"Игорь А.Зотиков. Я искал не птицу киви " - читать интересную книгу автора

Мистеры Даффилды

Этот город мог бы остаться для нас просто красивой картиной, но мне и
ещё нескольким полярникам повезло, На вечере в Обществе
новозеландско-советской дружбы, куда нас пригласили, мы познакомились с
мистером Даффилдом, секретарём местного отделения Общества. Очень немолодой,
очень худой, сильно припадающий при ходьбе на одну ногу, как бы
подпрыгивающий и всегда спешащий, мистер Даффилд ("Зовите меня просто Кисс")
оказался для нескольких счастливцев, которые смогли влезть в его маленькую,
на ходу разваливающуюся машину, тем же, чем мистер Адаме для Ильфа и Петрова
в "Одноэтажной Америке". Он возил нас к себе и своим друзьям, проводил с
нами все дни с утра до вечера и непрерывно что-то рассказывал. Однажды он
вдруг посерьёзнел и произнёс речь:
- А теперь я везу вас в гости к моему брату Сэму. Это мой старший брат.
Я вижу путь развития моей страны в движении к социализму и собираюсь
приехать в СССР, посмотреть, как у вас, но у меня нет денег. Мой брат -
бизнесмен и видит будущее этой страны в дальнейшем развитии капитализма. Для
него Мекка - это Америка. У него есть деньги, поэтому он был там и учился,
как делать ещё деньги. Недавно, после приезда из США, он купил на берегу
моря, в курортном месте, старый ресторан, который не давал прибыли. Сейчас
он перестраивает его, чтобы он давал прибыль, как его научили в Америке.
Хотите поехать и познакомиться с моим братом-капиталистом? Сегодня он вас
ждёт...
- Хотим! - хором закричали мы.
- Тогда толкайте машину.
Стартер на машине Кисса не работал, и он заводил её ручкой. Но в эти
дни Кисе наслаждался - трое-четверо из нас с лёгкостью разгоняли его машину
так, что сами уже еле догоняли её. Мы облепили машину, с гиканьем разогнали
её, мотор завёлся, и мы поехали.
Место, где Сэм Даффилд собирался делать ещё деньги, называлось
Брайтон-Бич ("бич" - значит "пляж") и располагалось на берегу Тихого океана.
Через полчаса езды шоссе внезапно свернуло и пошло вдоль балюстрады, из-за
которой раздавался мощный гул. Мы проехали ещё метров двести и остановились
у большого одноэтажного дома, единственного со стороны балюстрады. Когда мы
вышли и подошли к балюстраде, мы не в силах были говорить. Впереди, вправо и
влево, до самого горизонта расстилался серый, поблёскивающий в туманном
солнце океан. У берега было, по-видимому, мелко. Длинные и очень, очень
редкие пенные гребни волн медленно шли на берег, создавая тот мощный гул,
который мы слышали. С воды дул сильный, но ровный прохладный влажный ветер.
Балюстрада огораживала невысокий, метра в три, обрыв, от подножия которого к
воде простиралась полоса почти белого песка. Она казалась довольно узкой, и
только когда мы обратили внимание на маленькие фигурки с досками для
сёрфинга у воды на полосе мокрого от волн и твёрдого песка, мы поняли, как
широк пляж. И над всем этим кружили стаи чаек. Фигурки и чайки сновали
вправо и влево вдоль наступающего и отступающего обреза воды и что-то
кричали, но все тонуло в мощном, монотонном шуме набегающих волн.
А разрезая на две половины всю эту, казалось, неделимую картину, от
дома через пляж и дальше далеко в воду шла длинная эстакада, упирающаяся в
песок, а потом в дно "ногами" из связок просмолённых брёвен.
Не сговариваясь, один за другим мы сиганули с обрыва на песок и