"Сергей Зверев. Мент " - читать интересную книгу автора

разъяснительную работу.
Молчат. Концов так и не нашел. Ну не заводить же дело на
четырнадцатилетних...
Все их будущее наперекосяк...
- Согласен, - понимающе кивнул Корнилов. Доверительный тон Гурвича
немного успокоил его. - И как ты думаешь выходить из ситуации?
- Пока не знаю. Ребят припугнул. Ну а тех, кто им подбрасывает эту
дрянь, будем искать... Пара мыслей есть на этот счет, пока только наметки.
- Гурвич перевел взгляд на стопку папки документов. - Наверное, диковато в
этой макулатуре копаться?
- Если честно, да, - искренне признался Корнилов.
- Пока освоитесь, я могу взять на себя всю бумажную работу, -
предложил Миша. Андрей благодарно кивнул.
- Спасибо. Однако кое-что ты мне все-таки объяснишь. Идет?
- В меру моей компетенции...

***

Они засиделись до одиннадцати вечера. Миша Гурвич в отличие от Бабкина
вел себя как настоящий интеллигент: ни разу не выказал раздражения, когда
Корнилов чего-то не понимал, старался объяснять все просто и доходчиво, с
примерами из практики.
К концу беседы Андрей знал, что преступление, которое практически
невозможно раскрыть, опера называют "глухарем", освоился с оформлением
оперативно-поискового дела и кое-что почерпнул о стиле работы своих
подчиненных.
По ходу дела Гурвич чаще всего обращался к практике трех оперов,
которые считались лучшими в отделении. К немалому удивлению Андрея, одним
из них оказался Алексей, он же Леха Бабкин. Старлей брал своим напором и
нестандартным, творческим подходом к делу. Будучи натурой артистичной,
часто превращал процесс изобличения преступника в настоящий спектакль.
Из-за излишней импульсивности иногда прокалывался, но куда чаще добивался
своего.
Майор Ваня Дорофеев считался в отделении ветераном, хотя ему было не
так уж и много, тридцать шесть. В отличие от многих сослуживцев он был
женат и растил двух дочерей. Как и большинство крупногабаритных мужчин,
опер Ваня слыл простодушным добряком, хотя все знали, что, если как следует
его разозлить, запросто уложит троих, а то и пятерых. Поэтому всякий раз,
когда ситуация требовала силового решения, вспоминали именно о Дорофееве.
Его могли поднять с постели посреди ночи, даже если он был не вполне трезв.
А выпить Ваня любил, как всякий нормальный русский мужик. Особенно почитал
водку и пиво. Мог выпить много, тем не менее кулак его всегда оставался
увесистым.
Капитан Саша Калина, два года назад приехавший из Минска, слыл
мастером раскрутки на чистосердечное признание. Никто из его коллег не мог
припомнить случая, когда попавшему в руки Калине преступнику удавалось бы
отмазаться.
Иногда Калина раскручивал подозреваемого в один присест, иногда
процесс затягивался на месяц. Частенько на лицах допрашиваемых отмечались
синяки, но кто из оперов не грешил этим? Однако стопроцентного результата