"Алексей Зубков. Хорошая война ("Плохая война" #2)" - читать интересную книгу автора

представляла собой склад стройматериалов, между которыми был оставлен
проход. В средней части стояли строительные леса, на которых трудились
штукатуры. В восточной части, примерно на четверть длины нефа от алтаря,
роспись и отделка были закончены.
- - Вот, Макс, смотри, это я! - Марта указала на фигуру женщины с
мечом.
- Точно! Как похожа! - оценил Макс, - Юдифь?
- Ага. С меня писали Юдифь, а с Маркуса - царя Ирода и Понтия Пилата.
- Серьезно? - удивился Макс, - Ирода и Пилата? И как его уговорили?
- Это было несложно. Маркус сказал, что не будет натурщиком для
крестьян, солдат и прочей мелочи. Ему предложили царя и прокуратора. Он был
даже польщен.
- А почему Юдифь, а не Иродиада с головой Иоанна Крестителя? - Макс
блеснул эрудицией, - Так ты была бы более подходящей парой мужу.
- Видишь ли, Макс, сначала мы так и планировали, но местный сеньор,
который заплатил за право быть увековеченным в виде головы Иоанна
Крестителя, поругался с Горгонзолой и тот слегка поменял акценты. Исправил
палача на знаменосца и дал мне в руки меч.
- Горгонзола? - переспросил Макс, услышав странное прозвище.
- К вашим услугам, - крикнул кто-то с лесов.
Макс обернулся на голос и увидел жизнерадостного живописца, бодро
спускавшегося по приставной лестнице. Вслед за ним чуть менее бодро
спускался человек, который Максу показался знакомым.
- Фрау Профос! Какая встреча! - провозгласил художник.
- Герр Максимилиан! Какой же турнир без Вас! - провозгласил Патер.
Горгонзола Максу очень понравился. 'Настоящий человек эпохи
Возрождения', как сказал бы современный читатель, 'Настоящий человек', как
сказал бы современник художника, не ведавший, что живет в особую эпоху.
Горгонзола, подобно коллегам, обладал энциклопедическими знаниями, любил
жизнь, ближнего своего и Бога. Он вообще много чего любил, в каждом своем
занятии находил повод для самосовершенствования и от каждого занятия получал
удовольствие.
Макс, в свою очередь, тоже произвел хорошее впечатление. Он
разговаривал с простолюдином как с равным, с ходу понимал быстрый рассказ
живописца о соборе и фресках и задавал умные вопросы. Горгонзола, размахивая
пачкой набросков, с ходу предложил Максу позировать для Самсона на еще не
начатой фреске или для 'вон того ангела с мечом' на неоконченном изображении
Второго Пришествия.
- Ой! - воскликнула Марта, едва взглянув на полуготовую фреску, - это
же Маркус!
- Он самый, - ответил Горгонзола, я еще тогда сделал с него набросок в
профиль с другой стороны. Чем не Князь Тьмы? Надеюсь, он не рассердится?
Кстати, где он?
Марта вздохнула. Макс со скорбной физиономией снял берет, молча
намекая, что Маркус скончался.
- Ого! - отреагировал Горгонзола, - а мы тут все в работе, никаких
светских новостей не знаем... Хотел бы я посмотреть на человека, которому
повезло справиться с Маркусом. Ему бы многие памятник при жизни поставили.
- Кажется, это я, - скромно сказал Патер.
Все недоуменно уставились на него.