"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автора

Свергали новгородцы до Мирошки и Завида Неревинича, и Михаила Степановича.
Родного-то брата Завида, Гаврилу, сбросили с моста в Волхов, да и Михаил
Степанович едва избежал той же участи, когда свергнут был Мстислав Давыдович
и бояре снова послали к Всеволоду просить к себе на княжение Ярослава.
Помнит Мирошка и то, как разъяренная толпа забила до смерти отца его Незду -
и за что? Все за то же: за приверженность к смоленским Ростиславичам.
Теперь сам Мирошка меж двух огней. Не прими он Ярослава - разгневается
Всеволод, не прими Мстислава - разгневаются Ростиславичи, а вместе с ними и
те бояре, которые заодно с Михаилом Степановичем. Промахнись он - и быть ему
на дне Волхова, подобно Гавриле Неревиничу.
Тяжкая дума опечалила Мирошку Нездинича.
"Нелегко ему, - мыслил про себя владыка. - Но не время нынче
предаваться скорби". Мирошка выкрутится - и это больше всего беспокоило
Мартирия. Покоряться Всеволоду он не хотел, ибо видел в том начало великих
бед. Дошли до него слухи, будто собирается ростовский епископ Иоанн
встретиться с Ефросимом, коего обманом не выбрали во владыки. Ефросим не
смирился, чернь новгородская за него - терпенье ее иссякло: частая смена
князей несет с собою смуту и нищету. Мартирий же лелеет давнишнюю мечту:
смирить Боярский совет, самому безраздельно утвердиться в Новгороде как
великому князю - тогда бы наступили на обетованной земле мир и
благоденствие. Тогда бы и чернь была за него, тогда бы и Всеволод был ему не
помеха - хоть и длинные руки у владимирского князя, но до Новгорода не
дотянутся. Однако Боярский совет был своеволен и строптив, а Ефросим,
глаголя с паперти Никольского собора, сотрясал бурливое вече. Так в чьих же
руках истинная власть, кто истинный хозяин Великого Новгорода?..
В Мирошке покуда видел Мартирий союзника. Но и боялся его, опасался
выдать посаднику свои мысли. Время еще не приспело.
- Ты, Мирошка, Словишу-то попытай, - посоветовал он Нездиничу. - Ты его
потряси - авось что и вытрясешь. Тоже ведь человек. Плоть немощна, а душа
грешна. Гузица-то при тебе ли?
- А где ей еще быть? - догадался о помыслах владыки Мирошка.
- Вот и поговори с ней, с голубицей-то, - проворковал Мартирий,
вспоминая с истомой, как прислуживала она ему за столом в избе у посадника.
- Грешно сие, - сказал Мирошка.
- Грех сей я прощаю. Не о себе пекусь - то тебе ведомо.
Знал бы Мирошка, с чем прибыл к нему Словиша, не ездил бы к Мартирию,
не выслушивал лишний раз его наставлений, не хитрил бы и не изворачивался,
не подпалял бы Гузицу, чтобы вскружила голову Всеволодову послу... Упрям был
Всеволод. Не послушался он Иоанна, сына своего дать новгородцам не
согласился.
- Не захотят сами принять Ярослава, - говорил он рассерженно, - посажу
силою. И Мирошка пусть не бодается. Ведомо мне, что стоит он за Мстислава,
но тому не бывать.
- Принял бы от тебя Мирошка Ярослава, да боится своих бояр, - ровным
голосом вразумлял Всеволода Иоанн. - Не враг он тебе - руки у него связаны.
Скинут его новгородцы, другой посадник кликнет другого князя, а ежели
Ярослав им не по душе, то почто не посадишь сына?
- Сегодня им Ярослава уступлю, завтра придут ко мне скликать вече.
- Почто так говоришь, князь? - удивился Иоанн.- Сам знаешь: правит
Новгородом не вече...