"Борис Зубков, Евгений Муслин. Плоды (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

молодые ткачихи из фабричного поселка воротили от него носы. Но Жмачкин за
свою коммерцию держался крепко и торговое дело, как он его понимал, знал
туго. Потом подвернулась работа чище - в винной лавке. Там он "снимал
сливки" - медицинским шприцем протыкал бутылочные пробки и высасывал часть
содержимого. С десяти бутылок выходила одна лишняя. Если не лениться,
прийти в лавку пораньше, можно заготовить в подсобке таких "сливок" литров
на пять.
На примагниченной селедке и коньячных "сливках" Жмачкин прибарахлился,
обстроился, приобрел дачу, в которой души не чаял. А детей не было,
выходила Жмачкиному роду судьба увянуть на корню. О бездетности Жмачкин
жалел до тех пор, пока у Петьки Косого трехлетний сынишка не изрезал
ножницами облигации "золотого" займа. Крупную сумму изрезал, пустил на
мусор все Петькины долголетние и нетрудовые накопления. Петька мальца
крепко выпорол, а Жмачкин с этим наказанием в душе согласился и перестал
думать о детях.
...Чуть вечерело. Жмачкин подсчитал субботний барыш и побрился в
четвертый за день раз. Борода росла очень уж напористо. "Болезнь, что ли,
такая?" - подумал Жмачкин. Другие лысыми ходят, последний волос винтом по
лысине укладывают, а у него, наоборот, излишки по волосам. Мазь какую
против бороды купить, что ли?
Знакомая буфетчица остолбенела, когда Жмачкин подошел за кружкой пива.
- Какой вы сегодня! Красавчик! - засюсюкала она. - Помолодели! Бородку
отпускаете? Это теперь модно! Тут к нам художник приходил, молоденький, на
стекле раков рисовал, тоже с бородкой...
Помолодел! Верно! С ним что-то случилось, а буфетчица отыскала слово,
которое попало в самую главную точку. Он и в зеркало боялся смотреть,
брился на ощупь. На голове-то волосы тоже закурчавились и потемнели до
сизи. Когда это было, что его за смоляной волос цыганом девчата дразнили?
Лет двадцать назад? Не припомнить. Разве о кудрях думалось, когда в
магазинной подсобке шприцем вино из бутылок вытягивал?
Помолодел! Представь себе, Жмачкин, что ты и в самом деле омолодился.
Смешно! С паспортом неувязочка получится, недовес по годам. Слыхал ты
нечто подобное? Нет. И никто не слыхал. А тут - приходишь в амбулаторию:
здрасть, товарищ доктор, я омолодился. Как? Что? Шум, треск. Сестрички,
конечно, из соседних кабинетов сбегаются. Академики на собственных машинах
приезжают. Фотографии в газетах. И Жмачкину крышка, все его барыши
кастрюлькой накрылись. Жить не дадут! Посадят на манную кашу, ради науки
исследовать начнут. Захочешь пива холодненького, а тебе - манную кашу.
Затиснут в какой-нибудь научный институт, заставят жить благородно.
Академики, конечно, на Жмачкином омоложении большие деньги заработают,
сами будут дома по коньячку прохаживаться, а ему кашу с витамином и пижаму
больничную.
А он не хочет!
Что-то неведомое и слишком большое наваливалось на Жмачкина,
непосильное для мелкой его души и мелких его мыслей.
Мертвая пустая дача ждала его. Впрочем, в тот день голубая вода
подземного источника все изменила, и дача ожила. Ручеек голубой воды
добрался до забора, наткнулся на столб, изменил направление, потек вдоль
границ Жмачкиных владений, пропитал землю, в которую были вкопаны столбы,
и забор преобразился. Жмачкин гордился своим забором. На плотно