"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

у господина герцога!.. Да, там уж надо было ходить по струнке!.. Я ее
вышвырну вон, а уж денежек зря платить не стану! Так только с ними и нужно
поступать! Простите, господин Муре, чем могу служить?
Когда Октав спросил ключ, привратник, не торопясь, стал объяснять, что,
пожелай только он и его супруга, они зажили бы, как буржуа, в своем
собственном домике в Мор ла Вильно г-жа Гур обожает Папиж, хотя у нее так
распухли ноги, что она не может даже выйти на улицу. Теперь они ждут, пока
их годовой доход достигнет кругленькой цифры. Однако каждый раз, когда у них
возникает мысль, что им пора бы зажить на сколоченный по грошам капиталец, у
них сжимается сердце, и они все откладывают свой переезд.
- Я не потерплю, чтобы мне досаждали! - сказал он в заключение,
выпрямляя свой стройный стан бравого мужчины. - Я ведь работаю не ради куска
хлеба... Вам ключ от чердака, не так ли, господин Муре? Куда же мы, милая
моя, задевали его, этот самый ключ от чердака?
Г-жа Гур, удобно усевшись перед камином, пламя которого придавало этой
большой светлой комнате веселый вид, пила из серебряной чашки свой утренний
кофе с молоком. Она не помнила, где ключ. Возможно, валяется где-нибудь в
комоде. И, продолжая мака'ть в кофе жареные гренки, она не отводила глаз от
двери, ведущей на черную лестницу в противоположном конце двора, который в
эту слякотную погоду выглядел еще более унылым и пустынным.
- Смотри, вот она! - внезапно вскричала она, увидев выходившую из двери
женщину.
Гур тотчас же встал во весь рост перед швейцарской, загораживая проход.
Женщина, видимо смутившись, замедлила шаг.
- Мы с самого утра подкарауливаем ее, господин Муре, - вполголоса
продолжал Гур. - Вчера мы заметили ее, когда она входила сюда. Она, изволите
видеть, идет от столяра, который живет на самом верху... Это, слава богу,
единственный рабочий у нас в доме... Поверьте, если бы хозяин послушался
меня, он бы вовсе не сдавал этой каморки. Это, знаете, комнатенка для
прислуги, не связанная с квартирами, которые мы сдаем. Право, из-за
каких-нибудь ста тридцати франков в год не стоит терпеть у себя в доме
всяких подонков.
Он оборвал свою речь и грубым тоном обратился к женщине:
- Откуда вы идете?
- Сверху! Откуда же еще? - на ходу ответила она.
Тут Гур раскричался.
- Мы не желаем, чтобы в наш дом шлялись женщины! Слышите? Об этом уже
говорили парню, который вас сюда водит!.. Если вы когда-нибудь еще явитесь
сюда ночевать, то я сейчас же позову полицию. И мы тогда увидим, сможете ли
вы и дальше разводить свинство в порядочном доме!..
- А ну вас! Вы мне надоели! Я у себя и могу приходить, когда мне
вздумается! - возразила женщина.
Она ушла, и вдогонку ей неслись негодующие выкрики Гура, грозившего,
что он сходит за домохозяином. Виданное ли дело! Подобная тварь среди
порядочных людей, которые не желают терпеть ничего мало-мальски нарушающего
приличия!
В общем, можно было подумать, что каморка, занимаемая рабочим,
представляет собой какую-то клоаку, наблюдение за которой открывает вещи,
оскорбляющие тонкие чувства привратника и тревожащие его сон по ночам.
- А как же насчет ключа? - нерешительно напомнил Октав.