"Александр Зорич. Образ подобия" - читать интересную книгу автора

отдался в распоряжение существа, полностью скрытого от его взгляда шкурой,
которое копошилось, прощупывало и несмело, осторожно, чтобы не разбудить
Гамелина, как ему думалось, спящего, ластилось. Не желая разрушать иллюзию,
Гамелин, чуть приоткрыв глаза, следил за складчатыми валами, гулявшими по
поверхности шкуры, накрывавшей гостью, а затем, сопя и постанывая,
перевалился на спину, как человек, отлежавший в неудобном положении бок, и
стал дышать ровнее, глубже, будто счастливец, вынырнувший из омута ночных
кошмаров и благополучно погрузившийся в сладкое, без снов, забытье...
Затихшее на миг существо, однако, тут же принялось за прежнее с удвоенным
рвением и притворство стало требовать от Гамелина большей сдержанности, чем
он был в состоянии выказать, предаваясь отвлеченным рассуждениям о том,
например, какая плата устроит услужливую гостью. Очень скоро такие мысли
были изгнаны и оттеснены изо всех уголков его сознания мыслями о кошке. Не
кошачий ли язык прохаживается по его чреслам, не кошачья ли ловкость у
прохладных, подрагивающих пальчиков, не кошачья ли мягкость волоса у
существа, уверенно и дерзко хозяйничающего внизу. Игра в спящего, теряя
последние признаки правдоподобия, лишь распаляла существо. Довольный этим
Гамелин все меньше стремился к тому, чтобы ее прекратить, понимая,
насколько ничтожен запас сил, оставленный ему минувшим днем, и отдавая себе
отчет в том, что и без его стараний наслаждению, обещанному
прикосновениями, касаниями и пощипываниями, никуда не деться.

Плавно соскользнув в дрему, Гамелин не заметил, как и когда был оставлен
в одиночестве, в чем, правда, не усмотрел потери, очнувшись поздним утром в
жилище Нодо. Проверив по привычке, цел ли кошелек и в порядке ли нагрудный
знак, он выполз из завораживающего тепла постели, расправил плечи, привел в
чувство смятую одежду - одернул куртку, перевязал кушак - и отсчитал
монеты, полагавшиеся Нодо, чистившему во дворе его жеребца, храп и ржание
которого Гамелин мог бы безошибочно отличить от множества других. Его
предплечья были усыпаны малиновым песком клоповьих укусов, наглядно доказуя
всю нелепость одного только желания повторно испытать гостеприимство
зверолова.

"Я немедленно отправляюсь", - уведомил Нодо Гамелин.

"Если угодно" - ответил тот, понурившись.

"Вот деньги, - продолжал Гамелин, - за ужин, за ночлег и за девчонку".

"С позволения сказать, за мальчишку - это мой сын", - все так же хмуро
поправил его зверолов.

"Не имеет значения", - бросил Гамелин, подавляя позывы скупости,
советовавшей ему переполовинить сумму под любым предлогом.

Нодо, сочетая неуклюжесть с благодарной почтительностью в низком поклоне,
пробормотал слова прощания, в которых как нельзя более ясно проступал
уважительный трепет перед мощью Империи, имеющей все, и даже гонцов, но
Гамелин, на сей раз оставшийся неуязвимым для лестных слов, оседлал коня и,
стеганув плетью холеный круп, пустил его вскачь.