"Виктор Золотухин. Возвращение маленького принца (Из цикла "Любовные истории")" - читать интересную книгу автора

Когда снадобье остыло, мы укололись. Сидим - а ни фига, только голова
разболелась да потташнивать стало.
Ничего понять не можем. Вдруг один парень из нашей компании говорит, что
не тот мак мы взяли. С большими головками он декоративный, выведен
искусственно и опия не содержит. Надо обычный садовый попробовать.
Еще раз сгоняли на машине. Таксист повторил процедуру, наполнили шприцы и
укололись. Бах!!! Волна по телу как хлынет! Садовый мак оказался годен.
Той же ночью мы бригадой отправились резать мак с клумб. Но слухи
распространяются по городу мгновенно.
Поэтому ночью можно было наблюдать уникальную картину - все маковые
клумбы шевелились как живые. Это наркоманы собирали урожай в свои закрома.
А наутро в городе не осталось ни одной клумбы с маком. Все было вырезано
подчистую.
- Таксист был доволен? - мне вся эта история показалась забавной.
- Не долго он радовался. Мы маковый сок пережигали, а он не делал этого.
Непережженный опий куда сильнее действует. Но он очень опасен. Чуть
привысил дозу и на тот свет. Так и случилось, вскоре мы его хоронили.
- А я в книге читал, что мак заваривают как чай.
- Сушеный заваривают.
- Как чай?
- Нет, мы по другому делали. Часа три в кружке кипятишь, а потом пьешь.
- Это вы от жадности.
- Наверное. Но для тебя мне ничего не жалко. Хочешь дозу тебе поставлю?
Хоть знать будешь, какой подарок мне сделал.
- Нет, спасибо. Я уколов боюсь.


Как-то раз, когда синяк под глазом моей подруги рассосался, мы сидели на
последнем ряду в кинотеатре. Для Татьяны это было пустым занятием -
находясь под дозой, она плохо запоминала происходящее на экране.
Фильм к тому же был неинтересным. Поэтому вскоре мы вышли из кинотеатра и
сели на лавочку.
Как я раньше не замечал такой красоты! Лавка находилась на возвышении, а
прямо перед нами раскинулся широкий бульвар. Летом он был разноцветным -
зеленые, аккуратно постриженные кусты, клумбы с желтыми и красными цветами,
а местами фиолетовые анютины глазки. Зимой напротив, формы кустов и клумб
оставались, но все было искристо белым, как кокаин. Особенно вечером, в
свете уличных фонарей.
После дозы Татьяна любила вдаваться в воспоминания. Расказывала о своих
знакомых по Калининграду.
- Главное в жизни - уметь себя поставить. У меня был знакомый инвалид
Гога, из дома вообще не мог выходить.
Толстый, косопузый, ноги парализованы, но в глазах что-то такое есть.
Притягательное. Среди местных девчонок считалось хорошим тоном переспать с
ним. Это считалось высшим сексуальным пилотажем - удовлетворить беднягу.
- Ты тоже с ним того? - я заревновал.
- Нет, что ты! У меня с ним ничего не было. Да и разборчив он был.
Знаешь, сколькие его внимания добивались? Там такие женщины были, что с
моей весовой категорией даже соваться бесполезно было.
- Не такой уж он бедняга был судя по всему.