"Рудольф Зульцман. Пропаганда как оружие в войне " - читать интересную книгу автора

правительством, в которое народ верил, могут явиться роковыми".


Ложь - плохое средство

О значении лжи в военной пропаганде много сказано и много написано.
Некоторые оправдывают эту ложь, другие - проклинают ее. "Когда начинается
война, первой жертвой становится правда", - гласит распространенная
поговорка. и как бы подтверждая это, автор вышеназванной статьи говорит
следующее:
"Ложь - это признанное всеми и чрезвычайно полезное оружие войны;
каждая страна сознательно использует его только ради того, чтобы ввести в
заблуждение собственный народ, завоевать на свою сторону нейтральные страны
и обмануть противника".
И действительно, ложь всегда была самым страшным оружием. она наносила
противникам серьезные раны и существенно влияла на ход военных событий. Но
нельзя забывать, что пропагандистская ложь является не простым оружием, что
она имеет еще одно свойство, благодаря которому это оружие становится
исключительно опасным. Дело в том. что действие пропаганды продолжается и
после окончания войны, и остановить его так, как, скажем, останавливают
огонь пушек или сбрасывание бомб с самолетов, невозможно. Пропаганда подобна
снаряду, снабженному множеством дистанционных взрывателей, заставляющих его
взрываться по прошествии многих лет, иногда даже десятилетий, и разбрасывать
вокруг себя питательную среду для бесчисленных укоров и обид. мешающих
нормализации международных отношений. Поэтому можно сказать, что успехи,
которых пропаганда достигла путем лжи, никогда не выгодны даже для тех, кому
она вначале принесла победу. Это объясняется тем, что ложь сводит на нет
значение пропаганды как оружия. Многие склонны сегодня отождествлять ложь с
политической пропагандой, забывая при этом опыт двух поколений,
заключающийся в том, что именно ложь и является злейшим врагом для успешной
пропаганды, рассчитанной на длительное время.
Если пропаганда - оружие, то ложь - не что иное, как песок в его
механизме, и в этом пришлось убедиться каждому государству, пользовавшемуся
этим оружием.
Многим это может показаться странным, однако уже в последней мировой
войне обе воюющие стороны все больше и больше отказывались от "абсолютной
лжи" и по возможности избегали ее. Если, например, немецкая служба
информации сообщала о потоплении того или иного корабля противника, а
позднее выяснялось, что это не соответствует действительности, то здесь
можно говорить не о заранее подготовленной лжи, а просто о недоразумении,
происшедшем в результате ошибок наблюдения и т. п. Любая опытная служба
информации никогда не сделает такого заявления, которое противник может
проверить простейшими средствами и тут же, используя радио, разоблачить
перед всем миром как ложь. Несколько по-иному воспринимается сообщение о
своих успехах, когда преувеличиваются потери противника в танках, самолетах
и т. п., потому что эти цифры не всегда могут быть проверены. Во всяком
случае там, где штабы пропаганды на той и на другой стороне работают активно
и к тому же имеют одинаковые технические средства, ложь становится весьма
трудным и проблематичным делом. Вместо лжи во второй мировой войне появилось
и стало сущностью всей пропаганды какое-то эквилибристское извращение