"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

волосам. Его поразило выражение покоя, разлитого на ее лице, на котором
большие черные глаза словно дремали. Он не видал ее в продолжение всего
вечера; должно быть, она сидела все время где-нибудь в уголке, не двигаясь с
места и праздно сложив руки на коленях, досадуя на потерянное даром время.
Заметив на себе его взгляд, она поднялась, чтобы проститься с матерью.
Одно из самых острых наслаждений, какое испытывала Фелисите, было
наблюдать, как избранное общество Плассана с поклонами покидает ее зеленую
гостиную, любезно благодаря за пунш и за приятно проведенные часы; она
вспоминала при этом о тех временах, когда это самое избранное общество, по
ее собственному грубому выражению, "топтало ее Ногами", между тем как сейчас
самые видные его представители со слащавыми улыбками распинались перед этой
"милейшей госпожой Ругон".
- Ах, сударыня, - закатывая глаза, рассыпался мировой судья Мафр, - у
вас не замечаешь, как летят часы.
- Вы только одна умеете принимать в этом диком краю, - ворковала
хорошенькая г-жа де Кондамен.
- Мы ждем вас завтра к обеду, - говорил Делангр, - но уж без
разносолов; у нас ведь запросто, не то, что у вас...
Марте, чтобы пробраться к матери, пришлось переждать, пока кончатся все
эти восхваления. Поцеловав ее, она уже собралась уходить, как вдруг Фелисите
удержала ее, ища когото глазами около себя. Заметив аббата Фожа, она
сказала, улыбаясь:
- Господин аббат, надеюсь, вы умеете быть галантным кавалером?
Аббат молча поклонился.
- Не будете ли вы любезны проводить мою дочь, - ведь вы живете с ней в
одном доме. Надеюсь, это вас не затруднит. Тут есть по дороге темный
переулок, по которому страшно идти одной.
Марта со своим обычным спокойствием начала уверять, что она не
маленькая и не боится. Но мать продолжала настаивать, говоря, что ей так
будет спокойнее, и Марте пришлось воспользоваться любезностью аббата. Когда
они уходили, Фелисите уже на площадке лестницы шепнула на ухо аббату Фожа с
улыбкой:
- Помните, что я вам сказала... Старайтесь нравиться женщинам, если
хотите, чтобы Плассан был ваш.

VII

В тот же самый вечер Муре - который, когда Марта вернулась, еще не спал
- засыпал ее вопросами о том, что было у ее матери. Она ответила, что все
происходило, как обычно, что она не заметила ничего особенного. Прибавила
только, что аббат Фожа проводил ее домой и что по дороге они говорили о
разных пустяках. Муре остался очень недоволен тем, что он называл
"равнодушием" своей жены.
- Если бы у твоей матери гости перерезали друг другу глотки, - сказал
он раздраженно, зарываясь головой в подушки, - то я об этом узнал бы от кого
угодно, только не от тебя!
На следующий день, вернувшись домой к обеду, он, едва переступив порог,
воскликнул, обращаясь к Марте:
- Я так и знал, что тебе глаза даны для того, чтобы ничего не видеть!..
Как это на тебя похоже! Целый вечер просидеть в гостиной и не заметить, что