"Женя Золотов. Исповедь школьника " - читать интересную книгу автора

Пел я, отключая воду:


Звук серенады тебя разбудит.
Набрось свой плащ и забудь про сон
С тобою вместе нам так сладко будет!
Приди скорее, я так влюблен!..

(Возможно в подлиннике вместо "плаща" стояла "мантилья", но юноши в
Испании не носили мантильи - они носили плащи).
Я весь мокрый, сдвинул в сторону занавеску и с грохотом ступил на
деревянный настил, на мохнатый резиновый коврик и победоносно повернулся к
зеркалу. Высокий, худой, загорелый мальчик со слипшимися, отросшими за лето
светлыми волосами, с которых по всему телу льются ручейки воды, с блестящим
браслетом часов на руке. Здорово загорел. Когда после лета смотришься первый
раз в зеркало в городской квартире, особенно заметно. Если волосы чуть-чуть
подстричь, вот так, то будет лучше.
Жалко, сегодня уже не успел (восемь минут седьмого). Если подстричь вот
так, несомненно, будет красивее. Лет семнадцать можно дать, если надеть
темные очки. Я попробовал сделать холодное, жесткое лицо, повернувшись в
полупрофиль, и напряг мышцы, согнув руки, как культурист. М-да, до Леньки
мне далеко. Хоть я был хорошо сложен, но все равно, внушительности не
хватает. Ну и что - и очень хорошо: зато я, например, мог медленно сделать
"мостик" из положения стоя, или "шпагат", продольный и поперечный, и любое
упражнение на гибкость, а уж по части бега и плавания мы точно друг другу не
уступаем. Я смочил лицо отцовским одеколоном "Икс Эс" от Пако Рабанна и
взялся за пластмассовую щетку для волос. Отец говорит, что это у нас
наследственное, тонкая кость, поэтому такая фигура. Так что каждому свое.
Опоясав бедра широким махровым полотенцем, я вышел из ванной, и, шлепая
мокрыми резиновыми тапочками по паркету, направился в свою комнату к шкафу,
выбрать подходящий костюм. Повесив полотенце на открытую створку шкафа (и
отражаясь сразу во всех вариантах в разных его полированных плоскостях,
ослепительно перерезанных солнечными лучами), я взял чистые белые трусики,
белые носки и крахмальную белую рубашку. После секундного колебания снял с
вешалки свой самый лучший костюм от Армани: узкий, облегающий черный пиджак
на восхитительно-прохладной, бледно-полосатой подкладке и идеально
выглаженные белые брюки. (Затрудняюсь сказать, сколько стоили отцу мои
костюмы, но все равно испытываю глубокое чувство благодарности). Необходим и
галстук. Я выбрал вот этот, от Версачи: темно-синий с белыми полосками по
диагонали. Элегантно, и вместе с тем выдержанно. (Знаете, как важны все эти
подробности, когда готовишься к такой встрече, поэтому потерпите немножко).
Открыл дверь в комнату отца. Он лежал на диване в пижаме и читал
английскую книгу со статуей Венеры на обложке. Бутылка пива на столике,
сигарета в пальцах. Он взглянул вопросительно, когда я подошел.
- Что, красавчик?
- Пап, я в кино.
- Да, - он кивнул.
- На девятнадцать.
- Да. Что-то еще?
- Завяжи?.. - вкрадчиво попросил я.