"Александр Ильич Зонин. Морское братство " - читать интересную книгу автора

корабля. Сейчас надо было думать о месте каждого человека в бою.
Николай Ильич не созвал офицеров на особое совещание. Он поочередно
вызывал командиров боевых частей, удерживая возле себя помощника и
заместителя по политической части.
С механиком разговор был непродолжителен. Нужно было поставить третий
котел на поддержку, чтобы дать максимальный ход при сближении с противником.
Механик не видел помех в своем большом и сложном хозяйстве. Котлы недавно
щелочились, турбины и линии валов проверены.
- Дело в десяти минутах. Можете форсировать как угодно, можете жечь
топливо сколько угодно, но атаку мы должны обеспечить. Объясните это
машинистам, - сказал Долганов.
Артиллеристу, который на корабле был недавно, командир напомнил о
недостатках, замеченных на последних учениях. Чтобы люди увереннее двигались
на скользкой и кренящейся палубе, предложил по боевой тревоге набросать маты
вокруг платформ и в заключение приказал немедленно провести короткое учение.
Когда начался самый важный разговор - с минером, - от левого ночного
визира уже раздавались команды на орудия, подаваемые высоким тенорком
артиллериста:
- Левый борт... курсовой... по силуэту... прицел... целик... Товсь!..
- Ну, минер, как вы, готовы? - спросил Николай Ильич.
Старший лейтенант Игнатов, плечистый весельчак, только что изображал в
лицах сцену в рубке германского крейсера с участием бравого солдата Швейка,
и за его спиной еще раздавался приглушенный смех.
- Готовы, товарищ командир... Силуэт увидим, подвернете, определим угол
упреждения и - залп. Торпеды не подведут.
Все в Игнатове, недавнем катернике, нравилось Долганову - и
самостоятельность, и задор, и постоянная крепкая любовь к морской службе, и
умение легко и как-то независимо подчиняться дисциплине. Долганов добродушно
сказал:
- Смотрите, старший лейтенант, потом не доказывайте, что имели меньше
пятидесяти процентов вероятности для попадания.
- Ладно будет, товарищ капитан третьего ранга.
Долганов пристально вгляделся в смелое лицо минера.
- В игру вступаете, Игнатов?
- Ага, в игру. Хочется симфонию сыграть на всех аппаратах. За год на
катерах семь торпедных атак - пять побед. За год на "Упорном" я утопил лишь
одну учебную торпеду. Скучно в конвоях ходить!
Игнатов был великолепен в своем азарте, я Николай Ильич сердцем
отозвался на этот порыв. Он ведь хотел того же. Но он не любил, да и не умел
выражать свои чувства.
- Ну, идите. Да взгляните, как у нас там, на посту глубинных бомб. Ищем
крейсер, а...
- А можем встретить волчью стаю. Понятно, товарищ командир.
За Игнатовым ушли также помощник и заместитель. Долганов заметил резкий
размах корабля, скатившегося с волны и захлестнутого новой боковой волной.
- Ветер меняется и слабеет, - сказал он вахтенному офицеру. - Сделайте
замер.
И подчинился непрошеным мыслям, перебирая в памяти эпизоды трех лет
командования кораблем. Во всех случаях его морской глаз был безошибочен: он
не плохо воевал, и опыт, несомненно, шел ему на пользу. И все же он не был