назавтра барин велел запрягать
лошадей, и поехали они оба в По
чаев Молитвы ли чернецов, милость ли Божия, только после того года -
великая радость у наших господ: послал им Бог снова дочку, и окрестили они
ее Анной. В тот день, когда ее крестили, созвал барин своих управителей,
писарей и всех присмотрщиков и сказал им так: "Смотрите, чтобы во всех моих
имениях нигде следа не было ни палки, ни плети. Кто из вас посмеет ударить
кого-нибудь из людей моих - лишится места! Кому сделано какое притеснение,
обида - за все наградить; ничьей обиды и притеснения я не желаю".
И растет их девочка, растет,- не ребенок, а настоящий ангел: так хороша
собой да прекрасна, что, кажется, весь свет исходи, другой такой нигде не
сыщешь. Проходит уже пятый год, в котором все старшие их детки умерли, -
господа от забот не знают покоя ни днем, ни ночью: все холят, да нежат ее,
да берегут. На пятом же этом году везут они ее в Почаев, к тому старенькому
монаху, что предсказал им Божие помилование. И читает монах над ней молитву
и Евангелие, двенадцать других чернецов правят соборную обедню, - и обмывают
ее родители Почаевской водой, и что кто ни укажет - молит ву ли какую
читать, жертву ли куда принести, все то охотно делают.
Господь, точно, их помиловал: девочке пошел шестой годок, а она растет
себе, красуется на радость родителям, что твой маков цвет, - такой
красавицы, говорю тебе, ни до того, ни после у нас не видали. Но еще краше
была ее душенька. Бывало, всякий день идет к обедне в церковь, стоит там
степенно и со страхом, - как сейчас вижу ее перед собой, сердечную! - и
молится горячо и с умилением; а по окончании божественной службы раздает
нищим деньги и всем вдовам, больным, убогим, всем, кто не в силах сам
работать и кормиться, велит приходить и присылать в усадьбу за мукой, за
крупой, солониной и всяким добром. Зато у нас на посаде все про нее, про
барышню Анну, только и говорили, как про настоящего ангела, хранителя и
утешителя.
И выросла девица прекрасная, и со всех сторон стали наезжать к ней
женихи: тот богат, этот еще богаче, один красавец, другой еще лучше; но
никто не пришелся ей по сердцу. Она все лишь читает святые книги, все только
молится, да творит добрые, милосердые дела.