"Женя Золотов. Исповедь школьника " - читать интересную книгу автора

Швейцарии - поставив одну босую ногу на край кожаного сидения, а другую, в
сандалии, лениво вытянув вперед. В руках я держал коробочку со стеклышками,
золотыми и красными. Я неожиданно обнаружил их на даче, на чердаке, среди
каких-то прочих вещей непонятного назначения. Вообще, это была смальта для
мозаики, и теперь я собирался украсить ею изнутри свой аквариум в Москве.
Интересно, не забывал ли отец кормить рыбок, пока я был на даче?
То есть, вы видите, как я упорно старался, подкреплял эти старания
представлениями об облике настоящего мужчины (облике внешнем и внутреннем),
направить свои мысли и чувства куда угодно, в любое нейтральное русло -
только, главное, лишь бы подальше оттуда, лишь бы подальше. О, пусть все это
останется там, в яблоневом саду! В черных кустах, в белых и алых бутонах!
Там, с тонкой (можно обрезаться) долькой луны, кричащими кузнечиками, со
светлячками (зеленый жемчуг в темной воде). Я задумчиво разглядывал свои
часы, смотрел на бегущие навстречу автомобили, на одиноко стоящую в рифленом
резиновом полу белую левую сандалию.
В общем, ничего не получалось. Черта с два... Несмотря на все мои
старания, огонь, неистовствующий во мне, беспрестанно лижущий со всех сторон
бешеными языками мое сердце (и сердце стенало, и я чувствовал, что готов
заплакать кровью) - я вез с собой, удобно, комфортабельно, так что прямо
даже смешно (вам не смешно?) на кожаном сиденье "Мерседеса", приближаясь к
Москве со скоростью 130-150 километров в час (отец здорово гнал). Между
передними сиденьями, между отцом и мною лежал завернутый в целлофан огромный
букет садовых цветов. Одна из них была роза. Такая же, как моя, но не моя. У
какого-то шлагбаума, на переезде, кажется, через железную дорогу отец
откашлялся, затем заговорил что-то о том, насколько правы были древние греки
и римляне, придавая так много значения гармоничному воспитанию юношей в
смысле духовного и физического развития. В частности, он сказал, молодым
людям необходимо как можно чаще находиться в близком контакте... (он
откашлялся) с живой природой - водой, лесом (я глубокомысленно кивнул -
действительно, с чем тут не согласиться; кстати, за всю дорогу я не проронил
ни слова - сейчас обратил внимание).
- Вот тебе в этом смысле хорошо, - сказал он убежденно (что ж, в этом
смысле - да...) - у нас есть дача. Вот, например, Павел Иванович (охранник
моего отца) отправил своего сына на это лето, - он невозмутимо крутил
баранку, - в спортивный лагерь. Под Можайском, от нашего института. Вы с ним
вместе учитесь. Леонид, кажется? Ты его помнишь? Я там был. Тоже, знаешь,
неплохо, их там обучают старинным русским играм. Кажется, они играют в
городки и еще во что-то. Но, вообще-то, условия, конечно, еще те, да и
общество - не знаю, насколько ребятам в этом лагере хорошо. Видел я их
тренеров - не знаю, чему они хорошему научат.
Он брезгливо поморщился. Я задумчиво пожал плечами, затем повернулся к
окну и уткнулся лбом в стекло.
Отец провел еще немного молча, на небольшой скорости (сразу
почувствовалось), затем затормозил, достал сигарету, взглянул на меня и
спросил тревожно, потрепав меня мягко по затылку:
- Эй, что это с тобой? Ты что, плачешь что ли?.. В Москве отец подогнал
машину к самому парадному нашего дома и первым делом поднялся наверх -
отпереть дверь, чтобы таскать чемоданы. Я без мыслей, в тупом оцепенении,
стоял возле машины, посреди площадки перед домом, под развесистым кленом, на
теплом асфальте (надо не забыть взять из машины сандалию). В левой руке я