"Александр Зорич. Танцы втроем" - читать интересную книгу автора

каком Жене говорит Симакин и какому пацану она сможет доверить кошку,
которая томится с утра без молока и селедки. "Довели страну до ручки", -
резюмировала бабушка и наконец отстала.
Симакин со скукой вперился в огромную карту района, висевшую прямо
перед ним. Если бы он умел рисовать, то смог бы по памяти нарисовать ее всю
с каждым последним деревом, гаражом, со всеми бабушками и кошками, которых,
разумеется, на карте не было, но которые жили в ней и постоянно чего-то
хотели от Симакина. Симакин от них не хотел ничего. Симакин хотел пива.
Прошло шесть часов дежурства и за все это время не случилось ровным
счетом ничего примечательного. Ни бомбы в школе, ни разбойного нападения на
"Мерседес" какого-нибудь эспэшного главбуха. "Оно и не удивительно, -
меланхолично подумал лейтенант, - май, воскресенье, фирмы закрыты, народ
сажает картошку, малолетние преступники целый день смотрят мультяшки про
Тома и Джерри. В новых районах бухают, если только есть деньги, и весь
мордобой начнется вечерком, но только меня уже здесь не будет и разгребать
это все придется Саше. Или Володьке - хоть убей не могу запомнить этот
график."
- ...товарищ лейтенант, телефо-он! Возьмите наконец! - Рында орал уже
вторую минуту, клича лейтенанта то господином, то товарищем. Пятьдесят на
пятьдесят, потому что прежнее уставное обращение вроде бы устарело, но
новое еще вроде бы не утвердили.
- Дежурный на проводе! - гаркнул Симакин, сердясь и на себя, и на
Рынду, и на пропущенный кофе, который он унюхал только сейчас, спустя
полчаса после того, как помыли чашки.
- Милиция? - громко и уверенно переспросил мужской голос.
- Милиция, милиция, назовите себя, - раздраженно ответил лейтенант в
предвкушении очередной ерунды.
- Дмитрий Силин, адрес...
Лейтенант, механически занося время, имя и координаты в журнал,
удивился почти армейской точности и обстоятельности, с которой потерпевший
(обычно все-таки звонят потерпевшие) выдал всю необходимую информацию. Так
пишут в протоколах, но почти никогда не говорят живые люди, у которых в
поезде украли штаны с бумажником или угнали из-под окон новенький "BMW". А
голос принадлежал явно человеку, у которого скорее всего увели именно
"BMW", человеку из разряда как раз эспэшных главбухов.
- Убита моя соседка по лестничной клетке, Марина Рубина, - к полной
неожиданности лейтенанта сказал Силин.
- Та-ак, разберемся, - довольно глупо протянул Симакин. И,
спохватившись, сообразил, что по его опыту, да и вообще по всем правилам,
сообщения об убийствах надо принимать в особенной непробиваемой деловой
манере. Только так зачастую удается удержать того, на другом конце трубки,
от истерики, от бегства, да мало ли от чего? Часто ведь звонит и сам
убийца.
- Разбираться не придется, - спокойно ответила трубка. - Я знаю
убийцу.
- Фамилия, имя, - потребовал лейтенант.
- Михаил Гретинский, водит пятые "Жигули", цвет "мокрый асфальт",
номер такой-то. Убил Марину выстрелом из пистолета и скрылся.
Сразу вслед за этим в трубке раздались короткие гудки.
"Что за дрянь этот "мокрый асфальт" для "Жигулей", - пронеслось в