"Михаил Зощенко. Опальные рассказы" - читать интересную книгу автора

(Письмо в милицию)

Состоя, конешно, на платформе, сообщаю, что квартира No 10
подозрительна в смысле самогона, который, вероятно, варит гражданка Гусева и
дерет окромя того с трудящихся три шкуры. А когда, например, нетути денег
или вообще нехватка хушь бы одной копейки, то в долг нипочем не доверяет. и
еще, не считаясь, что ты есть свободный обыватель, пихают в спину.
А еще сообщаю, как я есть честный гражданин, что квартира No 3 тоже,
без сомнения, подозрительна по самогону, в каковой вкладывают для скусу, что
ли, опенки, или, может быть, пельсннные корки, отчего блюешь сверх нормы. А
в долг, конешно, тоже не доверяют. Хушь плачь!
А сама вредная гражданка заставляет ждать потребителя на кухне и в
помещение, чисто ли варят, не впущает. А в кухне ихняя собачонка, системы
пудель, набрасывается на потребителя и рвет ноги, та пудель, холера ей в
бок, и мене ухватила за оги. А когда я размахнулся посудой, чтоб эту пудель,
конешно, ударить, то хозяйка тую посуду вырвала у меня из рук и кричит:
- На, - говорит, - идол, обратно деньги. Не будет тебе товару, ежели ты
бессловесную животную посудой мучаешь.
А я, если на то пошло, эту пудель не мучил, а размахивался посудой.
- Что вы, - говорю, - вредная гражданка! Я, говорю, не трогал вашу
пудель. Возьмите свои слова обратно. Я говорю: недопустимо, чтоб пудель рвал
ноги.
А гражданка выкинула мне деньги взад, каковые и упали у плите. Деньги
лежат у плите, а ихняя пудель насуслила их и не подпущает. Хушь плачь.
Тогда я, действительно, не отрицаю, пихнул животную ногой и схватил
деньги, среди каковых один рубль насуслин и противно взять в руки, а с
другого объеден номер, и госбанк не принимает. Хушь плачь.
Тогда я обратно, не отрицаю, пихнул пудель в грудку и поскорее вышел.
А теперича эта вредная гражданка меня в квартиру к себе не впущает, и
дверь все время, и когда ни сунься, на цепке содержит. И еще, стерва,
плюется через отверстие, если я, например, подошедши. А когда я на плевки
ихние размахнулся, чтоб тоже по роже съездить или по чем попало, то она, с
перепугу, что ли, дверь поскорее хлопнула и руку мне прищемила по локоть.
Я ору благим матом и кручусь перед дверью, а ихняя пудель заливается
изнутре. Даже до слез обидно. О чем имею врачебную записку, и, окромя
того, кровь и теперя текеть, если, например, ежедневно сдирать болячки.
А еще, окромя этих подозрительных квартир, сообщаю, что трактир
"Веселая Долина" тоже, без сомнения, подозрителен. Там меня ударили по морде
и запятили в угол.
- Плати, - говорят, - собачье жало, за разбитую стопку.
А я ихнюю стопку не бил, и, вообще, очень-то нужно мне бить ихние
стопки.
- Я, - говорю, - не бил стопку. Допустите, говорю, докушать бутерброть,
граждане.
А они меня тащат и тащат и к бутербротю не подпущают. Дотащили до
дверей и кинули. А бутерброть лежит на столе. Хушь плачь.
А еще, как честный гражданин, сообщаю, что девица Варька Петрова есть
подозрительная и гулящая. А когда я к Варьке подошедши, так она мной