"Игорь А.Зотиков. Я искал не птицу киви " - читать интересную книгу автора

Сёстры

Через пару часов меня раздели, осмотрели, сделали кучу рентгеновских
снимков и отвезли наконец в палату номер один.
В огромном длинном зале с дверьми, выходящими прямо на улицу, стояло
двадцать или тридцать коек. Они стояли в два ряда, спинками к стене. Между
койками было ровно столько места, чтобы поместилась тумбочка. В центре зала,
между рядами кроватей у стен, стоял огромный стол, похожий на стол для
пинг-понга, только длиннее.
На кроватях лежали больные в самых странных позах. Особенно выделялся
мой сосед через одного человека слева. Коричневый, голый, если не считать
красных плавок и бинтов, которые белели на руках и ногах он весь был как бы
вывешен на тросиках и подставках, напоминая чучело фантастического
марсианина в музее. В нем так много было сломанного, что он мог шевелить
только головой, что и делал. Однако он не только вертел головой. На самой
голове все тоже было в движении: рот изрыгал поток слов на незнакомом мне
языке, но, судя по выражению глаз, это были проклятия. Оно и понятно - это
было травматологическое отделение. И вот тут я неожиданно вспомнил, что,
когда я улетал из Антарктики, один из американских врачей сказал мне:
"Игорь, обрати внимание на сестёр, когда будешь в Чи-Чи. Ты увидишь там
лучших сестёр мира"...
Странно, чем же они лучшие. По палате от койки к койке сновали
невысокие, крепко сбитые, деревенского вида девушки. Ни маникюра, ни
косметики. У всех на ногах тёмные чулки и простенькие туфли. Зеленоватое
платье-халат, одинакового у всех покроя, было их униформой. У каждой на
коротких, по локоть, рукавах нашиты лычки, как у наших курсантов военных
училищ, только не золотистые, а красные. У кого три, у кого одна. Одна
лычка - первый год после школы сестёр, три - значит, работает уже больше
трех лет. Никто не улыбался завлекающе, не стрелял глазами. Такие
"простушки-пастушки" - ничего особенного, и всё-таки было в них что-то
необычное. И вдруг я понял, что в них необычного - они все делают бегом или
вприпрыжку. Они же не ходят! Они все здесь танцуют. Какой-то нескончаемый
балет. Вот одна из них подбежала к койке моего соседа, театральным жестом
вытащила из-под его головы подушку, как бы исполняя сложное па, взбила её и
легчайшим движением снова подсунула её под голову, а потом протанцевала,
подпрыгивая, к другой койке, поить подвешенного "марсианина", изрыгающего
проклятья.
Вдруг в палате появились ещё две такие феи. Они внесли большой,
по-видимому горячий, бачок и поставили его на стол. Потом на столе появились
стопки тарелок, ножи, вилки. Раздался удар гонга. "Ланчтайм! Ланчтайм! Обед!
Обед!" - мелодично выкрикивала одна из "балерин". Тут же, на столе для
пинг-понга, сестры разливали по тарелкам супы, накладывали вторые и уже
после этого разносили больным. По всему чувствовалось, что этот момент для
сестёр - один из пиков их постоянного аврала. Ведь некоторых надо было
кормить с ложечки, например того марсианина, который ещё норовил выплюнуть
ложку или опрокинуть тарелку. А сестричка только смеялась и снова что-то
щебетала марсианину, уговаривая проглотить ещё ложечку.
После обеда на столе появились тазы с водой, и здесь же, посредине
палаты, те же девочки принялись мыть посуду. К вечеру на этом же столе