"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автора

и прямой, как покойник. Вокруг него смиренно стояли, сложив руки на груди,
испуганные служки. Свечи горели, воняло мочой и ладаном.
Ворвавшиеся в ложницу люди, самолично узрев скорбь и великую немочь
владыки, отступили к дверям. Крики стихли, послышались жалостливые голоса.
Отодвинув в сторону служек, Ефросим приблизился к ложу Мартирия.
Склонился над ним - лицо к лицу, упёрся бешеными глазами в полуприкрытые
дрожащими веками глаза владыки, про себя подумал: "Смердит, как навозная
куча", откинулся, пригнулся снова, снова выпрямился. Сплюнул.
За окнами ударили колокола, сзывая новгородцев к вечерне.
- Чада мои, - сказал Ефросим. - Помолимся в святой Софии за господа
нашего Иисуса Христа. Возвысим глас наш ко всевышнему, испросим у него
прощения за грехи наши великие...
- Сам служи, отче, сам! - послышались голоса.
Вслед за Ефросимом покорная толпа направилась к собору...

4

В тот самый день, когда Роман получил известие от Рюрика из Киева, во
Владимире в светлой горнице у князя Всеволода сидел старший сын его
Константин и, рассеянно слушая отца, сжимал в кулачке только что пойманную
большую зеленую муху. У двери, выставив одно плечо выше другого, переминался
с ноги на ногу поп Четка. Глаза его преданно пожирали князя, корявые пальцы
рук оглаживали поднесенную к груди книгу в тяжелых досках с позеленевшими
медными застежками.
- Сколь уж говорено тебе было, - ворчал Всеволод, - княжича не
баловать, проказ его не покрывать, а ежели нерадив, то и наказывать или же
мне доносить...
- Сын твой зело сметлив, князь, - отвечал Четка. - А проказы его не от
нерадивости и лени, а от живого ума.
- Вырастишь мне дурня, - сказал князь. - Дружки его, сыны боярские,
одно только и ведают, что баловать. А после отцы их идут ко мне чередой с
жалобами на своих чад. Срам!
- Тебе ли ровнять княжича с боярскими отроками? - отвечал Четка. - У
тех уж девки на уме, до грамоты ли им! Константин же и Юрий, младшенький
твой, преуспели и в латыни, и в греческом, читают не токмо Святое писание,
но и Косму Индикоплова, и Георгия Амартола, и Романа Сладкопевца...
- Изрядно, - подобрел Всеволод, выслушав Четку.- Ступай покуда... А ты
останься, - задержал он сына.
Вскочивший было Константин снова покорно опустился на лавку, смотрел на
отца исподлобья.
Всеволод встал со стольца, приблизился и сел с ним рядом.
- Экой ты дикой какой, - погладил он Константина по жестким волосам. -
Почто хмуришься? Аль не по сердцу мои слова?.. Аль дума какая закручинила?..
Погоди, уж не обидел ли тебя кто?
- Не, - мотнул Константин головой.
- Тогда почто отца бежишь, сердца мне не откроешь?..
Княжич промолчал, прислушиваясь, как бьется в ладони обезумевшая муха.
- Не ворона тебя в пузыре принесла, - грустно сказал князь, стараясь
поймать сыновний взгляд. -Родитель я твой, и ты моя кровь. Помнишь ли, как
сказано у прадеда твоего Владимира Мономаха в его "Поучении": "Что доброго