"Алексей Зубко. Волхв-самозванец " - читать интересную книгу автора

- А я про что? Дитя природы, любимец духов и призма астрала.
"Н-да, - подумал я, - а котик-то непрост..."
- Скажи мне как на духу, не страшась резануть правду-матку, - долго ли
мы будем терпеть этот произвол?
- Ты пей, - подлил я баюну, надеясь, что он замолчит. Только
антицарских разговоров мне не хватало. Голову за такое снимут, только булат
свистнет.
Но Ваську уже понесло. То ли пиво по мозгам ударило (сколько их там у
него?), то ли так накипело на душе, что нет мочи больше терпеть...
Впрочем, какая мне разница? Главное, что его разговор начал привлекать
к нам нездоровое внимание. Посетители засобирались, то ли спеша с доносом,
то ли боясь обвинения в слушании крамольных речей. Трактирщик тоже начал
нервничать - того и смотри выставит за дверь, если стрельцов не кликнет.
Кому нравится терять клиентов? Пока что лишь моя репутация серьезного
волшебника удерживала его от решительных действий.
Василий долакал пиво, подтянул рыбину к себе, вгрызаясь в нежное
брюхо.
Жри, только молчи... Но молчать он не собирался.
Лизнув лапу, кот вытер усы и принялся приплясывать на столе, двигаясь
на задних, а передними отстукивая такт по округлившемуся от обильного
возлияния пузу.
- Ты знаешь, за что меня царь казнить хотел?
- Нам пора.
Я начал примеряться, как бы сподручнее схватить разошедшегося кота за
загривок.
- Меня! И за что? За правду... Вот послушай.
Кот-баюн топнул лапами и запел. Голос у него, должен сказать, был
премерзкий. Если он орал по ночам свои песни под окном царя, то тот мог
казнить его просто из нежелания слушать дикие вопли, режущие ухо не хуже
скальпеля.

Царь наш батюшка Далдон,
Если трезвый - мудозвон,
Он идет - они звенят,
И чего они хотят? А еще он...

В этот момент произошло три события сразу.
Во-первых, я ухитрился-таки ухватить кота за загривок, хотя и
заработал пару царапин и гневный взгляд.
Во-вторых, трактирщик принял решение и, вооружившись кочергой,
направился к нашему столу.
И в-третьих, в трактир вбежал какой-то мужичок, с головы до ног
перепачканный в саже.
Он принялся сбивчиво рассказывать, что, мол, сгорела такая-то хата, с
таким-то, который был пьян, как всегда, и посему остались от него одни
косточки, да и те обгоревшие.
Трактирщик переключился на рассказчика, а я, держа вырывающегося кота
на вытянутых руках, поспешно ретировался.
- И-ик, - сказал кот-баюн, - никакого уважения. А я... и-ик... между
прочим, достояние...