"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу авторапотому что так ему и надо, но просто совестно перед людьми, что женщина
может дойти до такого... - Вот и наша грязнуля! - воскликнула Лиза, высунувшись наружу и увидев в окошке следующего этажа служанку Жоссеранов. И тут сразу из темной глубины двора, напоминавшего зловонную помойную яму, послышались выкрикиваемые во всю глотку отборные ругательства. Служанки, все как одна, задрав кверху головы, обрушились на неряшливую и неуклюжую Адель, которая была, для них своего рода козлом отпущения и на которой все в доме, кому было не лень, срывали свою злость. - Глядите! Она никак помылась! Сразу видно! - Если ты еще раз посмеешь выбрасывать рыбьи потроха во двор, то я поднимусь наверх и смажу тебя ими по роже! - Эй ты, ханжа несчастная! Иди жевать свои причастные облатки! Она держит их во рту, чтобы быть сытой ими всю неделю... Ошеломленная Адель, наполовину высунувшись из окна, наконец огрызнулась: - Отстаньте, говорю я, а не то я вас окачу водой! Но крики и издевательства только возрастали. - Ну и рохля! Служит у хозяев, которые держат ее впроголодь! По правде говоря, из-за этого мне на нее так тошно глядеть... Не будь она такая дурища, послала бы их ко всем чертям!.. На глазах у Адели выступили слезы. - У вас только одни глупости на уме! - с плачем выдавила она из себя. - А я-то чем виновата, что хожу голодная? Выкрики все усиливались. Началась перебранка между Лизой и новой нанесенные ей обиды, подчиняясь чувству солидарности, внезапно крикнула: - Тише, хозяйка идет! Мгновенно наступила мертвая тишина. Служанки поспешно юркнули в свои кухни. И из этого узкого, как кишка, темного провала больше не доносилось ничего, кроме смрада запущенной раковины, отвратительного зловония, как бы исходившего непосредственно от гнусностей, скрытых в недрах этих приличных семей и только что развороченных озлобленной прислугой. Двор служил своего рода сточной канавой, вбиравшей в себя всю грязь и мерзость дома в часы, когда обитатели его еще шлепали в утренних туфлях, а парадная, лестница, покоящаяся в неподвижном, нагретом калориферами воздухе, как бы кичилась торжественным безмолвием своих этажей. Октаву вспомнились выкрики в кухне Кампардонов, поразившие его слух в первое же утро, когда он только приехал сюда. - Милы, ничего не скажешь!.. - коротко произнес Октав. В свою очередь, высунувшись из окна, он посмотрел на стены, словно досадуя, что сразу не угадал за поддельным мрамором и сверкавшими позолотой лепными украшениями из папье-маше того, что за ними скрывалось. - Куда же она их, черт побери, засунула? - повторял Трюбло, который в поисках своих перчаток обшарил все, вплоть до ночного столика. Наконец он их нашел - они, помятые и еще тепленькие, лежали под одеялом. На прощание еще раз взглянув на себя в зеркало и спрятав ключ в условленном месте, в конце коридора, под старым буфетом, оставленным кем-то из жильцов, Трюбло в сопровождении Октава спустился во второй этаж! Проходя по парадной лестнице мимо квартиры Жоссеранов, он приосанился и до самого |
|
|