"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автора

1

Водя пальцем со скусанным ногтем по Библии, бледнолицый и чернобородый
владыка Мартирий читал нараспев:
- "Пришелец, который среди тебя, будет возвышаться над тобою выше и
выше, а ты опускаться будешь ниже и ниже; он будет давать тебе взаймы, а ты
не будешь давать ему взаймы; он будет главою, а ты будешь хвостом. И придут
на тебя все проклятия сии и будут преследовать тебя и постигнут тебя, доколе
не будешь истреблен..."
Владыка был могутен и басовит. Сидящий напротив него новгородский
посадник Мирошка Нездинич выглядел совсем невзрачно: покатые, жиром облитые
плечи, круглый мягкий живот, ноги с толстыми ляжками, не достающие до пола.
Мирошка, напрягаясь, вытягивал носки, внимательно слушал владыку, щуря умные
серые глаза, прикрытые белесыми ресницами.
- "За то, что ты не служил господу богу твоему с веселием и радостью
сердца, при изобилии всего, - продолжал владыка, поднимая перст, и,
оторвавшись от книги, многозначительно поглядел на Мирошку, - будешь служить
врагу твоему, которого пошлет на тебя господь, в голоде и жажде, и наготе, и
во всяком недостатке; он возложит на шею твою железное ярмо, так что измучит
тебя..."
В дверь просунулась простоволосая голова сестрицы Нездинича - разбитной
девки Гузицы.
- Ну чего тебе? - всполошился Мирошка.
Владыка, недовольно морщась, оторвался от книги, но, увидев веселое
лицо Гузицы, вдруг высветлился, растягивая губы похотливой усмешкой.
- Вечерять будете али как? - спросила Гузица.
Мартирий торопливо убрал улыбку, кашлянул два раза в кулак, другой
рукой суетливо перекрестил грудь: чур-чур меня.
- Чего спрашивать-то, - буркнул Мирошка. - Вели на стол накрывать... Ты
уж, владыко, не побрезгуй, - повернулся он к Мартирию.
Дверь захлопнулась. Гузица кинулась по переходу подымать девок.
Мартирий еще раз кашлянул и захлопнул книгу. Задумчиво глядя перед собой,
щелкнул застежками.
- Зело мудра книга, ох, зело мудра, - сказал он. - Все, что записано,
ровно про нас с тобой сказано...
Нездинич похлопал светлыми ресницами, ответил со смятением:
- О чем говоришь, владыко, о том не разумею. Просвети!
- Аще обрящещи кротость, одолееши мудрость, - проговорил Мартирий, с
сомнением глядя на посадника. Мирошку знал он давно, в непонятливость его не
верил: взгляд у Мирошки востер, ум изворотлив. В нынешние-то, неспокойные,
времена лучшего, чем Нездинич, посадника не сыскать.
- Все загадками норовишь, владыко, - продолжал придуриваться Мирошка.
- А ты в корень зри, - начал сердиться Мартирий. - Почто оглядываешься
на Всеволода? Аль забыл, как отец твой был убит за приверженность свою к
Ростиславичам смоленским?
Мирошка побледнел, откинулся на лавке.
- Душу пытаешь, владыко...
- За вольный Новгород... У Всеволода хватка покрепче Андреевой будет.
На что хитер был убиенный князь (прими, господи, душу его), а младшенький