"Сергей Зверев. Святой: Русский йогурт " - читать интересную книгу автора

из-под которой предательски торчала вылезшая из брюк мятая майка.
Ветров не владел собой. От сурового блюстителя порядка, привыкшего
цедить сквозь зубы приказы, ничего не осталось. Вместо него был
выворачиваемый наизнанку страхом человек с подполковничьими звездами на
погонах. Но привычка рычать въелась в нутро начальника УВД.
- Сержант! Советы здесь даю я! - брызнул слюной в лицо молодому
милиционеру Ветров. - Открой дверь, мать твою... - он притопнул ногой, как
расшалившийся ребенок.
Григорий Константинович Ветров был многим обязан покойному мэру.
Собственно говоря, их можно было бы сравнить с двумя альпинистами,
покоряющими заоблачную вершину в одной связке. Иногда тоскливыми осенними
вечерами Ветрову становилось не по себе при мысли, как высоко он взлетел и
какими делами ворочает.
Должность, звание - это ерунда. Пенсия, третья звезда на погоны отнюдь
не были пределом мечтаний Григория Константиновича. Ему грезились другие
горизонты, на которых вырисовывалась белоснежная вилла под калифорнийскими
пальмами, желтокожий повар-китаец, сверкающий "Линкольн" и ласковые пальчики
голливудской красотки на тонкой ножке высокого бокала с "Реми-Мартин".
Подполковник к числу немощных романтиков не относился, неосуществимыми
проектами не занимался. Он был сугубо практичным, расчетливым человеком.
Сотрудничество с Хрунцаловым имело конкретное материальное воплощение -
тугие бумажные брикеты, опоясанные банковскими ленточками. Эти кирпичики
складировались в секретный сейф Ветрова, вмонтированный в стену квартиры,
купленной и оформленной на подставное лицо.
О существовании московской квартиры знал только Хрунцалов. Не реже двух
раз в неделю подполковник наезжал в столицу проверить свое хранилище и
поразмышлять на досуге, не приспела ли пора сворачивать бизнес и сделать
ручкой этой долбаной стране, коллегам-милиционерам, осатаневшему от водки и
нищеты народу.
Пока Хрунцалов был жив, о том, чтобы уехать из страны, не стоило и
заикаться. Ветров понимал: он деталь хорошо отлаженного, работающего
механизма, пусть значительная, но все-таки деталь, и уйти с определенного
ему места не позволят. А сердце этого механизма, основная пружина,
приводящая его в движение, - Петр Васильевич Хрунцалов.
Смерть мэра угрожала расстроить отлаженный механизм, превратить его в
груду хлама. Но самое главное - она ставила под вопрос личную безопасность
подполковника Ветрова, а он очень любил жизнь и свободу...
- Баранов! - Григорий Константинович, массируя ладонью сердце,
рассматривал изувеченный труп друга. - План места происшествия сняли?
- Составляем, товарищ подполковник. - Следователь принял позу
привратника, встречающего господ. Он изогнулся в легком полупоклоне.
- Кошмар какой-то! - осипшим голосом произнес Ветров. - Несколько часов
тому назад расстались. Такой великолепный праздничный ужин для нас
закатил! - Словно оправдываясь в чем-то, он говорил сбивчиво, проглатывая
окончания слов. - Мы разъехались в пятом часу. Петр Васильевич шофера
отпустил. Сказал, что переночует в номере, хочет побыть один. Обслуга тоже
ушла. Устали люди. Целый день готовились...
- Понятно! - поддакнул Баранов.
- Что тебе понятно? - взорвался подполковник. С синеющим от удушья
лицом он изрыгал ругательства: