"Борис Зотов. Каяла" - читать интересную книгу автора

маршрута, прощупало назначенное направление. Поэтому сейчас, на исходе ночи,
бессонница и усталость ртутью наливали голову кавалериста. Он оборачивался и
вглядывался в край неба, в надежде, что светило примется за дело, но видел
только размытые тьмой контуры тачанок.
Сосед Пересветова справа, Халдеев, чуть зазевался, его лошадь, которой
что-то померещилось на дороге, приняла вбок, лязгнуло стремя о стремя. Еще
немного, и ствол заехал бы Пересветову по голове. Винтовка у Халдеева
снайперская, ствол длинный - не то, что у остальных, вооруженных короткими и
легкими карабинами образца тридцать восьмого года. На походе каждый грамм
чувствуется. Халдееву тяжелее. Он таскает на килограмм больше. А каково
едущему впереди Пересветова Ангелюку? Его "Дегтярев пехотный" весит семь
восемьсот. Правда, Халдеев сухой, тощий и высокий, а Ангелюк широкий,
упитанный - как раз пулеметы таскать.
Постепенно небо из темного стало фиолетовым, налились нежной позолотой
перья реденьких облаков, плавающих на огромной высоте, и майская ночь стала
таять.
Боец Отнякин (левый сосед Пересветова) зевнул так, что стало страшно.
Окая, произнес:
- Облаков-то нету нынче, бомбить будут. Пора бы ховаться кто куда да
дневать. Поработать надо четвероногого друга.
На казарменном жаргоне это означало сон, а отнюдь не тренировку коня.
Однако сонливость уже сошла.
Организм человеческий издревле налажен на пробуждение с восходом солнца.
Взбодрился и Пересветов, осмотрелся, встал на стремена и увидел впереди чуть
изогнутую полоску воды в зеленой оправе молодой травы, блестевшую стальным
сабельным блеском. За рекой лепилась к горизонту роща - веселое зеленое
облако. И боец изумился, даже глаза протер - ландшафт был знаком, и хорошо
знаком.
- Да это же Оскол, река Оскол! - вырвалось у Пересветова.
- Откуда знаешь? - подозрительно спросил Отнякин, которому было все
равно, Оскол это или не Оскол, а просто он не любил, когда московский
студент что-то знал а он, деревенский парень с пятью классами, этого не
знал.
- Здесь я был 22 июня, - сказал Пересветов, чувствуя, как сжалось сердце
при упоминании о том самом грозном дне, который разорвал его жизнь на "до" и
"после". В настоящем было: рассвет на военной тропе, качающееся седло и
грязь под ногами да еще вода, в сапогах хлюпающая; а в куске отсвеченного
войной прошлого - экспедиция.
Да, именно здесь застигла война московскую историко-археологическую
экспедицию, а студент Пересветов входил в ее состав...
Дело в том, что еще в прошлом веке талантливый историк Андрей
Христофорович Пересветов, автор "Истории образования государства
Российского" разгадал маршрут войска князя Игоря; он точно определил место
последней брани с половцами и нашел (как он считает) таинственную реку
Каялу, не обозначенную ни на одной карте. При этом историк преодолел некую
колоссальную трудность.
Трудность эта заключалась в том, что маршрут движения, как он
представлялся неведомому автору " Слова о Полку Игореве", приводил русских в
Половецкую глубинку, к Дону и к морю. Летописцы же, описывая поход, о море и
о Доне упоминали, но смутно, глухо. Зато приводили другие названия, в