"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Вот что, дорогие мои, - сказал он. - Вы присутствуете при
невероятном событии. Не обращайте внимания на обстановку. Потом, когда об
этом будут писаться сотни, тысячи, десятки тысяч книг, вряд ли будет описан
этот грязный подоконник, эта скамья или неприбранная кровать, на которой вы
сидите. Мое открытие будет овеяно легендами; которые обязательно будут
придуманы.
Все будет стилизовано и выкрашено в праздничные тона. Вы же
присутствуете в его непосредственных буднях, но тем не менее значение
открытия от этого не умаляется. Конечно, мне теперь нужны будут люди. Так
или иначе, придется кого-нибудь посвятить в тайну моего открытия. Не
возражаю, чтобы вы были первыми. Я за естественный подбор. Раз вы здесь,
значит, вам нужно здесь быть. Не в том дело, что вы меня привезли домой.
Конечно, я благодарен вам и за это. Но не это главное. Главное то, что
во время погрома вы обратили внимание на мой опыт и весьма существенно ему
помогли. Кстати, где тот, которого я оживил и который меня угостил ударом
дубинки?
Ориноко спокойно и деловито сказал:
- Мы послали за ним третьего нашего товарища, Кнупфа. Вы его еще не
знаете. Он тоже заинтересовался этим делом, и когда мы отправляли вас
домой, мы попросили Кнупфа последить за воскрешенным - ведь нельзя же
выпускать из виду такого человека... Это бывает не каждый день. Что
касается Кнупфа, то он коечто понимает в этих делах. Он недавно сам убил
шесть человек, и вопросы воскрешения людей и человекоделания его весьма
интересуют.
Латун неопределенно улыбнулся. Улыбка на его лице выглядела странно. В
его чертах не было ничего особенно сурового, но что-то в корне отрицало
улыбку. Улыбка так же не вязалась с лицом Латуна, как, скажем, она была бы
неожиданна у кошки, у лошади или другого животного.
Минут через десять в дверь постучались.
- Это Кнупф, - сказал Ориноко.
- Неужели так скоро? - спросил Латун.
- Да, он человек быстрый и решительный.
Действительно, это был Кнупф. Он вошел, держа за рукав, как
полицейский арестованного, оживленного мертвеца. В позе Кнупфа и в его
сдвинутых бровях было что-то суровое, но и крепкое в то же время-та же
деловитость, которая отличала и его товарищей - Ориноко и Камилла.
Это были подходящие парни. Латун подумал, что подобрались именно те,
кто нужны ему для столь трудного дела. Суровая и в то же время внимательная
работоспособность и решительность юношей настраивала и его самого на
деловой лад. Он старался попадать в тон своим помощникам.
- Ну, что? - обратился он к приведенному Кнупфом человеку. - Как вы
себя чувствуете?
Оживленный мертвец прежде всего не мог оправиться от изумления при
виде совершенно здорового Латуна, который еще так недавно лежал с разбитым
черепом. Он ничего не мог сказать. Он стоял с открытым ртом, и в глазах его
была та муть, какая отличает восприятие редкого и невиданного.
- Я ничего не понимаю, - сказал он, вздохнув и оправившись. - Или я с
ума сошел, или происходит чтото чрезвычайно странное. Я был убит. Вы меня
оживили. Затем я сделал несомненную ошибку, ударив вас дубиной. Да, я
признаю свою ошибку. Сознаюсь, это был весьма поспешный акт. Но,