"Борис Зубков, Евгений Муслин. Средство против муравьев (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

газета не ужалит и не взорвется. Не правда ли? В ней ничего нет. Пусто.
Обычные мелкие скандалы. А про Барбару и про него ни слова! Ему
показалось. Несчастье с сыном смутило его ум. Надо больше гулять, а
сегодня пораньше лечь в постель...
Газета - бомба и змея сразу. Она взорвалась и ужалила одновременно.
Конечно, можно доказать отсутствие цезия в останках умершей.
Потревожить прах жены - чудовищно! Разве он пойдет на такое. И никто не
пойдет, ведь против него не выдвинуто официальное обвинение. Против него
свидетельствует лишь невнятное бормотание наркомана. Бормотание,
размноженное в миллионах оттисков. Возбудить дело о клевете? Рассказать о
сигмастиле? Выступить против фирмы - это значит оказаться в положении
муравья, старающегося поднять якорь дредноута. Покончить с собой? Тем
самым косвенно признать вину? Но все же против него только липкая паутина
бессмысленных измышлений. А что на свете могущественнее бессмысленных
слов? И паутина противна именно тем, что она непрочна. Ее легко разорвать,
но клочья всегда прилипают к пальцам.
Как ему хотелось уснуть тогда. Уснуть навсегда. Он химик, в его
распоряжении десятки смертоносных препаратов. Уснуть и не проснуться.
Или... О, какая странная мысль!.. все же проснуться. Через пятьдесят или
сто лет проснуться и увидеть пришедшее царство Благоденствия и
Справедливости! Асквит, не признаваясь в этом даже себе, внутренне верил в
такие слова. Но почему мысль о долголетнем сне не показалась ему слишком
необычайной?..


...Интересно, когда лыко высохнет, не потеряет ли оно гибкости? Хорош
он будет в негнущихся штанах. Соплеменники засмеют его. Наверное,
следовало сначала хорошенько разбить лыко тяжелым камнем. Он подглядел,
что именно так поступал Ржавый Патрик. А, черт, теперь уже поздно. Одна
штанина почти готова. Надо еще продумать конструкцию прорези...


В ту ночь, когда сон уже затушевал страдания, вызванные "Ежедневным
глашатаем", Асквиту приснилась крыса. Белая лабораторная крыса с красными,
будто воспаленными глазами. Впрочем, глаза у нее были закрыты, крыса тоже
спала. Утром и затем в лаборатории, машинально титруя какой-то раствор,
Асквит мучительно старался продолжить ежеминутно рвущуюся нить ассоциаций.
Спящая крыса... Обычно у крыс во сне вздрагивают лапы - это они вновь
переживают все случившееся с ними на лабораторных столах. Но та крыса не
вздрагивала. Она словно закоченела... Глубочайший сон... Где и когда он
видел такое животное наяву? Где-то видел - это несомненно. Стоп! Видел и
даже говорил о нем служителю вивария. Тот хотел выбросить животное, думая,
что оно умерло. "Необычный паралич", - подумал тогда Асквит, но ему лень
было сходить к физиологам и показать парализованную крысу. Крысиные
болезни его не касались. Он просто испытывал на лабораторных животных
ядовитость желтых кристаллов...
Вот оно! Последнее звено ускользавших, словно во сне, ассоциаций.
Желтые кристаллы! Как он мог забыть про них! Средство против домашних
муравьев. А как насчет людей? Если пересчитать дозу на вес человека...
Доза получается солидная... Сколько же времени спала крыса? На