"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Началось это, как обычно начинается. Мы знали, что в городе
тревожно, но, в конце концов, не в первый раз переживали такую тревогу.
Были всякие слухи о беспорядках на окраине города, но мы надеялись, что все
успокоится. Но вдруг, неожиданно, в полдень, когда я обедал со своей
семьей, с улицы донеслись крики, свист, вопли, выстрелы и тот особый гул,
который говорит о том, что несчастье развернулось и остановить его трудно.
О, вы не знаете это собачье чувство беспомощности! Начинаешь себя
чувствовать в чем-то виноватым... О, как унизительны эти поиски спасения!
Как омерзительна мысль о погребе, о чердаке, о какой-нибудь норе, куда
можно было бы запрятать несчастное тело, которое хотят разорвать. О, какой
мрак!.. Самое обычное чувство здорового возмущения и протеста тускнеет.
Ослабевает воля к жизни. В конце концов усталый мозг пронизывает одна
мысль: только бы скорее. Скорее бы кончилось это издевательство, эта
безмерная обида. Вы подумайте, огромная толпа набрасывается на безоружных,
на детей, на женщин... Я даже не знаю, как это можно воспринять, как это
происходит. Это бойня. Убиваемые свиньи должны это чувствовать так же...
Это... это что-то непоетижимое!.. Как им не стыдно?! Их так много, их
охраняют и поощряют полиция и войска...
- А почему вы не сопротивлялись? - спросил Кнупф. - Что из этого, что
их много! Терять вам нечего, все равно Зарежут. Так сопротивляйтесь!!!
Убивайте кого попало!!! Пусть за вашу жизнь поплатится жизнью десяток!
Капелов грустно задумался:
- Действительно, это верно. Даже мысль об этом возбуждает. Но это. с
большим трудом можно осуществить. Вы знаете, в нас самих сидит провокатор.
Имя ему - надежда. Человек надеется до последней секунды.
На что надеется? Неизвестно. Черт его знает, на что. Даже когда его
присудили к смертной казни, прочитали приговор, вывели на площадь, собрали
народ - уже ничего не может измениться, его не хотят слушать, бьют в
барабаны, чтобы заглушить его слова, а он - идиот - надеется на что-то. Уже
голову воткнули в петлю, а надежда его не покидает. Он смотрит вылупленными
глазами, как баран, на руки палача, продолжая надеяться.
Ну, что вы скажете?
Кнупф, который убил шесть человек, имевших неосторожность напасть на
него, и которого жгло неугасимое желание рассказать этот случай, счел
уместным сделать это сейчас.
- Нет, - сказал он, - надо раз навсегда отбросить в этом мрачном деле
всякие сантименты. Что, в самом деле, ожидания, надежды, какие-то чувства -
виноватость какая-то, обреченность. Кому это нужно? Вот на меня напало
шесть мерзавцев на дороге: с одной стороны крутая гора, с другой - озеро,-
Бежать некуда. А они стоят передо мною совершенно уверенные в том, что я
буду для них игрушкой. Они не спеша собирались кончать со мной. Они даже не
принимали мер предосторожности, ошибочно полагая, что я буду терпеливо
ждать своей гибели. Ничего подобного. У меня не было никакого желания
расставаться с жизнью. Я отчетливо помню, что у меня не было никаких
чувств, никакой виноватости. Вздор! Я их ненавидел всем своим существом, с
головы до ногтей на ногах. Я холодно высчитывал, как уничтожить бандитов,
и, когда я неожиданно ударил одного из них страшным ударом - головой в лицо
- и выхватил у него нож, я молниеносно проникся уверенностью, что ни один
не уйдет. Пораженный в лицо ударом моей головы, он отступил на несколько
шагов, а второй тут же упал с перерезанным горлом. На меня набросились